Медальон Великой княжны - Юлия Алейникова

— Ну вот, — вылезая по ту сторону забора и поправляя ремень на брюках, довольно улыбнулся Василий. — Полдела сделано, осталось Скороходова разыскать.

У Павла так и вертелось на языке: а может, ну эти розыски, залезть бы к нему в номер, разыскать медальон, да и ходу. Но, во-первых, медальон один, а их с Курносовым двое, а во-вторых, Ванька его наверняка с груди не снимает. «Интересно, что он молодой жене про фотографию княжны врет?» — зло подумал Павел и молча потопал вслед за Курносовым.

— Ты смотри, как у них тут славно, розами пахнет, скульптуры, девушка с веслом, беседка, — неспешно идя по дорожке, делился Василий. — Дорожки чистенькие, нигде ни травинки, в холле небось ковер, вот увидишь, и фонтанчик, например, наподобие Бахчисарайского. Не ездил в Бахчисарай на экскурсию? А зря, съезди. Красиво.

— Слушай, — не выдержал наконец этой пустой болтовни Павел, — может, хватит уже попусту балаболить? Давай Скороходова разыщем быстренько, пока нас с тобой не задержали.

— Вот-вот. Если мы с тобой будем, как две гончие с озабоченным видом по санаторию носиться, задержат непременно, — покивал головой Василий и любезно раскланялся с проходившей мимо дамочкой в пляжном халате. — А ты расслабься, дыши воздухом, он здесь целебный. А тем временем мы до главного корпуса дойдем, — крутя перед собственным носом какой-то пушистой розовой веточкой, которую он только что сорвал с дерева, наставлял его Курносов. — Давай лучше вот о чем подумаем: как мы дальше действовать будем?

— А как? — напрягся внутренне Павел.

Василий скосил на него глаза и криво усмехнулся.

— Ты ведь небось хочешь, прежде всего, медальончик свой вернуть?

Павел решительно кивнул, в конце концов, Курносов прав. Медальон именно его. Ему подарила медальон княжна. А все остальные просто воры.

— Ладно. Забирай. Твоя собственность, я уж и так был не прав тогда на фронте, просто перемкнуло от всех этих переживаний. Как наваждение вдруг нашло, — твердо сказал Василий, и Павел, удивляясь самому себе, взглянул на него с благодарностью. — А мне хотелось бы побеседовать с товарищем замполитом, в глаза ему заглянуть. А потому подождем его возле корпуса, когда Скороходов на обед пойдет, только постоим в сторонке, чтобы он заранее нас не заприметил и не сбежал. А при посторонних он скандалить не станет, не захочет шум поднимать.

И они не спеша дошли до главного корпуса, выяснили, во сколько обед, у одного отдыхающего и продолжили как ни в чем не бывало прогуливаться по парку.

— Сейчас они стекаться начнут в корпус, — взглянув на часы, собранно проговорил Василий. — Пойдем, встанем поближе к входу.

Ивана они едва не пропустили, Павел его только благодаря Вале и узнал.

— Смотри, вон, в темных очках и клетчатой голубой рубашке, — толкнул Курносова в бок Павел.

— Ты смотри, какой франт. А кто это с ним?

— Я же тебе говорил, жена, — шепнул Павел, явно нервничая.

Эх, надо было ему самому с Иваном… теперь добром не кончится, еще не дай бог в милицию сдадут за незаконное проникновение на территорию, и вообще.

— Иван Сидорович? — окликнул звучным голосом уже подходившего к дверям Скороходова Василий. — Скороходов?

Иван обернулся, беззаботно оглядываясь, очки он только что снял и зацепил дужкой за ворот рубашки, так что лицо его теперь было хорошо видно.

— Ну, здравствуй, фронтовой друг! — шагая ему навстречу с протянутой рукой, проговорил Курносов, и Павел увидел, как у Ивана лицо дрогнуло то ли от страха, то ли от неожиданности, но уж не от радости точно.

— Да ты что, Иван? — громко, весело говорил Василий, оглядываясь на собравшуюся возле входа небольшую толпу. — Не рад фронтовым товарищам? Ведь такая встреча! Или ты что, из-за того переживаешь, что бросил нас тогда в окружении, а сам деру? Да брось! Война все списала, а то, что там ребята из нашей роты полегли почти все до единого, ну что ж… война.

Павел недоуменно слушал Василия, пытаясь понять, о какой роте и каком окружении идет речь. Ему Курносов ничего такого не рассказывал. Да и Ванька Скороходов выглядел каким-то огорошенным, хотя лицо его и начинало наливаться нехорошей краснотой.

— Ваня, это кто? Это твои однополчане? — пытаясь понять, что происходит и почему муж молчит и краснеет, спрашивала Валя.

Выглядела она сегодня очень эффектно. В коротких шортиках, словно не взрослая женщина, а девчонка какая-нибудь. Кофточка на животе узлом завязана, на голове огромная шляпа.

Даже дочка его Людмилка так бы не вырядилась, не говоря уж о Марусе. Вот уж нашел себе Ванька вертихвостку!

— Василий, — наконец произнес ледяным голосом Иван, оглядывая со злостью собравшуюся на террасе перед корпусом небольшую толпу.

— Узнал наконец! — развел руками Василий, словно приглашая присутствующих порадоваться вместе с ними. — Эх, Иван, сколько лет-то прошло, а ведь как вчера было. Помнишь? — Теперь в голосе Василия прозвучали едва заметные угрожающие нотки, и Иван очнулся окончательно.

— Идем ко мне, такую встречу отметить надо, — вовсе нелюбезным тоном проговорил Скороходов. — Ах да. Ты, Валя, иди в столовую, я попозже подойду.

— Как же я пойду, мне же переодеться надо, — не уловила настроения мужа Валентина.

— Иди, — прошипел он и буквально подтолкнул ее к дверям, отдыхающие тем временем уже рассосались, и подходившие сейчас к корпусу уже не обращали на Ивана и его гостей внимания.

Василий был прав. Посреди холла лежал ковер, в глубине журчал фонтан, вокруг радовали глаз мраморные колонны. Иван с Василием шли к лифтам, Павел шагал сзади, чувствуя себя пятым колесом в телеге. Останься он сейчас на террасе, они бы и не заметили, вон идут, только что за горло друг друга не хватают.

Когда Скороходов открывал дверь номера, руки его ходили ходуном, едва ключом в скважину попал. Василий же только прожигал его ледяным взглядом, да желваки у него ходили так, что смотреть страшно. «Не поубивали бы друг друга», — испугался вдруг Павел.

В номер вошли молча, Иван первым, за ним Василий, Павел вошел последним, прикрыл плотно дверь. И тут случилось то, чего он больше всего боялся. Иван вдруг кинулся на Курносова, сжав зубы, бешено сверкая глазами, в полной, от того еще более жуткой, тишине. Павел схватился за косяк, не зная, что делать. Иван был крупнее и выше Курносова, но Василий не растерялся, он дал Ивану кулаком под дых, и тот, согнувшись, повалился на кровать. Странно было смотреть, как седые, солидные люди мутузят друг друга, как мальчишки.

— Что, Иван Сидорович, язва? Болезнь больших начальников и подлецов, — встряхивая руку, поинтересовался ровным голосом Василий.