Когда цветут эдельвейсы - Владимир Топилин

Последнее время парень видит любимую всё реже. Молодых людей разъединили время и проблемы. Девушка учится в школе, а он бросил учёбу, устроился на работу — так уж сложились семейные обстоятельства. Отец трагически погиб два года назад, мать не работает. Надо растить братишку и сестрёнку. Для Саши счастливая пора юности кончилась, не начинаясь, на что он не обижается. Видимо, так предначертано судьбой. Единственное, что ему сейчас хочется больше всего — общаться с черноглазой подругой.

Когда Валя спешит в школу, юный охотник сортирует на пилораме брёвна. Вечером, когда она гуляет по улице с подругами, он возвращается из тайги домой. И так всегда.

Но всё же есть то, что дает ему надежду — ее походы на Осиновую гору — добрая привычка детства, оставшаяся с тех пор, когда они ещё вместе катались на лыжах. Это — возможность мысленного общения. Когда она, поднявшись по его лыжне на площадку, просто так оставляла на снегу единственное слово: «Привет!», — а он, прочитав это обращение, взрывался от обыкновенного счастья от того, что она была здесь и написала ему. Значит, помнит, а может, думает о нём. И откуда сразу берутся силы после тяжёлого перехода?! Вырастают за спиной крылья! Холодный ветер не остудит горячее сердце, закружится голова, вздрогнет сердце. Бросится Саша с крутой горы по припорошенной лыжне, покатится вниз за убегающей мечтой, будто хочет догнать своё счастье, а не может.

Шагает юноша по тайге. Передвигая широкие лыжи, несёт на плечах нелёгкий груз насущных проблем. Бросить бы всё, окунуться в мир развлечений, лишний раз выйти вечером на улицу, сходить на дискотеку. Наверно, тогда всё было бы по-другому. Возможно, Валя была бы рядом...

Промёрзшие деревья сжались в безмолвии. Гибкие ветви наклонились под тяжестью налипшего снега. Кустарники бугрятся из-под зимнего покрывала частыми кочками. Старые пни, упавшие колодины выпирают могучими сугробами-грибами. Под каждым из таких бугристых образований чей-то дом. Вездесущие полёвки проверяют свои многочисленные ходы к запасным кладовым. В поисках добычи, от куста кусту перебегают юркие ласки. Вот пробежал черноглазый горностай. Там, под седой скалкой, наследил рыжий колонок. В разросшемся ельнике от дерева к дереву металась пышнохвостая белка. По мелкому осиннику набиты частые тропки зайца-беляка. За большим завалом караулила ушастую добычу сторожкая рысь. Частые снежинки порошат, накладывают на отпечатки свежую перенову. Но Саша хорошо понимает, что здесь происходило несколько часов назад: где и какой лесной обитатель отметил своё присутствие. На своём путике он как у себя дома — всё видит и понимает, как бы ни были хитро проложены следы. Иначе зачем тогда ходить в тайгу?

За второй кулёмкой последовала вторая, третья. Потом заваленный снегом капкан. Чтобы установить его заново, Саше потребовалось какое-то время. Он очистил перед хаткой снег, заменил прикорм, проверил работуочепа, по-новому взвёл ловушку. На установку ушло несколько минут. Всё это время юноша был сосредоточен на деле и не сразу заметил, что где-то там, позади, раздаются странные звуки.

Однако шум повторился. Теперь уже более настойчиво, ясно. Было похоже на то, что человек резко ударял палкой по хрупким сучкам дерева или кто-то ломал на костёр сухие ветки. Странный стук слышался из недалекого распадка, под пологой водораздельной горкой с южной стороны.

Саша хорошо знал эти места, любил ходить сюда за краснобровыми рябчиками. Густые заросли смешанного лиственного леса служили пернатой братии надежным домом. Когда-то давно, через несколько лет после вырубки леса, здесь был пожар. От удара молнии выгорела значительная площадь хребта, исчисляемая несколькими десятками гектаров.

Понадобилось много времени, чтобы на месте старого пожарище вновь зашумела листвой молодая подсада, засвистели рябчики, а на скалистой гриве затоковали древние глухари. Почки осины и берёзы, багряные плоды рябины давали столько пищи, что иной раз у Саши создавалось впечатление, будто на горе собрались все обитатели тайги.

В благоприятные дни, тихой осенью, он за вечер мог легко добыть до десяти рябчиков. Рано утром, перед восходом солнца, на подслух снимал с осин одного-двух кормящихся глухарей, а по позднему чернотропу, охотясь в узерку, укладывал в рюкзак пару-тройку перелинявших зайцев. Здесь всегда держались ласки, колонки, по недалеким скалам плодилась рысь, из темнохвойной тайги стремился на лёгкую поживу голодный соболь.

Сашин путик проходит по краю старой гари. Здесь стоит около двадцати самоловов, в которых в редких случаях не бывает хоть какой-то добычи. Охотник надеется, что в один из капканов сегодня попадётся тот молодой аскыр, который достаточно часто вытаскивает из хаток прикорм, а капканы после него всегда завалены толстым слоем снега. Вальяжный кот безнаказанно проходил над язычком и так обнаглел, что в одной из хаток спрятал про запас наполовину съеденного рябчика.

Ожидая повтора непонятных звуков, Саша замер. Звук был необычным, не походил на голос зверя, не мог быть издан какой-то птицей. Может, человек разводит костёр? Или от ветра трётся один ствол дерева о другой? Но ветра нет, снег падает почти вертикально. А человек? Саша давно не видел хоть каких-то следов лыжников на хребте. Кто оказался здесь в такую непогода?

Саша ждал долго, но звуки не повторялись. В любое другое время он не поленился бы пройти в сторону несколько сотен метров, чтобы удовлетворить любопытство. Сегодня был не тот случай. Стрелки стареньких часов неумолимо подползали к цифре «двенадцать». Осталось четыре часа светового дня, в половине пятого начнёт темнеть. До зимовья больше пятнадцати километров путика, надо проверить все ловушки. Не время отвлекаться, пора идти вперёд.

Поправив на плече ремень ружья, юноша зашагал дальше.

«Всё начинается вечером» или «Темнота — друг молодёжи!» Так любила повторять Рита и убедила Валю пойти в станционный посёлок:

— Шагай быстрее! Днём бежала, сейчас на ходу спишь. Всё самое интересное пропустим.

Что «самое интересное» — ясно Вале с первого раза. Сегодня вечером все собираются у Тани Ежовой на тусовку. Родители девушки на работе в ночную смену, квартира свободна. Пользуясь случаем, к ней придут одноклассники. И ещё Таня по секрету сказала Рите, что будет Коля и несколько его друзей, а это «реально» меняет дело.

Девица парит в облаках, надеется, что сегодня объект обожания обратит на неё внимание, не скрывает своего настроения перед подругой. Валя холодеет от мысли, что Коля вдруг останется с Ритой. Она старается скрыть жгущее чувство ревности, но это плохо удаётся. Голос девушки дрожит, взгляд тускнеет, лицо напоминает цвет талька.

Рита видит ее настроение, кажется, догадывается, что происходит, но не подает виду: она уверена, что парень останется с ней, а на чувства одноклассницы ей начихать. И на тусовку она пошла бы одна, но всё же «правая» поддержка незаменима. В какие-то моменты нужно будет посоветоваться с подругой, а потом, если Коля предложит прокатиться на машине (чего она только и ждёт), Валя поедет с ней. Нельзя садиться в машину одной — неприлично, некрасиво (возможно, там будут ещё парни, Колины друзья). А с Валей можно. Если до родителей докатится запоздалое эхо, есть возможность отмазаться: я была не одна. Вот бы ещё уговорить недотрогу дружить с Лёшей Авдеевым, тогда всё будет проще. Лёха — друг Коли, они постоянно вместе. В две пары всегда все вопросы решаются легче. Если один ум всегда трезв, то в компании властвует принцип: «Делай, как мы, нам не нужна белая ворона». К тому же Лёха оказывает Вале явные знаки внимания, значит, стоит подготовить подругу для встречи. И всё будет о’кей!