Ради тебя - Катерина Снежинская

Это «госпожа Арьере» он произнёс так, что Тильда себя если не побирушкой, то уж убогой нищенкой точно почувствовала. Поэтому «пантеру» можно было смело игнорировать.

* * *

Естественно, Арьере прекрасно знала, что приличным девушкам на свист за спиной реагировать не полагается, но всё же обернулась. Потому как уверена была: Доусен сегодня непременно покажется. С Картом-то они, понятно, за ужином поссориться успеют, если уж он предусмотрительно уехал, завтрака не дождавшись. Ну а колонист мог заявиться, только когда она воздухом дышала. Айда бы нахала и на порог не пустила, чай не высокородный с кустом роз, это его визит можно «не заметить».

— Доброго вам денёчка, — радостно поздоровался Джерк, скаля неправдоподобно белые зубы, — хороша погодка, верно?

— В самый раз для похорон, — согласилась Тиль.

День и впрямь выдался так себе: не холодный, но и отнюдь не жаркий, ветер сильный и тоже никакой — дует себе и дует. Солнце вроде бы есть, да только его то и дело заслоняют несущиеся, будто на пожар, облака.

— Чего’й то? — удивился Доусен.

— А вам там удобно?

Джерк шляпу поправил, повертел головой, словно только сообразил, что сидит, как грач, верхом на каменной ограде.

— Да нет, не очень, — признался, — жестковато. Эту… Ну, вы поняли, мнёт её, короче.

— Ну так слезайте. И лучше с другой стороны, — сердечно посоветовала Арьере. — Хотя, может, у вас тоже деловое предложение? Или желаете пригласить меня на роль любовницы? За приличное вознаграждение, разумеется.

— А что, так можно? — изумился колонист, скребя висок. — Вот так, без всяких вывертов, мол, давай, да? И приличное вознаграждение — это сколько?

— Вы смеётесь?

— Разве похоже? — усомнился Джерк.

— Всего хорошего, мастер Доусен. Буду рада, если вы нас снова навестите. Только в этот раз предлагаю всё же воспользоваться парадным входом.

— А я хотел вас на прогулку позвать, лошадок привёл. — Тиль вежливо улыбнулась и, не слушая, что он там лопочет, повернулась спиной. В конце концов, ни одни правила не требуют быть вежливой с наглецами. — На Ирьин луг съездили бы или на плотину. А то и за усадьбу Реверов можно махнуть. В лесу-то ещё снег лежит, а холмы уже подсохли. Хорошо там, травка, лютики всякие.

— Подождите, — Арьере сама остановилась, даже пару шагов назад сделала. — Вы же всю округу знаете, так? И всех, кто тут живёт?

— Да уж где мне, — Доусен смущённо почесал кончик носа. — Я ж совсем недавно приехал, месяц или около того. Хорошо, если с половиной местных перезнакомиться успел.

— Хорошо, — повторила Тильда, не слишком уверенная, что и четверть соседей хотя бы по именам знает. — Тогда скажите мне, кому здесь лучше всех про всё известно? Я имею в виду…

— Да я понял. — Джерк сдвинул шляпу на лоб, оперся об ограду обеими ладонями, покачался зачем-то. — Жрецу? — предположил не очень уверенно.

— Нет, жрец мне точно не подойдёт.

— Ну тогда бабка Ру, — убеждённо кивнул колонист.

— А кто это?

— Вы бабку не знаете? — Доусен изумился так, будто Тиль заявила, что никогда про Вечную ночь не слышала. — Хотя откуда бы? Ну это бабка, ясно?

— Нет, — честно призналась Арьере.

— Как же с вами сложно-то, — посетовал Джерк. — Ну вот с дурными болячками куда в деревне податься? Или чтоб ребёночка не случилось? Или там за зельем приворотным? Или чтоб силу этому… как его? Ну, в общем, чтоб сильным быть? К бабке, ясн’ дело!

— Действительно, и как это я не догадалась? — бормотнула Тиль под нос. — И вы знаете, где её найти?

— Да что ж я, не человек, что ль? — даже вроде бы оскорбился колонист.

— Тогда едем, — скомандовала Тильда.

От вопроса, что ему от бабки требовалось — приворотное зелье или «чтоб ребёночка не случилось» — она предусмотрительно воздержалась. Хотя любопытство и покусывало, конечно.

* * *

Дождь обрушился стеной — на самом деле рухнул, будто на землю из гигантского ведра выплеснули. Тиль примерещилось, что она внутри водопада очутилась: на вытянутую ладонь ничего не разглядишь, потоки воды шумели, не хуже прибоя на камнях. Доусен, видевшийся размытым силуэтом, спешился, поскользнулся на мигом раскисшей земле, почти упав.

Арьере тоже хотела спуститься — колонист не дал. Крикнул что-то, а что именно, не понять, чувствительно хлопнул Тильду по бедру, наверное, велел в седле оставаться. Джерк, волоча обоих артачащихся лошадей за собой, пошёл медленно и трудно — мускулы, кажущиеся корабельными канатами, тяжело ходили под прилипшей к спине тонкой рубашкой, а куртку он зачем-то снял.

И вдруг, так же неожиданно, как и началось, всё кончилось. Нет, дождь остался и шум тоже, но где-то там, а здесь было гораздо тише и намного суше.

— Что это за место? — спросила Арьере, разглядывая сводчатый потолок — старый, в трещинах, в ниточках корней.

Голос прокатился костяным шаром, отскочил от стен, затерявшись под аркой, заросшей сухим плющом.

— Да какая разница? — отозвался Джерк также гулко, с эхом. — Дом чей-то. Ты слезай, вот сюда садись, да поддергайку свою сними и сапожки тоже. Я сейчас огонь разведу, вмиг согреешься.

Тиль сползла по мокрому боку недовольно отфыркивающейся коняги, обернулась.

Камин когда-то, наверное, поражал размерами. Он и сейчас, обвалившийся, с затянутой паутиной веток дырой вместо трубы, выглядел чересчур большим. А мраморная колонна, единственная оставшаяся от каминной полки — нежно-розовая, украшенная каменным терновником — смотрелась неуместно ново и даже торжественно.

— Вот-вот, давай поближе к очагу, — поддержал Джерк, уже успевший приволочь откуда-то охапку колючих веток. — Да сними ты свою штуку и кофтёнку тоже, а мою куртку надень, ей даже такой дождина нипочём. Не бойся, подглядывать не стану.

— Спасибо, я…

— Да не спасибо, а натягивай. Ещё не хватало лихорадку подцепить.

— А ты как же? — не слишком уверенно спросила Тильда.

«Штучка», в смысле, жакет, на самом деле промок насквозь, да и блузка под ним тоже. Ткань ледяным пластырем липла к груди и лопаткам, холодила. Эдак и в самом деле заболеть недолго.

— Ну вы дамочка даёте! — фыркнул Доусен, сосредоточенно колдующий над неохотно разгорающимися ветками. — Где б я был, коли меня какой-то дождик доконать мог?

— Спасибо, — повторила Арьере, быстро и воровато-суетливо выбираясь за его спиной из мокрых тряпок.

Пришлось снять не только жакет с блузкой, но и сорочку, да и юбку амазонки, поколебавшись, Тиль скинула, а вот с бриджами расстаться не рискнула. Хотя куртка Джерка — очень плотная и тяжёлая, остро пахнущая мужчиной, а ещё кожей, лошадьми, табаком и почему-то солнцем — как раз до колен доставала.