И не прервется род - Наталья Способина

и не обсохнув, натянул штаны и снова сел спиной к Алвару, обхватив колени. Это не предвещало ничего хорошего, потому как с подобной позы начинались все их неприятные разговоры.

– Я хочу пройти в запретную залу со свитками, – себе в колени пробормотал мелкий.

Алвар потянулся к штанам, стряхнул с них землю и налипшие травинки и начал не спеша одеваться.

Слова его не удивили. Он ожидал чего-то подобного, но все равно сердце дрогнуло, потому что он не мог допустить, чтобы мелкий вошел в ту залу и узнал, что спустя несколько зим уйдет весь его род кострами на небо, а самого Альгара признает Святыня, которая станет вершить его жизнь до конца дней.

– Я хочу! – повторил мелкий.

– Хоти, – вздохнул Алвар, отчетливо вспомнив их первую беседу. «Висишь? Виси».

Альгар резко откинулся назад и, опершись на локти, запрокинул голову, посмотрев на стоявшего Алвара снизу вверх:

– Сходим, а?

– Ты понимаешь, что будет, если нас поймают? А нас поймают!

Алвар нарочно преувеличивал опасность, не желая допускать Альгара до свитков, хотя на самом деле уже давно мог входить в ту залу без ограничений. Смог бы и хванца с собой незамеченным провести. Да только ни за что не стал бы.

– Мне нужно туда попасть!

– Да что тебе опять втемяшилось?! – начал сердиться Алвар.

Мелкий резко сел и снова обхватил колени. Алвар скользнул взглядом по цепочке позвонков на тощей спине, по свежим следам от плети. Их уже столько раз ловили, что на них живого места не было бы, но, хвала богам, Огонь помогал мальчишке так же, как и ему самому: следы от плети затягивались быстро, так, что к следующему наказанию уже были едва различимы.

– Я все равно туда пройду. С тобой или без тебя! Понятно? Я знаю, что там что-то есть. Если ты не можешь того найти, то я смогу!

Когда на мелкого находила блажь, Алвар начинал злиться. Потому что с хванца сталось бы пойти. И тогда именно ему, Алвару, пришлось бы его останавливать, доносить старшим братьям, смотреть, как его наказывают. Если бы Альгар хоть на миг почувствовал то, что чувствовал Алвар, просто зная, что кто-то причиняет мелкому вред, он бы не был так беспечен. В те минуты весь монастырь был под угрозой. Да что там монастырь, Алвар не был уверен, на сколько миль окрест могла бы остаться выжженная пустыня, если бы он чуть хуже держал себя в руках. Порой задумывался, что стало бы с ним самим, позволь он хоть раз подобное, и отчего-то твердо знал, что у него будет возможность это испытать. В далеком будущем, на чужой земле, куда они придут по воле мелкого паршивца. Теперь он уже не сердился на выбор Огня. Он смирился и ждал, лишь глухо злясь порой на то, что хванец вообще не прислушивается к его мнению, считаясь только со своим «хочу».

– Ты не пойдешь, – негромко сказал Алвар, натягивая рубаху. – Я так сказал.

Альгар крутанулся веретеном и вскочил на ноги. Глаза распахнулись не то в удивлении, не то в возмущении.

– Да с чего ты взял, что я слушать тебя буду? – выкрикнул хванец.

В такие минуты его голос давал петуха, отчего он злился еще сильнее.

– Я старше. И это мой дом. А ты гость здесь, – отчеканил Алвар.

– Ну и беги к брату Сумирану. Понял? Мне плевать, – прошипел мальчишка.

И от осознания того, что мелкий допускает мысль, что он, Алвар, сдаст его на расправу, Огонь в груди вдруг полыхнул остро и ярко. Верно, отыгрался за все годы, что Алвар запирал его на пудовые замки. А с мелким расслабился, упустил власть, привык, что Огонь себя с ним как щенок послушный вел. Лишь в последний миг Алвар пламя на корабли вдалеке перебросил. Хванец и не заметил, что трава у его ног пожухла. Он вздрогнул и, точно несмышленыш, рот раскрыл, глядя на то, как за считаные мгновения догорели остовы старых лодий.

– Ты что? – благоговейно прошептал он и уцепился за запястье Алвара. Огонь тут же смирился и стал затухать, успокаивая ярость, зато душу затопил не свой страх. – Это ты, да? – глаза у мелкого были в пол-лица. – Да тебя же за это…

В этом он был прав. Алвар понимал, что наказания не избежать.

– Дуй отсюда, – приказал он.

– Нет, я с тобой! – выпалил хванец и еще сильнее сжал его запястье.

– Уходи, говорю, – рассердился Алвар, отцепляя от себя пальцы Альгара. – Рубаху бери и беги нижней тропкой.

– Я не оставлю… – начал было тот.

– Альгар! – В душе Алвар был абсолютно спокоен, но мелкому об этом знать было необязательно: Алвар давно научился прятать от него большую часть себя, понимая, что к тому точно так же летят его страхи и тревоги, хоть и не говорили они о том никогда. – Ты меня злишь. Прямо сейчас. Беги, пока я еще чего не спалил.

– Я скажу, что это из-за меня, – начал Альгар, натягивая рубаху и путаясь пальцами в шнуровке у горла.

– И тогда нам не позволят и близко друг к другу подойти. Сам знаешь.

Алвар успел рассказать хванцу, как в былые годы все вокруг полыхало, стоило ему чуть рассердиться. Мелкий угрозы испугался. Бросился бежать по тропке, спотыкаясь и оглядываясь, а Алвару снова хотелось улыбаться, что он и сделал. Таким его и нашел на берегу брат Ансгар: он стоял, раскинув руки в стороны, с дурацкой улыбкой в пол-лица на фоне дымящихся вдали останков боевых лодий.

Сказать, что ему за это всыпали, – значит не сказать ничего. Так сильно Алвару еще не доставалось. Умом он понимал, что брат Сумиран прав, Алвар сильно его подвел, но все одно было обидно, что там, где можно было устыдить словом, ему всыпали плетей, как младшему ученику.

На другой день спина болела так, будто на ней плясали огоньки сотни свечей. Алвар лежал на животе в своей келье и думал о том, не влетело ли мелкому. Спросить, понятное дело, было не у кого. Так он промучился до обеда и решил, что лежать в келье или на улице – невелика разница, потому, сцепив зубы, встал и, накинув рубаху посвободнее, побрел в сад. Они с Альгаром любили уходить далеко, и сейчас Алвар проклинал их за такую скрытность. Добравшись до дальнего угла сада, Алвар рухнул на прогретую солнцем лавку и решил, что будет здесь до вечера. Сил идти обратно уже не было. Огонь жалел его, успокаивал. Алвар даже умудрился задремать. Проснулся он, когда почувствовал, что кто-то убирает волосы с его лица, чтобы не лезли в нос. По тому, как потянулся за чужой рукой его Огонь, понял, что это мелкий.

Тот и вправду был здесь: сидел на земле у лавки и смотрел так, будто Алвар вот-вот к праотцам отойдет.

– Сильно болит? – было первое, что спросил хванец, наморщив лоб.

– Поболит и пройдет, – разлепил губы Алвар и вдруг с удивлением понял, что стоило мелкому прийти, как боль начала стихать. И тоска стала отступать. Чудеса, да и только. – Тебе влетело?

Альгар замотал головой и зачастил:

– Брат Ансгар меня вчера к себе позвал, долго выпытывал, где я был, отчего не на чтениях. Я соврал, что меня брат Кемал за костянкой посылал. А тот, представляешь, возьми да и подтверди, когда брат Ансгар его вызвал. И даже не спросил после ничего. Только головой покачал.

Алвар нахмурился и прикрыл глаза, а чтобы не выдать чувств, мысленно окружил себя пламенем, зная, что за эту стену ничего не вырвется, даже вздумай мелкий сейчас до него дотронуться. Брат Кемал был одним из тех, кто убирал залы подземелья, и Алвар был уверен, что тот тоже читал свитки, а значит, понимал природу странной дружбы будущего старейшины Савойского монастыря и последнего из рода хванов. Оттого, наверное, и подтвердил слова хванца, не выдав того на расправу, потому что знал: судьба с тем еще страшнее расправится.

– Альгар, – серьезно позвал Алвар. Мелкий аж вперед подался, так вина его грызла. – Дай мне слово, что ты не будешь пробираться в подземелье.

Тот насупился, однако, подумав, кивнул.

– Я посмотрю сам, – продолжил Алвар. –