Владелец кинотеатра - Андрей Быстров

И тогда Кордин увидел, что нависает над ним.

Елена ожидала, что ей будет больно, но никакое предчувствие не предупредило ее, КАК больно ей будет на самом деле. Ей казалось, что все земное страдание сошлось в ней, как сходятся лучи света в точке фокуса линзы, что все дьяволы ада рвут ее тело на части. Она не кричала; кровь стекала с ее прокушенной нижней губы тонкой алой струйкой. Она надеялась потерять сознание от боли, но и это было ей не дано. Широко открытыми глазами она смотрела на доктора Франка. Что же он делает с ней своими инквизиторскими инструментами?!

Но доктор Франк и не прикоснулся к инструментам. Боль Елены была только ее собственной болью. Эта боль не принадлежала даже ТОМУ… Готовящемуся появиться на свет.

Детского плача никто не услышал.

Сестра Мария вскрикнула от ужаса; сестра Екатерина едва не лишилась чувств.

То, что держал в руках доктор Франк…

ОНО не было человеком — не могло бы стать человеческим существом, если бы и было живым.

Огромная голова срослась с грудью, блеклые, подернутые дымкой смерти выпученные глаза напоминали глаза хищной рыбы. Сходство с глубоководным хищником усиливало и то, что в полуоткрытом рту мертворожденного монстра виднелись длинные, крючкообразные острые зубы, перепачканные кровью. На месте носа зияли две дыры, как бугристые язвы цвета гниющего мяса. Их едва прикрывал свисающий лепесток багровой плоти.

МЕРТВЫЙ МОНСТР.

Вот теперь, удивительно отстраненно, будто не о себе подумала Елена, я просто не могу остаться в сознании.

Но она ОСТАЛАСЬ… Осталась, чтобы увидеть еще одно.

Красные огни сверкнули в глазах мертворожденного чудовища. Влекомая этими огнями вдоль своей таинственной нити-СВЯЗИ, Елена очутилась над залитой туманом низиной. Что-то происходило там, в тумане… Что-то настолько страшное, что и сам туман представлялся милосердно скрывающей ЭТО завесой. Страшнее, чем рождение мертвого ужаса с горящими глазами, и так же неразрывно связанное с ней, с Еленой… И над всем — лицо красивой темноволосой женщины, заходящейся от злобного хохота.

Потом огни в глазах монстра потускнели…

И погасли навсегда.

Ланге услышал выстрел в тумане, следом за ним другой. Это Кордин стреляет, подумал он, это Кордин зовет. Что ж, хорошо… Словно высшие силы ниспослали этот туман. Как нельзя кстати. Пользуясь этим предлогом, легко будет уговорить Кордина вернуться, не дожидаясь остальных.

Время от времени окликая Кордина (но не получая ответов) Ланге спускался к ручью по склону. На середине пути он остановился, пораженный тем, как неожиданно быстро туман начал редеть. Не прошло и минуты, а Ланге уже видел (правда, не очень отчетливо) то, что происходило внизу и далеко впереди.

Возле высокого раскидистого дерева он видел Кордина. Несмотря на расстояние и все еще мешающие клочья тумана, Ланге не мог спутать его ни с кем другим. Кордин был безоружен, он пятился, отступал — а над ним склонялось что-то огромное, сгорбленное, серое. Чудовище из страшного сна… Ланге попросту не знал, что это такое.

До него донесся отчаянный крик… А потом все скрыло одно из последних плотных облаков тумана, влекомое порывом ветра. Когда же туман окончательно схлынул, там, внизу, не было уже никого.

Ланге пустился бежать. Он бежал так быстро, как только был способен, перепрыгивая через камни и корни, скатываясь на спине по крутым участкам склона. Он словно еще надеялся как-то спасти Кордина для справедливой расплаты… Хотя и понимал — что бы ни случилось там, уже слишком поздно.

Добежав до дерева, он остановился, задыхаясь. Кордина нигде не было, ни живого, ни мертвого. Исчезло и чудовище. Как бы проворно оно ни двигалось, оно не могло утащить Кордина в лес или в какой-нибудь кустарник. Просто потому, что тащить было некуда — здесь росло лишь одинокое дерево. Попасть к лесу можно было, поднимаясь по склону, а это увидел бы Ланге.

Под деревом дымилась воронка. Она была неглубока, и там лежало искореженное ружье Кордина. Оба ствола были разорваны, оплавлены, правый ствол отделен от левого и согнут полукольцом. Приклад был обуглен и расщеплен, будто ударом громадного стального молота.

В воздухе остро пахло озоном. К этому запаху примешивался другой, смрадный и душный запах паленой шерсти. Ланге сел возле воронки, прислонившись к дереву спиной.

Итак, все напрасно! Его месть, его приготовления, его жестокая мечта… Все впустую, ничто не сбылось. Непостижимое вмешалось и уничтожило его врага в тот момент, когда…

НЕТ!

Ланге внезапно вскочил на ноги. Молниеносное воспоминание пронеслось в его мыслях. Как он мог… Конечно же.

Ничто не потеряно, напротив. Только теперь все объясняется, заполняются все пробелы. Главное сейчас — не допускать ошибок. Если он, Александр Ланге, будет действовать правильно, он выиграет свою партию.

Ланге встал на колени, наклонился, прикоснулся к изуродованному ружью Кордина. Оно было горячим, но не настолько, чтобы его невозможно было взять. Он подобрал то, что было ружьем, и утопил в ручье, выбрав место поглубже, а сверху еще набросал больших камней. После этого он внимательно исследовал местность и не нашел больше ничего, что напоминало бы о Кордине… Разве что воронка, но это просто яма.

Последнее, что увидел Кордин, когда над ним склонился Хогорт…

Нет, он ничего не увидел. Глаза его заволокло пеленой ужаса. Хогорт вдруг представился ему не огромным, каким он был в действительности, а маленьким, голым, окровавленным. И этого маленького Хогорта с пылающими глазами почему-то держал в руках темноволосый человек в белом…

Потом заблистал алмазный треугольник в черных небесах, и миллионы звезд за ним. И лишь одна угасающая мысль, одно слово в завораживающем холоде — «навсегда». Это слово было связано с другим, было тенью его, но вот то другое слово никак не приходило, не угадывалось в космической тьме. Это было что-то о пустоте… «Смерть»? «Ничто»? «Никто?» Может быть, все вместе.

— Здесь, глубоко внизу, о тебе позаботятся, — сказал отец Павел.

Глубоко, глубоко внизу.

Подъехав к Нимандштайну верхом, Ланге спешился и небрежно швырнул поводья вышедшему навстречу слуге.

— Я хочу видеть управляющего.

— Сию минуту, ваше сиятельство.

— Я буду ждать в голубой гостиной.

— Как прикажете, ваше сиятельство.

Управляющий появился пусть и не через минуту, как было обещано, но все же довольно скоро.

— К вашим услугам, ваше сиятельство, — сказал он с поклоном.