Пламя надежды - Андрей Ливадный

Пилот «Беркута» ничего не ответил, но времени он не терял: двухсотмегаваттные лазерные установки ударили серией коротких импульсов, превратив одного из «Хоплитов» в факел.

Дымов проигнорировал очередной вызов от Хограка.

Оценив обстановку, он отдал четкий приказ:

– Флеш, отходи к южному порталу! Я прикрою! Назови место и время, где мы сможем встретиться. Это важно!

Судя по перемещению сигнатуры, пилот «Беркута» все отлично понял – серв-машина покинула разрушенное укрытие и, пользуясь замешательством противника, взяла курс на южный портал Арены, не пытаясь вновь ввязаться в бой.

«Неразговорчивый он», – подумал Глеб.

– Флеш, я знаю, ты меня слышишь. Встретимся вечером в клубе «Одинокий пилот». Удачи… – Дымов переключил канал коммуникатора. – Слушаю тебя, Хограк?

– Глеб, ты что творишь!

– А в чем дело? – Он развернул «Фалангер», направив машину к краю дымопылевого облака.

– Ты не имеешь права атаковать! Все ставки этого дня могут быть аннулированы!

– Тебя беспокоят только деньги? – Глеб захватил в паутину целевого монитора ведущий «Фалангер» из уцелевшей при разрушении здания пары. – Я пока что не попал ни в одну из машин, – напомнил он Хограку. – И вообще, меня нет на Арене. Так что успокой своих боссов. Тут, в рубке, все еще дымит андроид. Запах просто отвратительный. Когда закончу – усажу его в кресло и воткну шунт. Следишь за ходом мысли? Как хозяева Арены могут отвечать за действия кибернетического механизма, у которого к тому же повреждено ядро системы? Разбирайся с нечистыми на руку игроками, а меня оставь в покое на пять минут, договорились?

– Глеб, поворачивай назад! Ты спас нашего пилота, выявил махинации. Поверь, мы высоко оценили твой поступок! С орбитальных станций Варла уже стартовали штурмовики. Теперь это наше дело – разделаться с нарушителями!

– Подчистить все концы ракетным ударом? Чтобы никто не смог считать данные с информационных носителей андроидов?

– Я тебя прошу, поворачивай назад! У меня приказ! Если не повернешь…

– То штурмовки отработают и по моей машине?

– Я тебя предупредил!

– Ладно. – Глеб плавно ушел с намеченного курса. – Разбирайтесь сами. Рад был помочь. Мне нужна машина, номер в приличной гостинице и чистая одежда.

– Машина будет ждать тебя у южного портала. – В голосе даргианца прозвучало откровенное облегчение. – В бортовой компьютер загружен маршрут. Тебе лучше остановиться в «Одиноком пилоте». Там тебя никто не побеспокоит. В заведении на твое имя открыт счет.

– С Флешем все в порядке?

– Да. Он только что вышел за пределы Арены.

– Хорошая новость. – Глеб пристально наблюдал за противником, но ни одна из уцелевших серв-машин даже не попыталась его преследовать. – Андроида вернуть в кресло?

– Можешь оставить всё, как есть.

– Договорились. Я уже недалеко от портала. Увидимся вечером. Да, Хограк, я бы не прочь узнать, кто дал мне по затылку и бросил посреди Арены. Дашь посмотреть ночную запись с устройств слежения?

– Не могу ничего обещать. Извини.

Дымов не ответил.

Отключив связь, он направил «Фалангер» к распахнутым воротам Арены. Воевать с группировками Варла, вмешиваться в их дела как минимум неразумно. Именно от таких действий настойчиво предостерегал его майор Фостер, а он, надо полагать, хорошо ориентировался в ситуации на Варле.

«Мне позволили спасти пилота, но запретили трогать машины, атаковавшие Флеша.

Я разберусь с этим», – мысленно пообещал себе Глеб.

Его «Фалангер» вышел за пределы Арены и, издав характерный затухающий вой, остановился.

Безумная надежда теплилась в душе Глеба.

Он занял дальний, неприметный столик, расположился так, чтобы видеть вход, некоторое время напряженно ждал появления Флеша, затем незаметно погрузился в тревожные мысли.

Он снова и снова прокручивал в памяти эпизоды двух боев, и пламя надежды разгоралось все сильнее. У каждого пилота есть свой неповторимый почерк управления серв-машиной. Он складывается из мельчайших деталей, совершенно не очевидных для неискушенного наблюдателя, но в памяти Глеба таились воспоминания, от которых невозможно отмахнуться, от них – мурашки по коже.

Ника. Сейчас откроется дверь – и войдет она. Не та девушка, которую любил Глеб, а ее реинкарнация, воссозданная боевым искусственным интеллектом.

Как это могло произойти?

Где дали сбой технологии, призванные служить богу войны?

Сейчас, спустя годы, Глеб, вновь и вновь анализируя прожитое, перебирая в памяти узелки давних событий, постепенно начал понимать, что же на самом деле происходило на Роуге.

Война сжигала все на своем пути. Гибли пилоты, совершенствовались машины, но в гонке технологий случился сбой. Нашлись люди, которые сумели остановиться, взглянуть вокруг и понять – еще немного, и человечество исчезнет, сгорит в пламени последних сражений, оставив после себя лишь пепел уничтоженных планет и мертвое царство машин, созданных для взаимного истребления.

Глеб ничего не преувеличивал. Его мысли отражали реальность тех лет. Поколения, родившиеся и выросшие на войне, столь люто ненавидели друг друга, что закат цивилизации был неизбежен. Колонии готовились нанести решающий удар, прорвать Линию Хаммера и аннигилировать Землю, а вокруг скопления Центральных Миров сжималась сфера из сотен полностью автоматизированных баз Альянса, откуда в случае падения Солнечной системы был бы нанесен удар возмездия.

Технологии, брошенные на алтарь войны, давно перешагнули все рамки разумного, они оказались за гранью контроля со стороны людей. «А сколько нас оставалось? По два-три человека на батальон?» – думал Глеб, пытаясь хоть как-то скоротать тревожные минуты ожидания.

За год скитаний по звездным системам он многое узнал, и финал войны виделся теперь в совершенном ином свете.

Дейвид Фарагней, главный конструктор «Одиночек», руководитель сверхсекретных лабораторий Юноны, создатель кристаллосферы «Beatris», и адмирал Табанов, человек, сумевший нарушить предопределенный ход событий, уничтожить сеть глобального взаимодействия между анклавами механизмов и тем самым предотвратить удар, нацеленный на планеты скопления Центральных Миров, – вот кто в действительности остановили войну, позволили прозвучать ее финальному аккорду.

Кристаллосфера «Beatris».

Глеб ждал, но через дверь входили незнакомые ему люди. Каждый раз его сердце сжималось в предчувствии, но тщетно…

Она придет. Не сможет не прийти.

Напряженное ожидание ощущалось как пытка, и он вновь непроизвольно погружался в омут тяжелых, запоздалых размышлений.