Афганский перевал - Александр Тимофеевич Филичкин

живой? Чем я смогу отплатить за такую большую удачу?

— Дело всё в том, что нам нужно знать, какое воздействие на испытателя окажут эксперименты учёных? Как они повлияют на ваше здоровье? Как скажутся на самочувствии и физической деятельности?

Ваши обязанности будут включать в себя только одно. Раз в месяц, вам придётся зайти в ближайшую медицинскую клинику. Каждый раз, вас подвергнут осмотру по стандартной армейской программе. Результаты обследований врачи перешлют по нужному электронному адресу. На этом всё и закончиться.

— Сколько времени будут тянуться такие осмотры? — выпытывал парень.

— Чем больше, тем лучше. Учёные хотят изучить все последствия экспериментов, что они проведут над группой таких добровольцев, как вы. Поэтому, мы кровно заинтересованы в вашей счастливой и продолжительной жизни. Ну, как, вы готовы пойти нам навстречу?

— Да. — выдавил из себя осуждённый. Несмотря на согласие, он почему-то не верил в такое везение. Степан продолжал сомневаться в честности своего собеседника. Сержант подозревал, здесь кроется какой-то подвох.

— Тогда переверните тот лист, что лежит перед вами. Прочитайте внимательно текст. Возьмите ручку и распишитесь в самом низу. Там, где стоит синяя галочка. Рядом поставьте число.

Не заставляя себя долго упрашивать, Степан взял бумагу. Быстро пробежался глазами по мелкому тексту. В его руках оказался стандартный бланк договора. Насколько помнил российский десантник, точно такие листы, получали все добровольцы в местах вербовки в американскую армию.

Только вместо главного пункта — «Согласен на участие в боевых операциях» стояла весьма непривычная фраза — «Согласен на участие в медицинских экспериментах».

Сержант чиркнул внизу короткую подпись того человека, который погиб когда-то в Донецке. Рядом поставил — день и месяц с числом. Положил ручку на стол и, посмотрев в темноту, с интересом спросил: — Что будет дальше?

— Сейчас вы вернётесь в свою камеру смертников. — сухо ответил невидимый ему собеседник: — Завтра с утра, тюремный компьютер назовёт ваше имя и день мучительной казни. Она состоится уже послезавтра.

В назначенный срок, вас доставят в главную камеру пыток данного учреждения. Надёжно прикрепят к столу и подключат к специальным медицинским устройствам. Директор тюрьмы нажмёт большую красную кнопку. Машина впрыснет вам в вену нужный раствор.

Состав будет слегка отличаться от стандартной инъекции. В нём окажется ещё одно химическое соединение. Оно блокирует те вещества, что входят в исходное смертельное средство.

Кроме того, оно мгновенно отключит ваше сознание. Вы просто провалитесь в полную тьму. Так вы ничего не почувствуете до тех самых пор, пока мы вас не разбудим.

После укола, ваше бренное тело забьётся в продолжительных судорогах, которые будут сильно похожи на мучительную, во всех отношеньях, агонию. Со стороны всё будет выглядеть настолько естественно, что разницу сможет заметить лишь очень опытный врач. На ваше счастье, среди приглашенных свидетелей казни, таковых не окажется. Мы об этом уже позаботились.

Через положенный срок, судороги постепенно закончатся. Вы впадёте в искусственно созданную тяжёлую кому. Тюремный медик вас дотошно осмотрит и по всем своим правилам констатирует наступившую смерть.

На этом история, Ивана Сергеевича Шилова, уроженца Донецка, бесславно закончится. Появиться испытуемый под каким-нибудь номером. Вас упакуют в просторный мешок из плотного чёрного пластика. Под присмотром неугомонных писак отвезут в крематорий тюрьмы, где и загрузят в горящую печь…

— В печь? — потрясенно вымолвил узник.

— Не волнуйтесь. — поспешил успокоить сержанта вербовщик: — Вас упакуют в специальный чехол из негорючего материала. Внешне он выглядит так же, как те, что изготовлены из обычного полиэтилена. Однако, я должен вас успокоить, он абсолютно надёжен. Не боится высоких температур и легко выдержит те тридцать секунд, что вы пробудете в жарком огне.

— А если свидетели заходят дождаться окончанья кремации? — спросил смертник сотрясаясь от страха: — Что случиться тогда?

— С задней стороны мусоросжигательной камеры, есть маленький люк, предназначенный для технического обслуживания данной машины. Настырные журналюги будут любоваться огнём, ярко горящим за стеклом прочной дверцы. Тем временем, вы благополучно покинете горячую зону.

Мои люди вытащат вас из печи через отверстие, расположенное в другом помещении. Они вас погрузят в машину, и совершенно спокойно вывезут в нужное место.

— Каким образом? — удивлённо воскликнул сержант: — Ведь это не простой супермаркет. Как мне говорил дознаватель, здесь тюрьма особого строгого режима для содержания чрезвычайно опасных преступников.

— Большие деньги откроют самые надёжные двери. — философски заметил вербовщик: — А если учесть наши обширные связи в очень высоких кругах, то здесь вообще нет проблем.

Спорить с очевидной всем истиной, Степан, конечно, не стал, Повальная коррупция в Штатах процветала всегда, при любых президентах. Все налогоплательщики прекрасно знали о ней. Годы неумолимо летели вперёд, но, к сожалению обычных людей, ничего не менялось.

— Хорошо. — согласился сержант: — Вывезете вы меня из тюрьмы, а что будет потом?

— Вас доставят в нашу лабораторию. Сделают пару нужных уколов и приведут в нормальное чувство. Затем, передадут в руки врачей, которые будут с вами работать. У вас есть ещё, какие вопросы?

Степан отрицательно покачал головой. Невидимый собеседник тоже замолк и не сказал ни единого слова. Похоже, что стоящие в коридоре охранники, получили какой-то сигнал, от вербовщика. Скорее всего, там вспыхнула лампочка, висевшая под потолком.

За спиной осуждённого широко распахнулась прочная дверь. В просторную комнату вошли конвоиры. Подхватив узника под руки, они рывком подняли сержанта со стула. Поставили на ноги и чуть ли не волоком вытащили в пустой коридор. Подписанный договор и дешёвая ручка остались лежать на пыльном конторском столе.

«Исполнение» приговора

Вернувшись в свою одиночку, смертник дождался, когда с него снимут проклятую «сбрую». Степан проводил взглядом четверых вертухаев, которые вышли из камеры. Сделал шаг в правую сторону и в изнеможении опустился на металлический стул, крепко привинченный к полу.

Усевшись, сержант опёрся локтями на маленький столик и замер, как статуя. Он погрузился в какое-то непонятное ему состояние. С сознаньем десантника произошло нечто весьма удивительное. Каким-то таинственным образом оно вдруг раздвои́лось. Одна половина пришла в эйфори́ю: — «Я буду жить!» — вопила она, не обращая внимания на все прочие доводы.

Вторая часть разума парня, сильно страшилась наступления нового дня. Она так сильно боялась его, что снова и снова вспоминала беседу с вербовщиком. Выискивала в том разговоре все недомолвки, пыталась найти в них потаённые смыслы. Она была стопроцентно уверена, что спастись ему не удастся, ни при каких обстоятельствах.

— «Всё обязательно выйдёт не так, как рассказал дознаватель». — нашёптывали те участки души, которые заполнял пессимизм: — «Наверняка какой-нибудь безмозглый учёный спутает ампулы, и мне обязательно вколют смертельный состав.

Или какой-то кретин неверно отмеряет дозу нейтрализующей