Будущий мой - Юлия Бонд

похожий на психа. Звучит одиночный выстрел, разрывающий тишину, и тогда я прихожу в себя. Напоследок склоняюсь над Князем, чтобы толкнуть и незаметно запихиваю в его куртку отслеживающий трекер.

– Сокол, отойди от него, иначе сегодня ляжет много ребят с двух сторон, оно тебе надо? – Слепой делает шаг навстречу, тычет в меня стволом.

– Оно мне не надо, Слепой, но я таки хочу быть уверенным, что ты не разводишь нас, как последних лохов. Я не отдам тебе документы и даже остановлю транспортировку груза в любой момент, пока не увижу Машу.

– Хорошо, – Слепой прячет пушку за пояс и тянется к своему мобильнику. Кого-то набирает по видеосвязи, а затем тычет мне телефон. – Смотри. Видишь? Живая.

– Где она? Почему она лежит с закрытыми глазами?

– Спит. Четыре часа ночи.

– Ты мне сейчас пиздишь? – Я сжимаю кулаки, сдерживая свои порывы, как могу. Нужно держаться плана и не отходить от него.

– Нет. Она действительно спит.

Я киваю, надеясь, что старый хрен говорит правду. По крайней мере, у него нет повода убивать Машку. Слепой слишком нуждается в Одессе и без меня ему не разрулить ситуацию.

Мы передаём бумаги и разъезжаемся в разные стороны. Через пять минут, как и обещал Слепой, на мой телефон приходит адрес "Клиника святой Екатерины".

– Блядь. Машка в больнице. Я так и знал, что нам пиздят, – я показываю Зверю адрес и наблюдаю, как у того играют желваки на скулах.

– Грохну. Сука. Сегодня же. – Орёт Зверь.

– Подожди. Нужно дождаться, куда приведёт трекер. И тем более, сначала мы должны забрать Машку, а только потом всех валить.

– Сокол, мы разделимся. Ты поедешь за Машкой, а я за Слепым. Как только заберёшь нашу девочку, дай отмашку. Хорошо?

– Договорились, – в сердце щемит после странной фразы "наша девочка". Значит ли это, что Зверь смирился со своим непутёвым зятем, то есть, мной?

– Олег, – зовёт друг, вырывая из размышлений. – Тебя нужно перевязать. Живот.

Опускаю взгляд на рубашку. Чёрт. Ублюдок всё-таки порезал меня, но я был в такой агонии злости, что совсем забыл о ножевом ранении.

– Не парься. До свадьбы заживёт, – ухмыляюсь и тянусь к дверной ручке, когда автомобиль останавливается.

– Не парюсь. Заживёт. Всё равно перевяжи. Не пугай мышку своим видом. – Подмигивает мне Зверь, широко улыбаясь.

47

Маша

Я лежу на больничной койке, бездумно уставившись в потолок. В голове роятся мысли подобно диким пчёлам. Они больно жалят, выворачивая всё наизнанку. Значит, вот какая жизнь криминальных авторитетов?! Опасная. Жестокая. Каждый день на грани смерти. Раньше я и подумать не могла, что может закончится всё вот так. Даже в самом кошмарном сне не предполагала, что меня похитят какие-то братки, ударят по голове посреди белого дня и привезут в свою тюрьму. Но реальность оказалась совсем не той романтикой, которую я рисовала в своих фантазиях накануне.

В палате работает телевизор, и я невольно засыпаю под его фоновый звук. Веки становятся тяжёлыми, а дыхание – замедляется. Кажется, мне снится красивый сон, будто бы Олег сидит на больничной койке и нежно гладит мою руку. Его тёплые пальцы скользят по бархату кожи, вырисовывая узоры. Я слышу запах его одеколона.

Чувствую его присутствие, а затем на подкорку врезается низкий голос с хрипотцой:

– Что же ты наделала, моя маленькая? Ты же могла умереть.

Я распахиваю глаза и натыкаюсь взглядом на мужской силуэт. Широкие плечи, тёмные волосы, короткая щетина на лице. Тянусь пальцами к волевому подбородку и тут же вздрагиваю, когда моё запястье перехватывает сильная рука.

– Привет, – шепчет или снится?

Я быстро-быстро моргаю, пытаясь прогнать видение, но оно не проходит. Оно настолько реалистично, что я начинаю тереть глаза до самого жжения век.

– Машка, открой глаза, – просит голоса Олега, но я отрицательно машу головой, не желая и дальше сходить с ума. – Тарновская, глаза открой! Посмотри на меня, – приказывает видение, и я подчиняюсь.

– Олег?

– Угу, – улыбается своей фирменной улыбкой, обнажая белые зубы.

– Это действительно ты? – я не верю глазам, хотя верить очень хочется. Возможно, всему виной лекарства, которыми меня накачали в больнице. Не знаю.

– Конечно же, я.

– Господи, Олежка. Ты пришёл... – с моих губ срывается первый всхлип. – Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

– Не дождёшься, мелкая, – ухмыляется Сокол и поддаётся вперёд, раскрывая объятия. – Я же говорил, что достану тебя откуда угодно, даже из-под земли.

– Дурак, – хлюпаю носом и несильно стучу кулаком по широкой спине. – Я не собираюсь умирать. Не нужно меня доставать из-под земли.

– Ну вот и хорошо. Больше не чуди так, Тарновская. Чтобы это было в первый и последний раз. Как ты вообще додумалась порезать себе вены?

– Так получилось. Этот ублюдок, – краем глаза ловлю хищный оскал, появляющийся на лице Сокола, – Князь. Он хотел меня изнасиловать... Но я не позволила. Сказала, что лучше сдохну, чем позволю себя трахнуть.

Я снова всхлипываю, закусив губу. Воспоминания о той ночи режут моё сердце на части. Больно. Остро. До потери себя.

Олег пытается меня успокоить. Кутает в своих объятиях, прижимая лицо к мощной груди. В какой-то момент мои руки натыкаются на шероховатый материал. Я отстраняюсь от Олега, опуская взгляд на его живот. Поднимаю порванную рубашку вверх и пугаюсь, примечая полоски бинта, пропитанные свежей кровью.

– Это что? – вскидываю бровь.

Олег опускает край рубашки и лыбится, раздражая своей реакцией.

– Считай, боевое ранение. Ничего серьёзного.

– Ничего? Олег!

– Ничего, – пожимает плечами. – Не бери дурного в голову. До свадьбы заживёт.

–