Змей Уроборос - Эрик Рюкер Эддисон

Она остановилась возле одного из факелов и вынула письмо из-за корсажа:

– Ах, оно слишком откровенное. Не буду унижать моего мужа чтением такого письма даже тебе.

– Ну, – сказал Гро, – будь я Королем, я бы поручил сокрушить Демонланд именно Корунду. Может быть, он пошлет Корсуса, который в свое время совершал подвиги, но, по моему мнению, для такого предприятия он не годится. А Кориниусу Король вряд ли простил промах на пиру год назад.

– Кориниус! – воскликнула Презмира. – Так ты думаешь, что разгром моей любимой родины не достоин награды, и что он не вернул себе милость Короля?

– Думаю, что нет, – сказал лорд Гро. – Кроме того, он безумно зол, что сорвал этот колючий плод для того, чтобы его съел другой. Сегодня в пиршественном зале он вел себя безобразно самоуверенно, раздражал Лаксуса колкостями, хватался за меч, отпускал грязные шуточки и открыто заигрывал со Сривой, хотя не прошло и месяца со дня ее обручения с Лаксусом. Я не удивлюсь, если еще до конца пира не прольется кровь. И я думаю, что он не пойдет на войну, если ему не будет точно обещана награда. Мне кажется, Король, зная его настроение, не только не поручит ему нового дела, но даже не даст ему права с почетом отказаться.

Они стояли около арки ворот, открывавшихся на террасу из внутреннего двора. Из большого пиршественного зала Горайса XI еще доносилась музыка. Под аркой и в тени огромных контрфорсов затаилась чернота, в которую не проникал свет факелов.

– Ну что, милорд, – спросила Презмира. – Твоя житейская мудрость одобряет мое решение?

– Да, ибо каково бы оно ни было, оно твое, о королева.

– Каково бы оно ни было! – воскликнула она. – Ты еще сомневаешься? Что я еще могу решить, как не просить аудиенции у Короля прямо с утра? Разве не об этом меня просит муж?

– А если твое рвение перейдет границы его просьбы в одной подробности? – спросил Гро.

– Именно! – сказала она. – И если я завтра до полудня не принесу тебе известие, что объявлен поход на Демонланд, и что милорд Корунд возглавит его, и подписаны письма о том, чтобы его немедленно отозвали из Орпиша…

– Тс-с! – сказал Гро. – Во дворе шаги.

Они повернулись к арке, и Презмира еле слышно пропела:

Кориниус встретил их под аркой, ведущей в пиршественный зал. Он остановился прямо у них на пути и стал всматриваться в Презмиру из темноты, так что она почувствовала жар его дыхания с винными парами. Было слишком темно, чтобы видеть лицо, но он узнал ее по фигуре и осанке.

– Молю о милости, Госпожа, – сказал Кориниус. – Я думал, что это… но неважно. Желаю наилучшего отдыха.

Он уступил ей дорогу с глубоким поклоном, одновременно грубо задев Гро. Гро не имел намерения затевать ссору, поэтому дал ему пройти и пошел вслед за Презмирой во внутренний двор.

Лорд Кориниус сел на ближайшую скамью, развалился на подушках и, прищелкивая пальцами, запел:

Шорох слева от него заставил его повернуть голову. Из глубокой тени ближайшего к арке контрфорса, крадучись, вышла женская фигура. Он вскочил, первым оказался в арке, и раскинул руки, преграждая дорогу.

– А! – воскликнул он. – Синички водятся в тени! Какой выкуп я получу за то, что вчера вечером зря прождал свидания? Ты прокралась сюда, чтобы еще раз одурачить меня? Думала, я тебя опять всю ночь не поймаю?

Леди засмеялась:

– Вчера вечером меня отец не отпустил, а сегодня, милорд, ты заслуживаешь наказания за бесстыдную песенку. Это что, серенада для женских ушей? Ну, пой, пой еще раз, покажи, какой ты осел.

– Здесь ты храбрая, чтобы дразнить меня, один я, ни звездочки нет в свидетели, а факела – старые пьяницы, поседели в бесчинствах, они не разболтают.

– Если ты сам пьян, то я ухожу, милорд, – сказала она, а когда он сделал шаг к ней, добавила: – и не вернусь, а тебя отошью навсегда, потому что не хочу, чтобы со мной обращались, как со служанкой. Я долго терпела твои солдатские привычки.

Кориниус обхватил ее руками и прижал к широкой груди, так, что она едва доставала до земли пальцами ног.

– О Срива, – сдавленным голосом произнес он, – ты думаешь, что можно разжечь большой костер, пройти сквозь него и не обжечься?

Крепким объятием он прижал ее руки вдоль тела. Казалось, она надломится, как лилия в пылающий полдень, и лишится чувств. Кориниус склонился к ее лицу и стал жадно целовать, говоря:

– Клянусь всеми сладостями ночи, сегодня ты моя.

– Завтра, – задыхаясь, сказала она.

Но Кориниус настаивал:

– Сладкое мое счастье, сегодня!

– Дорогой милорд, – негромко сказала леди Срива. – Ты завоевал мою любовь, но не будь таким нетерпеливым. Клянусь тебе страшными силами, которые держат землю, у меня есть, что рассказать отцу сегодня ночью, нет, даже прямо сейчас. Только это, а не легкомысленное тщеславие, так что не сердись.

– Он может развлекаться вместе с нами, – сказал Кориниус. – Он старик, и за книгами подолгу не спит.

– Как? Ты станешь его поить? – сказала она. – то, что я должна ему сказать, опьянит его сильнее вина. Опасно любое промедление.

Но Кориниус сказал:

– Я тебя не пущу.

– Хорошо, – сказала она. – Ты упрямое животное. Но знай, что я позову на помощь, сбежится весь Карсэ, разыскивая нас, и Лаксус, если он настоящий муж, и мои братья заставят тебя дорого заплатить за насилие надо мной. Но если ты хочешь поступить благородно и наградить мою любовь дружбой, отпусти меня. А если ты тайно подойдешь к дверям моих покоев через час после полуночи, я думаю, в них не будет замка.

– Клянешься? – воскликнул он.

Она ответила:

– Иначе пусть я погибну, – ответила она.