Победитель забирает все - Владимир Колычев

Сергей молча пожал плечами. Институт МВД – это, конечно, дело неплохое, но при таком раскладе Горбылева должны были отправить на обычную зону.

– Я сам сюда попросился, – пояснил он. – Здесь, я слышал, условия лучше.

– Жить здесь можно, – кивнул Сергей. – Если не выделываться.

– Да какой там, – жалко махнул рукой Горбылев. – Я же мухи не обижу.

– В Матросской Тишине с кем сидели?

– С приличными людьми. Нет, в самом деле приличные люди. Политики, чиновники, бизнесмены. Никакой уголовщины.

«Политики, чиновники, бизнесмены, – мысленно повторил Сергей. – Никакой уголовщины…» Урки воруют по-мелочи. Поэтому они уголовники. А политики, чиновники и бизнесмены воруют миллионы. Поэтому они приличные люди. Такая уж страна Россия. Своруешь мало – ты в дерьме, своруешь много – ты в почете.

Видимо, и сам Горбылев – великий комбинатор-махинатор, раз в одной камере с «приличными людьми» сидел. И на ментовскую зону, поди, по блату попал. Такое здесь практикуется. Даже особая категория осужденных есть – vip-заключенные. С десяток таких господ на всю колонию наберется. Политики, чиновники, бизнесмены… Стало быть, полку особо почетных зэков прибыло.

Только не понятно, какого хрена Горбылев в литейный цех полез. С начальством договориться, деньгу отстегнуть, и живи себе в свое удовольствие – сделай евроремонт в своей камере и плюй в подвесной потолок до конца срока. И условно-досрочное освобождение тоже продается… Может, Трофим Трофимович порядков здешних не знает?

– Здесь тоже приличные, гм, люди есть, – усмехнулся Сергей. – Нужно с барином договориться, он все устроит.

– А барин это, простите, кто?

– Начальник колонии.

– Чтобы с ним договориться, деньги нужны. И, наверное, немалые. А у меня фирма, знаете ли, небольшая. И финансируют меня из рук вон плохо. Как подачку бросают. Сам во всем виноват. На молодой женился. А она с моим замом спуталась. Сейчас они вдвоем всем заправляют. Я им не нужен. А то, что я сюда попал, так это мои старые друзья помогли. Бескорыстно. Говорят, что сейчас без денег связи ничего не стоят. Это неправда. Мир не без добрых людей…

– Тогда мой вам совет. Не ищите здесь добрых людей. Можно на злые неприятности нарваться. У нас хоть и легче жить, чем в обычных зонах, но принцип все тот же – не верь, не бойся, не проси.

– Не верь… Значит, вы мне не верите?

– Да я как-то и не задумываюсь, верить вам или нет. Мне в общем-то все равно.

– Зачем тогда разговор завели?

– Вижу, что плохо вам. Поддержать хотел. Я же человек, не зверь.

– Так видно, что вы человек. А вас тоже подставили?

– С чего вы взяли?

– Ну, вы не похожи на преступника. С виду-то вы жесткий человек, а изнутри… Ну, не мягкий, нет, душевный, что ли.

Сергей ничего не сказал. Молча повернулся к зэку спиной и направился в свой цех.

2

О Горбылеве Сергей забыл, едва переступил порог своего кабинета. Но вечером того же дня выяснилось, что ему придется жить в одном с ним спальном помещении.

Как новичку, Горбылеву определили место на верхнем ярусе поблизости от входных дверей. Он принял это как должное. Права качать даже не пытался. Да и какие у него права?

Сергей и не думал присматривать за ним, оберегать его от невзгод. И в ментовской зоне принцип «каждый за себя» был актуальным. Да и не нанимался он никому в няньки.

В общем-то, Трофим Трофимович и не нуждался в его покровительстве. Он избрал правильную линию поведения. Держался в тени, ни к кому ни с какими расспросами не лез, ничего ни у кого не просил, следил за внешним видом. Фактически его никто не замечал. И, видимо, это его вполне устраивало.

Но все же наступил момент, когда Горбылева заметили. Пронюхал кое-кто, что его можно раскрутить на деньги. Хоть и не очень хорошо его финансировали с воли, но, видимо, при желании он мог получить материальную помощь извне. Да и кое-какая наличность у него на кармане водилась.

Как-то перед отбоем Сергей обнаружил Трофима Трофимовича в компании двух бывших ментов, севших за решетку за превышение служебных полномочий – один подвыпившего гражданина избил, другой чуть не убил проститутку, которая отказалась ему платить. Уважением на зоне они не пользовались, но это не мешало им строить из себя крутых парней.

Горбылев не производил впечатление азартного человека. Люди с таким складом характера, как у него, не очень-то жалуют карточные игры. Но если такого завести, то остановить невозможно.

Панас и Рыжий уговорили Трофима Трофимовича сыграть с ними в карты. Велосипед изобретать они не стали – прибегли к старому как мир шулерскому приему. Сначала позволили Горбылеву выиграть, и когда тот вошел в азарт, начали медленно его «раздевать».

Сергей не должен был вмешиваться. Да он и не хотел лезть не в свое дело. Просто подошел к шконке, в районе которой кипели нешуточные страсти. Какое-то время просто наблюдал за Горбылевым. Но когда тот стал ставить на кон долговые расписки, решил остановить игру. Он ничего не говорил, не подавал никаких знаков. Просто вперил в лоха высоковольтный взгляд. И в конце концов Горбылева проняло. Разряд электрического тока пробежал по его извилинам и заставил его думать головой, а не тем местом, на котором он сидел.

– Все, я пас! – сказал он и положил карты.

– Э-э, Трофимыч, ты чего? – возмутился Панас. – Тебе такая карта прет!

– Как же прет? Я уже больше десяти тысяч проиграл.

– Так это, отыграешься! – увещевал его Рыжий. – Еще и нас на бабки поставишь.

Но Горбылев уже обрел полную ясность ума. И твердо отказался от дальнейшей игры.

А Сергей отправился в умывальник. Почистил зубы на ночь, окатил себя до пояса холодной водой. Уже собирался уходить, когда появились Панас и Рыжий. Злые, морды перекошенные. Сергея жгут взглядами.

– Э-э, Комиссар, я не понял, ты чо, мазу за лоха держишь, а? – рыкнул Панас.

Он был в таком состоянии, что запросто мог дать волю кулакам. А Сергею никак нельзя было доводить дело до драки. Документы о пересмотре сроков наказания уже готовы были к передаче в суд. И если он сейчас ввяжется в драку, им дадут обратный ход, и прощай тогда условно-досрочное освобождение.

Сергей молчал.

– Комиссар, ты нас на бабки поставил! – озверело смотрел на него Рыжий.

Послать бы на его три буквы. Да еще и ускорение придать… В свои тридцать восемь лет Сергей обладал отменным здоровьем и находился в прекрасной физической форме. Занятия рукопашным боем – святое дело. И возможности для этого были, и желание имелось.

Но Сергей молчал. Зато дал выход внутренней энергии, которой в нем было с избытком. Он посмотрел на Панаса так, что у того вдруг отпала всяческая охота задирать перед ним нос. И Рыжий присмирел под его убийственно-гнетущим взглядом.