Убежище - Реймонд Хаури

Копам предстояло увезти убитого и изуродованный «чероки», после чего Корбен мог удалиться. Времени у него было немного. До звонка Фаруха оставалось уже меньше четырех часов, а теперь, когда Рамез оказался в руках у бандитов, следовало действовать еще быстрее.

Он достал из машины кейс и в надежде, что мобильник Рамеза мог выпасть у того из кармана, обыскал заднее сиденье, на всякий случай заглянул под машину, но его нигде не было. Проверив, надежно ли заперт тайник с оружием, и коротко посвятив детективов в события, он попросил их пока воздержаться от каких-либо заявлений для прессы и, отклонив предложение подвезти их с Миа, остановил такси и направился в Аукар, в посольство.

Они помчались в сторону Восточного Бейрута, и Миа через заднее окно смотрела на остающуюся позади улицу, где совсем недавно гремели выстрелы.

Она еще не совсем пришла в себя после происшествия, в голове ее мелькали обрывки страшных сцен, дыхание было стеснено, даже руки подрагивали. Но постепенно тихая арабская мелодия, звучавшая в салоне, и деловитый голос Корбена, говорившего с кем-то по телефону, помогли ей успокоиться. Взгляд ее рассеянно скользил по тесно застроенным старыми домами улицам, и она стала размышлять, куда могли увезти Рамеза бандиты. Она представила его в каком-нибудь мрачном помещении без окон, возможно, там же, где держали Эвелин, вспомнила о скором звонке Фаруха и сразу встревожилась, осознав его значение.

Когда Корбен выключил мобильник, а водитель, очевидно поняв, что недостаточно хорошо владеет английским, чтобы завязать разговор, сосредоточился на дороге, забитой шумным потоком движения, Миа решила — сейчас она вполне может поговорить с Корбеном.

— Нужно что-нибудь придумать, чтобы предупредить Фаруха! Если он позвонит Рамезу, он попадет в западню.

— Значит, вы считаете, им известно о его предстоящем звонке?

Она об этом не думала, но сочла такое предположение обоснованным.

— В противном случае зачем он им понадобился? Слишком уж вовремя они появились. Вряд ли это простое совпадение, вам не кажется? Я хочу сказать, Рамез сообщает полиции, что связался с Фарухом, и они тут как тут, хватают и увозят его к черту на куличках! — Эта мысль еще больше ее встревожила. Она понизила голос, помня о присутствии водителя. — Вчера вечером вы сказали, что не хотите говорить о Рамезе местным копам. У похитителей есть свой человек в участке, да?

Корбен предостерегающе указал ей на водителя, но тот не проявлял интереса к их разговору.

— Я бы очень удивился, если бы у них его не было, — приглушенным голосом ответил Корбен.

— А значит, им известно о предстоящем звонке Фаруха, — возбужденно шептала Миа. — Нужно как-то предупредить его. Может, поместить в газетах сообщение? Пусть местные радиостанции сообщат о похищении Рамеза, может, даже дадут Фаруху сигнал прийти или позвонить в полицию… Хотя нет, лучше к вам, прямо в посольство.

— Если Фарух узнает о похищении Рамеза, он наверняка сбежит. Он слишком напуган, чтобы поверить кому-либо. И просто исчезнет, растворится, и тогда мы потеряем единственный след, который может привести нас к Эвелин.

— Но он попадет в ловушку!

По сосредоточенному лицу Корбена она поняла, что он уже думал о таком варианте.

— Может, нам удастся этим воспользоваться.

— Как это? — озадаченно спросила Миа.

Корбен помолчал, затем решился заговорить:

— У нас может появиться возможность забрать Фаруха и одновременно засветить бандитов. — Он снова выразительно посмотрел в спину водителя. — Но пока нам лучше помолчать.

Миа не считала опасным говорить при водителе, однако послушалась Корбена и затихла, глядя в окно и волнуясь при мысли, что Фаруха могут использовать как приманку.

Такси мчалось вдоль берега моря, мимо новой пристани, где роскошные яхты в сто футов длиной соседствовали со старыми рыбачьими лодками, и вылетело на шоссе, ведущее в восточный Бейрут. В городе продолжалась обычная жизнь, которую не могла изменить внезапная жестокая перестрелка на его улицах, которая в любой другой стране стала бы предметом всеобщего возмущения. Машинально скользя взглядом по уносившимся назад лоткам с едой и фруктами, Миа чувствовала: ее все больше беспокоит вопрос, касавшийся — если не считать главной задачи спасти ее мать — глубинной причины всего происходящего.

Она снова обернулась к Корбену:

— Все-таки что его интересует? Зачем ему нужна заплесневевшая от времени книга?

— Не знаю, — коротко ответил Корбен.

— Но вы не могли не думать об этом! У вас наверняка есть какие-то предположения о содержании книги, о том, что его может в ней интересовать?

Корбен снова повел бровью в сторону водителя:

— Я уже сказал, может, она вообще не имеет отношения к похищению Эвелин.

— Что значит не имеет отношения?

— Вы пытаетесь применить логику и свой способ мышления к тому, что интересует безумца. Но это бессмысленно. Ведь дело касается очень больных людей с крайне расстроенной психикой. Саддам, его сыновья, его двоюродные братья… все они жили в ими же придуманном фантастическом мире. Жизнь человека в их глазах ничего не стоила. Вы наверняка слышали о детях, из любопытства отрывающих крылья бабочкам или взрывающих лягушек с помощью фейерверков. Так вот, этим типам присуща такая же бездумная жестокость, только им интереснее проделывать опыты с людьми, а не с какими-то лягушками.

— Я понимаю, но никак не могу постичь, зачем ему книга.

— Здесь можно выдвигать любую версию. Помните эксперименты Менгеле? Или страстный интерес Гитлера к оккультным наукам? Может, гм… наш герой чувствует свою связь с каким-нибудь древним языческим культом. Но главное — не забывайте — мы имеем дело с психически ненормальным человеком. Тогда можно предполагать все, что угодно. Во времена апартеида в Южной Африке некий ученый работал над биологическим оружием. И знаете, какую задачу он перед собой ставил? Создать биологическое оружие, чувствительное к этнографическим признакам. Он выращивал вирусы, способные поражать только чернокожих. Если заразить таким вирусом воду, все чернокожие стали бы бесплодными. Когда речь идет об убийстве людей, все достижимо. Сами-то вы как думаете? Мечтает ли наш герой найти какой-нибудь вирус старой чумы или яд, имеющий для него некую поэтическую притягательность? Или он просто сумасшедший маньяк, и его навязчивая идея приведет его к краху? Лично я склоняюсь к последнему.

Миа задумалась. Может, действительно книга никак не связана с похищением матери. Сейчас самое главное — поскорее спасти Эвелин, а если повезет, заодно выследить и арестовать хакима. И все-таки не могла успокоиться.

— Ирак, Персия и весь этот регион издревле славятся своими обширными медицинскими трудами, но ведь с тех пор прошла тысяча лет!

К ней вернулась способность мыслить более логично и последовательно, а разговор об истории возвращал ее в более привычное русло теоретических предположений, помогая ей отвлечься от жестокой действительности. Кроме того, Миа очень хотелось надеяться, что ее познания в этой области могут оказаться полезными.