Навия. Западня - Елена Булганова

– Татьяна Валерьевна, Кимка, я совершенно забыла… В общем, мне нужно идти, за мной там друг пришел.

– Саня? – оживилась подруга.

– Нет… другой, ты его не знаешь.

– Богдана, но как же так?.. – начала Кимкина мать, но я только головой замотала в ответ:

– Простите-простите, вы меня очень выручили, но сейчас уже все в порядке. Я позвоню.

И бегом бросилась прочь.

Из парадного я вылетела пулей, разве что чуть замедлила ход перед стеклянным закутком консьержки, чтобы она не подумала чего дурного. Пересекла двор и выскочила на улицу. Артур все это время неторопливо следовал за мной, но не отставал. Стоило мне сделать шаг по тротуару, как сзади раздался его голос:

– Куда собралась?

– В парк, топиться в озере, – любезно ответила я. – На озеро ты никак повлиять не можешь.

– А чем хуже вариант пойти домой, пригласить меня в гости, напоить чаем?

– Всем хуже! Домой я точно не пойду. Меня там, может, убийца дожидается!

Кныш изумленно притих, а до меня вдруг дошло: а не взять ли его во временные союзники против убийцы настоящего Бориса Ильича? Прежде этот парень только вредил мне, так пусть хоть что-то хорошее сделает. Я задумалась. Если попрошу, то буду обязана, и он уж точно от меня не отвяжется. А не попрошу, может, вообще не выживу.

Артур мое молчание истолковал как обиду и вдруг счел нужным объясниться:

– Я не мог допустить, чтобы ты осталась на ночь в этом доме, пойми. Поначалу не хотел ввязываться, но не сумел остаться в стороне.

– Да почему?!

– Вон, глянь, люди идут. – Он указал направление пальцем, и я во все глаза уставилась на идущих по пеше-ходке тихим шагом мужчину и женщину. Мужчина толкал коляску, женщина держала его под руку, ее голова в пушистой вязаной шапочке лежала у мужчины на плече. Люди как люди, как ни смотри.

– И что в них такого? – не выдержала я, поскольку Кныш молчал. – Ты их знаешь?

– Не знаю, и ничего в них особенного нет. Но, Дана, если бы ты точно знала, что вот сейчас они пройдут пешеходную зону и на проспекте их в лепешку раскатает грузовик или позднее в парке убьет маньяк, как бы поступила?

– Ты серьезно?!

– Нет! Это гипотетический вопрос.

– Ну, – начала я не слишком уверенно, – если бы точно знала, на сто процентов, то попыталась бы их остановить, направить другим путем.

– И они бы тебе поверили?

– Нет, само собой. Пришлось бы проявить настойчивость.

Артур удовлетворенно кивнул и ободряюще мне улыбнулся. Его улыбка действовала на меня плохо – я забывала его бояться.

– Вот и я ради тебя проявил такую настойчивость. Хотел, чтобы люди, у которых ты была в гостях, остались в твоей жизни. А проведи ты у них ночь… В общем, то, что видят трое, на приступ безумия уже не спишешь. Поначалу я решил, что так даже лучше, заранее разорвать все связи… Но потом подумал о том, скольких ты уже потеряла…

– Что они увидели бы? – спросила я тихо, почти спокойно. Что-то сломалось во мне, какой-то механизм, отвечающий за страх и волнение.

– Неважно.

– Ладно, тогда насчет того, кого я уже потеряла. Ты сейчас маму имеешь в виду? Или настоящих моих родителей?

– Я много кого имею в виду, – ответил Кныш совсем тихо. – И тех, кого ты пока не помнишь.

Я молчала, и этот тип вдруг занервничал, подошел, легонько коснулся моего плеча:

– Дана, ну что с тобой? Поверь…

– Нет! – Я предупреждающе вскинула ладони. – Никакого доверия, пока ты все мне не расскажешь. Я не буду общаться втемную, лучше уж умереть!

Ага, стрела попала в цель. Артур посмотрел на меня словно другими глазами, что-то обдумал и сказал:

– Прости, Дана, я как-то не задумывался прежде, как это мучительно, не помнить. Мне казалось, что так легче… я идиот, словом. Наверно, кое в чем ты уже сможешь мне поверить. А потом в виде ответной любезности расскажешь, что или кто тебе угрожает в родном доме, договорились?

– Да.

– Тогда пойдем.

– Куда? – Я вцепилась в его рукав, боясь, что по пути неизвестно куда он передумает или что-то нам помешает. – Говори тут! Или давай в кафе зайдем, оно сразу за домом.

– Нет, не могу. – Парень покачал головой и указал пальцем на свое горло. – Я и тут-то напрасно разболтался. Пошли лучше в парк, ты же хотела… к озеру.

– Парк, наверно, уже закрыт, поздно.

– Но охрана же в своих будочках дежурит? Значит, откроют, – подмигнул мне Кныш.

– Ладно, давай.

Я развернулась и вдруг увидела, что из-за угла кимовского дома нам навстречу движется странная пара: один вроде как вел другого. Алкаши, конечно, но сейчас меня пугало все, что могло помешать обещанному рассказу. Как раз на том месте, где они появились, фонарь не горел, мы же стояли в ярком круге света.

И что-то в этой парочке меня испугало, сердце так и запрыгало как ненормальное. Я сделала шаг в сторону, туда, где потемнее, чтобы лучше видеть. Успела заметить рыжую копну волос какой-то женщины, которая закрывала лицо ладонями. Ее держал под руку мужчина, низкорослый, в широком пальто, но лица не разглядеть, повернуто к женщине. И все же мне показалось…

Женщина на миг оторвала ладони от лица, и в ее глазах необычно ярко отразился свет фонаря. Она тут же снова закрылась руками, а спутник буквально затолкал ее за угол. Честно говоря, мне почудилось, что это мой лжеопекун, но поклясться бы не могла. Ну ничего, я в любом случае попрошу Артура с ним разобраться!

Я сделала пару шагов по почти пустынной пешеходке, не услышала шагов за спиной, оглянулась – Кныш так и стоял в воротах дома, только теперь обеими руками держался за железную калитку, и взгляд у него стал какой-то отсутствующий.

Я так и взвыла от досады:

– Ты что, передумал?! Знаешь, если так, я вообще больше не стану тебе верить…

Парень молчал и вроде как пытался сфокусировать взгляд на моем лице, но голова его при этом то упиралась подбородком в грудь, то заваливалась назад. Тогда я вернулась и спросила куда более мирным тоном:

– Эй, ты чего? Тебе плохо, что ли?

Губы Кныша зашевелились, но звук получился странный, что-то среднее между стоном и кряхтением.

– Что? – Я подалась ухом к его рту, для этого пришлось приподняться на цыпочки и взять парня за плечо. И тут мои пальцы утонули в чем-то ужасном, горячем, пульсирующем. Я еще сумела поднести руки к лицу, оценить их насыщенно-алый цвет, а после этого просто визжала на всю улицу до тех пор, пока не сбежались люди.

* * *

В квартире весь свет был погашен, только огни города освещали ее сквозь окна. Два человека сидели в полутьме молча, один – в кресле, другой жался неловко на краешке дивана, головы обоих были развернуты в сторону прихожей.