Рай на земле - Яна Темиз

История была давней, и ничего необычного в ней не было. И ничего интересного. Разве что место действия, которое происходило почему-то в Китае. Лидии Дмитриевне даже показалось, что это придумано специально, чтобы было позанимательнее. Что-то трогательное про какие-то две разлученные картины, подаренное кольцо, про несостоявшуюся любовь… где же Олег, господи?! Какие картины и гранаты – что мне до них за дело?!

– Наша Елечка взялась опекать эту Веру, – насмешливо прокомментировала приятельница Елены Георгиевны, которую, судя по всему, чужие дела тоже занимали мало. – Ей непременно надо устраивать ее счастье. Вместо собственного.

– Ну и что в этом плохого? – обиженно поджала губы Елена Георгиевна. Все-таки Инночка могла бы проявить такт, хоть при посторонних. – Мое счастье, как ты понимаешь, уже уплыло, а у нее все впереди, правильно?

– Правильно, правильно! Только она и без тебя разберется! Взрослая женщина… да моя Аська – и та советов не слушает!

– Аська никогда никого не слушает, она в себе уверена с рождения, а Вера нет. Она в каком-то смысле старомодна до ужаса и нерешительна. И вся в заморочках, как ты выражаешься. Вот, например, она, когда замуж выходила, аборт сделала – и знаешь почему? Потому что ее любимый сделал ей предложение, только когда она забеременела, а до этого все тянул и тянул. И она думала, думала – и надумала сделать аборт, чтобы вроде как его проверить… или уж не знаю зачем. Какие-то у нее соображения гордости были… ну чтобы он на ней женился не потому, что иначе нельзя. Теперь жалеет, конечно.

– Ну и что особенного? – Лидия Дмитриевна неожиданно втянулась в дискуссию. – Тогда очень часто так женились. Во-первых, ни малейшего представления о контрацепции, во-вторых, вы же помните, если роман без штампа в паспорте, то ни квартиры не найти, ничего! И весь этот секс урывками… да я сама на пятом месяце замуж выходила, а что поделаешь? Теперь-то, конечно, все грамотные… да и нравы другие! Раньше они хоть считали, что обязаны жениться, если что, а теперь?..

– И я, кстати, тоже! Ельча, ты помнишь, мы какую-то годовщину свадьбы отмечали, а Аська вдруг и говорит: «Мама, а ведь ты, получается, незаконнорожденная!» И где слово-то такое подцепила, в сериалах, что ли?! Посчитала, когда свадьба была, а когда у матери день рождения, а самой лет семь было или восемь! Они теперь шустрые все!

– Нет, я Верочку понимаю, что-то в таком браке есть неприятное и… и унизительное, что ли. Может, у вас, Лидочка, и по-другому, но вот у тебя ведь… котики всякие! – она выразительно посмотрела на подругу, используя возможность уколоть ее, просто потому, что уколоть очень хотелось.

– А что у меня? – вскинулась та. – Нормальный брак… ну, я иногда развлекаюсь, не без этого, но, можешь мне поверить, это у всех так. И ты, если бы вышла за своего… между прочим, еще не факт, что он с тобой не развлекался! Ведь не развелся же он, в конце концов! А брак есть брак, правильно, Лида? – и, чувствуя молчаливую поддержку Лидии Дмитриевны, продолжала: – А все потому, что обе детективы читают!

– Господи, Инночка, детективы-то тут при чем?

– Да при том, что читаете всякую ерунду, а Вера к тому же ее и пишет, а потом у вас мозги набекрень!

– Она не пишет, а переводит, и вовсе не ерунду…

– Я же говорю: спелись! Вместо того чтобы всякую Агату читать, вот разберитесь лучше, что с человеком случилось!

– Да как же мы можем разобраться? Вера вчера в полицию позвонила, а мы что же можем? Наверное, надо еще раз позвонить, только вот Верочка…

– У Верочки роман, и где ее искать – никому неизвестно. На завтрак, как видите, не пришла… зачем ей теперь отельный завтрак, если у нее богатый поклонник?

– Ах, Инночка, дело совсем не в том, богатый он или нет! Ты как-то так всегда все поворачиваешь…

– А что такого? Разве было бы лучше, если бы он был бедным? Ты сама была в восторге, разве нет? И машина у него шикарная, и в ресторан вас возил… а твоя Верочка, разумеется, бескорыстна, как ангел небесный, и вообще не от мира сего!

– Инночка, ну что ты к ней привязалась? Вон, кстати, наша… как ее… мисс второй менеджер, я сама могу к ней обратиться. Пойдемте, Лида. Мой английский, конечно, не такой, как у Веры, но думаю, что справлюсь. Попрактиковалась тут…

После некоторых усилий, повторяющихся фраз, которых Лидия Дмитриевна не понимала и которые с трудом заставляла себя выслушивать, после еще нескольких изогнутых в талии стаканчиков чаю, они дождались-таки: их пригласили в кабинет неприязненно смотревшей красотки, где сидел толстый полицейский и переводчик при нем.

Переводчик говорил по-русски так, что было непонятно, как его держат на этой должности: может быть, это ошибка, и он переводчик с какого-нибудь другого языка, даже не славянского. Падежей он не признавал совсем, а ударения ставил как-то так, что понять его было практически невозможно. Уже через несколько предложений стало ясно, что такое общение ни к чему не приведет, и постепенно незадачливый переводчик был устранен из цепочки: Елена Георгиевна, как могла, объяснялась по-английски, Дилек переводила это на турецкий, толстый полицейский то кивал сразу Елене Георгиевне, то дожидался помощи Дилек.

– Я не отдам ему паспорт! – вскинулась Лидия Дмитриевна на просьбу полицейского. – А если он его потеряет?! Там, между прочим, написано, что я не должна его никому давать!..

– Лидочка, но вы ведь на таможне, к примеру, его даете, правильно? Он же официальное лицо, даст вам расписку, в конце концов… сейчас я скажу…

– Хорошо, хорошо, – закивал понявший, в чем дело, толстяк, – я вам напишу бумагу, но фото мне нужно прямо сейчас, а по ксероксу ничего не поймёшь… тут был один звонок в «Дедеман». Вы ей пока не говорите, она и так вся на нервах, может, и не он еще. Короче, я туда поеду, все проверю, а без паспорта и фото как же?

– Он жив – тот, кого нашли? – со спокойной улыбкой спросила Дилек, как будто спрашивая о погоде, и Назым даже восхитился про себя: умеет владеть собой, стерва, позавидовать можно!

– Жив, повезло ему. Избили его, правда, серьезно, по голове дали и ножом разок полоснули, а потом, похоже, из машины с обрыва скинули. Только там зимой оползень был, и обрыв не таким крутым стал, но все равно, если бы его рыбаки не заметили, он бы от ушибов и потери крови там умер. Через день-другой…

– Ужас какой, – все с той же улыбкой сказала Дилек. – Кто же это мог?..

– Кто-то здешний, я думаю. Не туристы: у них и машин, как правило, нет, и место это они вряд ли знают. Кто-то местный, но не из тех, кто… не из простых.

– То есть? – переспросила Дилек, чуть приподняв красивую бровь.

– Ну, рыбаки те же, или шоферы – они про этот оползень знают, там бы сбрасывать не стали. Про него в газетах не было, не так все серьезно: ни дорога не пострадала, ни дома, ничего, но там и сборщики маслин работают, и ребятишки лазают, и ремонтников с дорожной полицией туда посылали, чтоб глянули. Словом, те, кто попроще, в основном, в курсе. А публика побогаче может и не знать. Короче, я забираю паспорт и еду туда.