Рай на земле - Яна Темиз

– Они нашли?! Что он говорит, господи? Ведь если ему паспорт нужен… что он ей говорил?

– Лидочка, я тоже не поняла, я спрошу, успокойтесь. Понятно, что им фотография нужна, он сказал, что расписку даст…

– Выпроваживайте их отсюда, – поморщился Назым. – Верещат тут! Пока не выясню, ничего не скажу. Скорее всего, это он и есть: больше никого не искали, и визитка у него из их ресторана, тоже вряд ли совпадение. Но туда я эту тетку не повезу, сначала сам гляну.

– А где это?

– Больничка одна, далеко. Говорю же, рыбаки заметили, позвонили в скорую. У них мальчишка с биноклем играл, вот и увидел. Иначе помер бы ваш клиент.

Встретившись взглядом с Дилек, Назым не без удивления прочел в них собственную невысказанную мысль: что-то эти мальчишки лезут везде, и здесь если бы не мальчишка… но она явно хотела сказать еще что-то, эта прежде враждебная ему девица.

– Клиент снова не наш. Подождите пять минут, если можете. Зачем вам туда ехать, позвонить можно.

– И что я им скажу?! Фото опишу? Да они все на одно лицо: волосы светлые, рожа от загара красная, а изначально бледная, глаза голубые, ни усов, ни бороды, ни особых примет, рост под потолок. А самого не спросишь – без сознания пока ваш клиент. Вернее, не ваш, если для вас это так важно. Говорите им: полиция принимает меры, приступает к розыску, за дело берутся профессионалы, просьба не рыдать и не вмешиваться. Пусть идут загорать – или куда здесь у вас принято?

– Ну? – спросил он Дилек, когда русских удалось наконец выставить. – Мне действительно нужно ехать, хоть этот вопрос решить поскорее… как будто больше дел нет!

Как ни странно, на этот раз ни его тон, ни общее нерасположение, которое она питала к людям его типа, не возымели действия, и Дилек, уже приняв решение, спокойно приступила к его выполнению.

– Вы можете позавтракать, – сказала она, протянув визитку с какими-то пометками на ней, переводчику. – У нас хорошо кормят, – и она улыбнулась самой дорогой улыбкой, предназначенной для важных или особо капризных клиентов. От этой улыбки юноша переводчик оцепенел и, получив разрешающий кивок от Назыма, как-то неловко двинулся в сторону двери. Видно было, что бесплатно позавтракать в пятизвездочном отеле, где так по-особенному улыбаются красавицы, ему очень хочется, и что в то же время он стыдится выказать торопливость и само желание воспользоваться случаем кажется ему чем-то неприличным. Когда вся эта эмоциональная буря скрылась за дверью, Дилек села и положила перед собой листок бумаги.

– Мне кое-что удалось узнать. Не знаю, насколько все это важно, я, во всяком случае, уже запуталась и ничего не могу разумно оценить. Я все записала. Вчера в отель под каким-то нелепым предлогом пробрался тот мальчик, который помог вам опознать вашу утопленницу. Сказал, что ему нужен Мурат – это один из наших портье, местный, двадцать три года, образование среднее, работает у нас первый сезон, на следующий я бы его не взяла. Их разговор с мальчиком я слышала почти весь.

Назым одобрительно кивнул, не перебивая.

Он терпеть не мог всех этих многочисленных оправданий и церемоний: ах, я просто проходила мимо, а они говорили так громко, ах, я совершенно случайно оставила включенным селектор, вообще-то я никогда… никогда не позволяю себе подслушивать и подглядывать, и замочная скважина около моих глаз оказалась совершенно случайно, и эта штора так вовремя подвернулась, ах мне так неловко, что я это слышала, – господи, да говори скорей и не мучай меня! Пятизвездочная красотка не сделала ни малейшей попытки оправдаться или просто объяснить, как это получилось, и это было приятно.

– Мальчик сказал, что он видел какого-то мужчину, как я поняла, туриста, а не местного, в тот вечер, когда немка шла купаться. Якобы тот тоже купался, а потом ушел, но немку мальчишка выходящей из воды не видел и дожидаться ее не стал, потому что стемнело. Врет он или нет, трудно сказать, но он предложил Мурату припугнуть туриста и потребовать у него денег. Мурата эта идея вроде не слишком заинтересовала, и мальчишка сказал что-то типа: доложи хозяину, а то я ведь и полиции могу рассказать. Что за хозяин, я не знаю, но он упоминал «товар» и название какое-то, мне показалось, что-то со словом «море», то ли бар, то ли еще что-то. Мол, вечером, там увидимся, подумай. Тут я его перехватила и устроила допрос.

– Мальчишку? – уточнил Назым, воздержавшись от комментариев. В одобрении и поощрении она, похоже, не нуждалась.

– Да. Мурат у меня всегда под рукой. Он не видел, что я мальчика… арестовала. Мы с господином управляющим его порасспрашивали. Он сначала дурака валял, потом выдал нам свою историю и дал приметы того самого туриста. Описал нашего клиента – русский, зовут Валерий Мегера, – сверившись с бумажкой, тщательно выговорила она. – Но я думаю, что он соврал. Он видел – если видел! – другого. Того самого, кто пропал.

– С чего вы взяли?

– Мальчишка долго крутил, не хотел говорить, а потом вдруг все выдал – зачем? Что, собственно говоря, мы могли ему сделать? Из отеля выгнать? Так мы и так их гоняем! А он вдруг всю информацию выложил, хотя собирался на ней заработать. С Мурата сто евро хотел. Мол, я вам… он так и говорил, словно имел в виду не Мурата лично, а еще каких-то людей… я вам его выдам, а вы мне сто евро дадите. А на пляже, когда мы с вами к Вере подходили, эти два мужчины рядом стояли – вот мальчишка и заменил одного другим.

– Как это вы всех их помните, кто где стоял? – недовольно спросил Назым. Сам он, даже усиленно роясь в памяти, не мог вспомнить, кого видел там, на пляже. Жара, все вокруг голые и то ли мокрые, то ли от крема лоснящиеся, у всех шляпки-кепки, очки черные пол-лица закрывают, кого там можно запомнить?!

– Я того туриста узнала, – пояснила Дилек. – Дело в том, что… только это совсем между нами…

«Совсем между нами», судя по всему, означает, что говорит она все это без санкции своего начальства. Начальника. С которым, скорее всего, спит и которого теперь по какой-то неизвестной пока причине решила предать. Может, получше кого нашла. Впрочем, мне-то какое дело – лишь бы говорила, глядишь – что-нибудь дельное скажет. А то вон насчет немки уже и из консульства звонили, и из посольства, и страховая компания кого-то прислать собиралась, чтобы не платить, – словом, свидетель какой-нибудь был бы кстати. Чтобы видел, как она сама по себе полезла в темноте в море и больше не вылезла. Ее личная глупость, никто не виноват, тело забирают безутешные родственники за свой счет. А его личные соображения по поводу крайне подозрительных синяков, таких, как будто кто-то сильно сжимал ее шею сзади, можно засунуть куда подальше.

– Я запомнила того туриста, потому что накануне застала его все с тем же Муратом около запасного выхода. Видела я их мельком, зря наговаривать не буду, но мне показалось, что Мурат ему что-то отдал. Типа пакетика или конвертика, не знаю. Небольшое, белое, вроде свертка. А турист взял – и в карман. У него шорты такие, с большими карманами были. Я сказала господину Латифу… на всякий случай. И туриста этого в тот же вечер ему показала, он в наш бар и раньше приходил, я видела.