Искусство розыскных операций - Сергей Лысенко

Максимальный срок проведения розыскной операции не должен превышать одного года, за исключением получения соответствующего согласования. Сыщики, во время проведения операции, не имеют права нарушать закон, кроме случаев, когда такие нарушения санкционированы руководством. Причем, это может происходить только в случае необходимости получения доказательств по делу, если иным образом их получить невозможно, также поддержания доверия к своей легенде и предотвращения смерти или нанесения тяжких телесных повреждений.

Перед началом операции с каждым сыщиком или негласным информатором обязательно проводится инструктаж, во время которого оговариваются все указанные ограничения. Во время инструктажа сыщиков также знакомят с запретом на провокацию преступления.

Наиболее часто такие операции проводятся по преступлениям, где отсутствует потерпевший. Как правило, это преступления, связанные с наркоторговлей.

В общем целесообразность использования розыскного эксперимента обусловлено рядом факторов. Эксперименту, более чем какой-либо другой операции присуща оперативность в установлении истины при проверке версий. Разоблачение противоправных признаков деятельности и поведения фигуранта операции, возможно только в процессе создания экспериментальных ситуаций. Кроме того, в условиях контролируемой и понятной сыщику прогнозируемой ситуации, достигается достаточный уровень полноты и достоверности полученных материалов, при должном уровне конспирации. Наконец, в контролируемых условиях результаты эксперимента лишены субъективной оценки потребителей значимой информации, так как действия реагирования лица изучаются непосредственно. Следовательно, результаты наблюдения носят относительно объективный характер. Они могут быть в виде вещей, предметов, фактов, видео– и аудиоматериалов или сведений и свидетельских показаний, которые могут представлять собой источники доказательств.

Важную роль при проведении розыскного эксперимента играет явное и неявное информационное и психологические воздействия, убеждение или принуждение. На этих действиях, в той или иной степени, построено информационное и психологическое обеспечение этих мероприятий. У каждого из подозреваемых, участвующих в операции, существует свой мотив. Каждый из них пытается получить свое вознаграждение от реализации преступных намерений. То есть общий, предварительный сценарий проведения розыскного эксперимента должен состоять из повторяющихся действий и вознаграждений за их совершение для подозреваемых.

Стандартными сценариями, которые могут использовать сыщики в своей деятельности, для создания розыскного эксперимента, являются ситуации совершенных преступлений конкретными лицами или преступными группами. Автор подробно рассмотрел все возможные виды и способы совершения преступлений в предыдущих книгах: «Как раскрывать экономические преступления» и «Как раскрывать тяжкие преступления». Автор даже разделил преступления по направлениям и по объекту посягательства, поэтому не стоит останавливаться подробно на анализе каждого вида отдельно. В этих книгах много сказано о том, какие из розыскных методов и для раскрытия каких преступлений лучше всего использовать.

Структура планируемых розыскных операций различается в зависимости от их целей. Существует несколько типов розыскных экспериментов, но два из них наиболее эффективны: эксперимент реагирования на преступления и стратегический розыскной эксперимент.

Эксперимент реагирования на конкретные преступления представляет собой подбор решений. Он проводится тогда, когда требуется принять важное решение о проведении нового мероприятия, повороте текущей операции или применении новых технологий документирования. Цель сыщиков –опробовать возможности лучших ходов и подготовить резервные планы, в свете ожидаемых реакций преступников на задуманный ими ход.

В этой операции делаются крайние допущения того, что подозреваемые, вместо того, чтобы утихомириться, будут реагировать на действия сыщиков. Одним из видов розыскной деятельности, где весьма популярна эта форма эксперимента, это раскрытие имущественных корыстных преступлений. С учетом огромных затрат на подготовку преступников к совершению таких преступлений и на поиск мест сбыта похищенного имущества, сыщики сокращают время и экономят средства представляя и моделируя поступки подозреваемых, одновременно создавая ловушки для них.

Однако розыскная операция, относящаяся к раннему предупреждению преступлений, не является операцией конкретных решений. Это более широкая по охвату стратегическая операция. Она проводится в целях формулирования и проверки общих стратегических вариантов действий для сыщиков, исходящих из поведения преступников.

Поскольку цель стратегии розыскного эксперимента рассмотреть указанные выборы, его необходимым шагом является подробное изучение зон наивысшей неопределенности. То есть, результатом, в данных случаях, бывает выявление стратегических рисков. Стратегический эксперимент, неопределенность которого не отображается в рамках какой-либо схемы и не идентифицируются преступные риски, не стоит называть розыскной операцией, так как ее выводы обречены быть чересчур оптимистичными. Исходя из вероятных ходов преступников, сыщики могут идентифицировать те области высокой криминогенности, мониторинг которых следует организовать. На сегодняшний день это самая эффективная методика минимизации преступных неожиданностей.

Вероятные ходы подозреваемых составляют одну подгруппу их потенциально возможных ходов. Здесь скрывается один из важнейших секретов розыскных экспериментов. Многие сыщики прекращают играть роль лекарей своих фигурантов. Они выписывают алгоритмы решений в соответствии с критическими ситуациями преступников. Они смотрят на окружающую обстановку и пытаются отвечать на вопросы о том, как бы они поступили на месте подозреваемых. Если в этих размышлениях отсутствуют настоящие розыскные данные по преступникам, то прогноз так и останется вероятностным. Действительно фигуранты могут оказаться в лучшем положении, если будут действовать в предписанном направлении, однако внутренние их ограничения могут воспрепятствовать формулированию рациональных поступков. К таким ограничениям могут относиться внутренние конфликты, нехватка ресурсов, отсутствие нужных навыков или ошибка в управлении.

Во многих случаях сыщикам не хватает разведывательной информации о подозреваемых. Когда этого нет, сыщикам не остается ничего, кроме как выбрать простейшие прогнозы относительно будущих ходов преступников. Обладая анализом реальных данных, сыщики могут документировать преступления намного лучше.

Прогнозирование возможных ходов фигурантов в свете эволюции определенной преступной деятельности ведет к выявлению участков оперативной обстановки с самым высоким уровнем угрозы. Будущее, несущее наивысший риск, будет зависеть от способностей и намерений преступников, а также от способностей и планов сыщиков. Инициаторы розыскного эксперимента, имеющие слабые стороны в определенных сторонах операции, идентифицируют угрозы иным образом, нежели сыщики с сильными сторонами. Это очевидно, хотя предполагается, что сыщики сами знают свои недостатки. Увы, констатация собственных уязвимых мест, сложная задача.

Слабые стороны или уязвимые места эксперимента выявляются в результате стратегических решений, сделанных сыщиками относительно решений и поступков преступников. Слабые стороны могут быть идентифицированы глобально или по их принадлежности к конкретным преступлениям. Основным вопросом, в этом случае, остается выяснение решений подозреваемых, которые могут быть лучше решений сыщиков. Уязвимости всегда относительны, так же, как и сильные стороны. Сыщики могут проиграть там, где преступники сильнее, в отдельных измерениях и в конкретных местах.