Волны Русского океана - Станислав Петрович Федотов

один ярко-рыжий, голова второго светилась светлым золотом кудрей. За пони спокойно вышагивали каурый жеребец и вороная кобылка, неся на себе соответственно мужчину и женщину. Мужчина был, можно сказать, богатырского телосложения, индейские куртка и штаны, украшенные кожаной бахромой, словно подчеркивали ладность фигуры; но главное, что привлекло внимание декабристов, это наличие на плечах золотых эполетов с канителью, которые, несомненно, свидетельствовали о высоком воинском звании, не ниже генерал-майора. Завершала экзотический образ широкополая шляпа с большим золотым значком, красовавшаяся на буйных рыжих кудрях. Судя по всему, свистел именно он.

Спутница богатыря, молодая красивая блондинка, была также облачена в индейский мужской костюм, с той лишь разницей, что кожаная бахрома по его швам была разноцветной, а эполеты — простые, без канители.

– Пугач! Алиса! Вот радость-то!

Тараканов вскочил и устремился навстречу нежданным гостям. По пути торопливо приобнял было спешившихся мальчишек, однако один из них сделал ему ловкую подножку, Тимофей Никитич рухнул, тут же перекатившись на траву на обочине, а сорванцы, издав боевой индейский клич, дружно навалились на него.

Завязалась шутейная борьба с возгласами, воплями и смехом.

Не обращая на свалку никакого внимания, Пугач и Алиса подошли и поздоровались с главным правителем и Шелиховым.

– Что за народ? — спросил Емельян, мотнув головой в сторону сидящих на склоне.

– Декабристы, — коротко ответил Гагемейстер.

– Это которые супротив царя замышляли? Государственные преступники, держи меня за ноги?!

– Прощенные государем, — заметил Шелихов и покосился на свой новенький орден.

От Емельяна не ускользнул этот взгляд.

– Проздравляем вас, господа хорошие, с новыми званиями и орденами, — захохотал он. — Алиска, от всего нашего волонтерского корпуса целуй новорожденных кавалеров.

Алиса без малейшего жеманства поцеловала «в щечку» сначала контр-адмирала (тот смущенно закашлялся), затем Павла Ивановича, оттащила за шиворот своих сорванцов от Тараканова, помогла ему подняться и троекратно расцеловалась с ним.

– Господа, — откашлявшись, сказал Гагемейстер, — позвольте представить вам командующего волонтерским корпусом империи Орегон генерала Эмильена Текумсе, его супругу майора Алису Жданко и все их семейство в лице сыновей Артема и Александра.

– Господин генерал, — вскочил молодой светловолосый человек, — позвольте обратиться?

– Валяйте, обращайтесь, — хохотнул Емельян.

– Только представьтесь, — напомнил Леонтий Андрианович.

– Бывший прапорщик Московского полка Владимир Толстой, — отчеканил молодой человек. — Господин генерал, вашему корпусу офицеры не нужны?

– Еще как нужны! — вмиг посерьезнел Текумсе. — И не токмо нашему корпусу, но и всей армии Орегона. На восточных границах империи перестрелки почти что каждодневные: штатовские рейнджеры, держи меня за ноги, лезут во все щели, как тараканы на кухню. Индейцы — воины ладные, но воюют, как Бог на душу положит… — Емельян вздохнул, оглянулся на Алису, стоящую позади, обняв за плечи мальчишек, она ему кивнула, и генерал продолжил: — Да и наши волонтеры такие же — те же алеуты, эскимосы, индейцы… русских и вообще расейских — мало. Так что, ежели есть среди вас боевые офицеры, — милости прошу.

– Есть… есть… — вразнобой послышались голоса.

– Стоп, господа! — вмешался главный правитель. — Военная помощь Орегону — задача весьма серьезная и ответственная. Спору нет — боевые офицеры там нужны, но люди образованные — а многие из вас имеют прекрасное образование — нужны и здесь, и в Калифорнии, и на Гавайях. Поэтому при распределении будем учитывать все, а не только ваши желания. Уж не обессудьте, господа, от вас во многом зависит будущее нашей автономии. А может быть, не побоюсь предположить, и будущее всей России.

Глава 28

Взгляд назад. 1825 год

Хотя Гагемейстер и выразил недовольство пожеланием Тараканова («Ты бы, Андреяныч, про свои дела поведал, ли чё ли»), но рассказать Леонтию Андриановичу было что. За восемь лет его правления сделано столько и решения приняты такие важные, что Александр Андреевич Баранов мог бы искренне порадоваться за своего преемника (увы, правитель РАК умер в океаническом пути на родину и похоронен в пучине вод где-то возле Сингапура). Кстати, одним из первых славных дел Гагемейстера на Аляске было оправдание самого правителя, злокозненно обвиненного в лихоимстве. Главное Правление РАК пришло в изумление, когда узнало, что на самом деле за 20 лет управления столь большой и богатой колонией Александр Андреевич не присвоил ни копейки казенных денег, оставшись, как говорится, нищ и гол. Этим обстоятельством незамедлительно воспользовался Михаил Матвеевич Булдаков, обратившись к императору с ходатайством от имени Правления о даровании семейству Баранова потомственного дворянства и назначении вдове и детям достойной пенсии. Ходатайство было удовлетворено без обычных в таких случаях проволочек.

Леонтий Андрианович лично обследовал береговую линию вплоть до Калифорнии, организовал экспедиции в глубь Аляски (одной три года руководил Антон Козырев, которого главный правитель назначил заведующим Геологическим отделением Управления), заключил договоры с индейцами, мирно приведя их в российское подданство, поддержал военным снаряжением и волонтерами империю Орегон в ее противостоянии Соединенным Штатам. Когда Гагемейстер начал ставить людей на должности не по протекции, а по способностям, в Санкт-Петербург, в Главное Правление РАК посыпались жалобы, однако председатель Булдаков категорически пресек все эти поползновения и поддержал нового главу Русской Америки. Тогда жалобщики нашли тропинку к императору. Тот, недолго думая, вызвал председателя «на ковер» и предъявил ему челобитные.

– Что скажете, Булдаков? — сурово вопросил Александр Павлович.

От такой суровости у многих вельмож начинали трястись коленки, но только не у Михаила Матвеевича. Нет, поначалу-то, когда государь одарил его вниманием за организацию первой кругосветной экспедиции, у него тоже голос подрагивал во время благодарственного ответа, но то, пожалуй, больше было от волнения, что вот из ничтожных купчишек на этакую высоту вознесся, а от суровости-то монаршей чего дрожать, коли этой суровости никогда по-настоящему и не случалось. Павел Петрович ему благоволил, правда всего два года до своей безвременной кончины, но то были годы истинного счастия; Александр Павлович тоже всегда приветлив и радушен. Ну а тут проявил строгость — так ведь имелся для того полный резон: Михаил Матвеевич, можно сказать, покровительствовал Леонтию Андриановичу, поскольку двумя руками был за то, чтобы Баранова сменил именно Гагемейстер. Он знал его, еще молодого лейтенанта флота, с того момента, как тот получил в свои руки знаменитый шлюп «Нева», только-только завершивший вместе с шлюпом «Надежда» первую русскую «кругосветку». Получил корабль изрядно потрепанным и всего за три месяца подготовил его к новому кругосветному плаванию. Финансировала путешествие опять же Российско-Американская компания, и Булдаков, естественно, содействовал назначению Гагемейстера главой экспедиции. А тут письмо подошло от Баранова насчет преемника — кого ж лучше Леонтия Андриановича найдешь? Правитель, как говорится, от Бога. Компания под крылом Сената, император не против, но с конкретного покровителя