Две по цене одной - Диана Рымарь

— Ну вот видишь, — невесело усмехнулась она. — Ты же даже просить ничего не умеешь, сразу требуешь…

— Сейчас прошу, — проговорил он ласковее.

— О чем?

— Чтобы ты за меня вышла, — развел руками.

— Арам! Ты извини, но… Мне нужен другой муж, понимаешь? Понимающий, адекватный. Я хочу нормальной жизни, а не этих бесконечных разборок и противостояний.

— Я могу быть нормальным! — тут же выпятил вперед грудь Арам.

— Не готова я к таким решительным действиям, — развела руками Ева. — Слишком неожиданно все.

— А когда будешь готова? Я подожду… — заверил он со всей серьезностью.

— Может быть, никогда, — пожала она плечами. — Не хочу тебя обнадеживать.

— Эй, ты такими словами не разбрасывайся! — мгновенно вышел он из себя. — Не смей так говорить!

Наверное, сказался страшный недосып, ведь вторую ночь толком не спал. И нервное перенапряжение — слишком много пришлось пережить за последние пару суток. В общем, рык у него получился знатный.

Надо же было именно в этот момент из подъезда выйти какому-то молодому парню, явно Еве знакомому. Он тут же зыркнул на них двоих, приблизился. Собрался защищать малышку от Арама? Это он зря.

— Иди своей дорогой, — тут же возмутился Арам. — Не лезь не в свое дело.

— Это мой сосед, чего ты ругаешься? — зашипела на него Ева, потом повернулась к парню: — Извини, Дим.

Тот кивнул, окинул их неодобрительным взглядом и пошел своей дорогой.

Ева же продолжила шипеть:

— Вечно ты так! Только и делаешь, что давишь, ревнуешь или ругаешься… Все, мне пора ехать.

С этими словами она развернулась и зашагала в сторону остановки.

— Ева стой. Мы не закончили…

— Закончили!

— Дай хоть до работы довезу, — не унимался он.

Догнал и встал у нее на пути.

— Не надо… Я поеду на маршрутке, — заявила Ева.

— Какой смысл трястись в маршрутке, если перед тобой комфортабельное авто? — развел он руками.

— В том-то и дело, что водитель этого авто требует, чтобы я вышла за него замуж! Так что я лучше потрясусь…

С этими словами Ева попыталась его обойти.

— Стой, сказал.

Арам попытался схватить Еву за плечо, но она увернулась, еще больше разозлилась:

— Вот! Типичный Арам. Слова «нет» не понимаешь в принципе. Оставь меня в покое!

Ева развернулась и снова поспешила своей дорогой.

— Знаешь, когда я оставлю тебя в покое? Когда сдохну! — зарычал он ей вслед. — И то не факт. Обещаю, в следующей жизни тоже найду!

Он поехал туда, где еще вчера зарекся появляться. Поставил машину возле отчего дома и поплелся во двор, а потом и в дом, только на этот раз через черный вход.

Пришел сюда, потому что больше некуда было идти со своим горем.

Вряд ли после вчерашнего скандала тесть с тещей до сих пор тут гостили. Отец обычно с утра уезжал в офис, а вот мама… Она обычно стряпала на кухне что-нибудь вкусное, проводила время в свое удовольствие. Понадеялся, что и сегодня будет так. Рассуждал просто — не могла та, кто все детство его нянчил, принимать участие в той гнусной истории восьмилетней давности. Пусть не рожала, но воспитывала с любовью.

Как и ожидалось, мама нашлась на кухне.

Стояла у стола в бордовом платье и фартуке. Несмотря на вчерашнее происшествие, не изменила своим привычкам. Выкладывала на белое блюдо свежеиспеченные булочки с изюмом. Как только увидела сына, всплеснула руками:

— Арамчик, дорогой, ты как здесь? А бледный какой, а замученный… Садись, садись, будешь кофе? А может, лучше молочка и поспишь? Вон какие круги под глазами…

— Ма-ам! — буркнул он, пытаясь угрюмым видом купировать острый приступ заботы.

— Все, все, поняла, — выставила вперед руки она.

Арам и моргнуть не успел, как его усадили за стол, поставили перед ним кружку кофе с молоком, пододвинули только что испеченные булочки. Он посмотрел на угощение — красивое, вкусно пахнущее. Только вот аппетита не было.

— Мам, ты про Еву знала? — задал один единственный вопрос.

Ее большие карие глаза мгновенно повлажнели.

— Арамчик, мальчик мой, да если бы я знала, я бы твоему отцу всю плешь проела! — запричитала она, присев за соседний стул. — Я бы тебе сказала! Ты не заслужил такого… Знаешь, когда Баграт принес тебя маленького в пеленке, думала, не смогу полюбить, а полюбила сразу! Помню, ты в колыбели плакал сильно, смеси есть не хотел, какие только мы с отцом ни покупали. Я так переживала за тебя, кормилицу тебе нашла, ночами на руках держала. Я столько сил и чувств в тебя вложила, чтобы он с тобой так… Да если бы я знала, ни за что не позволила бы сделать тебе так больно!

— Ладно, мам… — кивнул Арам угрюмо. — Я тебе верю.

— И за Наринэ прости! Какую змею я тебе в жены выбрала, жуть! А какая хорошая росла, как стихи читала в детстве! Какой ласковой была… Ну мы с ее родителями как следует разобрались, забрали они свою непутевую дочь. Будут учить уму-разуму в Питере.

— Давай не будем про Наринэ, — покачал он головой.

Мать стерла с щек непрошеные слезы, села рядом, взяла его за руки и спросила:

— Ты почему такой угрюмый? Из-за отца? Или из-за развода?

— Из-за Евы… — признался Арам. — Я не знаю, как к ней подступиться, она не слушает меня, не прощает.

— Так ты же не виноват! — возмутилась мама.

— Это я в прошлых событиях не виноват, а в настоящих очень даже…

Арам не стал рассказывать матери всего, было слишком стыдно. Поведал лишь малость — о кознях в бизнесе, спорах из-за Нади.

— Так повинись, — пожала она плечами, убрав от него руки.

— Я пытался, — Арам покачал головой. — Все без толку. Она не слушает, не слышит. Не могу с ней нормально общаться, все время из себя выхожу. И только еще больше ругаемся. Я к ней за последние дни двести раз подошел, а она…

— Стоп! — выставила вперед руки мама. — Прекрати преследовать девочку, а то еще больше от себя оттолкнешь. Пусть выдохнет, поскучает. Это вы в юности были не разлей вода, а сейчас другое время. Начни нормально ухаживать, пригласи куда-нибудь, подари цветы, наладь общение с Надей. И потихоньку, помаленьку растает твоя Ева! Вон ты какой у меня вырос красавец! Плечи широкие, крепкие, сильный и видный. И человек хороший — честный, правильный. Дай ей почувствовать, что она для тебя важна, прислушивайся к мнению, не дави, а договаривайся. Ты же умеешь, знаю.

Арам громко выдохнул, сжал кулаки.

— Сложная это задача — ухаживать за русскими женщинами.