Слепой против Бен Ладена - Андрей Воронин

Рашид медленно опустился в кресло, глотнул из чашки остывшего кофе, разглядывая фотографию в газете. Она лежала вверх ногами, и в этом странном ракурсе длиннобородый убийца почему-то казался еще более похожим на некоего богатого джентльмена арабского происхождения – всегда гладко выбритого, аккуратно причесанного и носящего европейские костюмы с изяществом, которое не снилось большинству настоящих европейцев.

Закир Рашид разглядывал фотографию, но думал он сейчас вовсе не о человеке, который был на ней изображен, а о корреспонденте агентства "Рейтер" Алеке Сивере.

Рашид не кривил душой, когда называл себя простым, необразованным человеком, ничего не смыслящим в политике. Так оно все и было на самом деле: он действительно не получил образования и не интересовался темными закулисными делишками, которые принято называть большой политикой. Однако это вовсе не означало, что Закир Рашид – дурак; это означало лишь то, что в свое время у него не оказалось под рукой суммы, необходимой для оплаты обучения в колледже или университете. Он окончил обычную школу, то есть научился читать и писать, а заодно получил некоторые разрозненные сведения из различных областей науки, каковые, ввиду своей полной бесполезности, были им забыты сразу же после того, как он в последний раз переступил школьный порог.

Правда, Рашид любил читать, предпочитая, разумеется, не философские трактаты или бредовые сочинения любителей покопаться в психологии (в которой они, по твердому убеждению турка, ровным счетом ничего не понимали), а незатейливые полицейские детективы, напоминавшие ему о веселых деньках голодной и далеко не законопослушной юности. Эта любовь к чтению способствовала развитию заложенной в него еще в школе – скорее по счастливой случайности, чем в силу каких-то иных причин, – привычки к системному мышлению. Короче говоря, Закир Рашид умел не только читать, но и думать, выстраивать логические цепочки и делать из своих размышлений выводы. Они, разумеется, далеко не всегда на поверку оказывались правильными, но Рашида это не особенно беспокоило, поскольку окружающие очень редко интересовались его мнением по тому или иному вопросу, а следовательно, ничего не знали о его ошибках.

Сейчас тренер думал о французе и чем больше, тем сильнее укреплялся во мнении, что мсье Сивер возник в его жизни далеко не случайно. Он появился в клубе как раз в тот момент, когда у Рашида возникли кое-какие подозрения в отношении своего нанимателя, и заговорил не с кем-то, а именно с ним. Он мог выбрать кого угодно: о проблемах мусульманской молодежи сейчас не говорит только ленивый, – но он привязался к Рашиду, неразговорчивому, недалекому спортсмену, тренеру баскетбольной команды, который, по идее, не мог и двух слов связать. И сделал он это не раньше и не позже, а именно в тот момент, когда в клубе не оказалось никого из руководства, кроме все того же Рашида.

Совпадения, конечно, случаются, но не такие невероятные. Вспомнилась фраза, произнесенная героем какого-то приключенческого фильма: "Совпадения похожи на резину: когда их слишком сильно натягиваешь, они рвутся". А это совпадение было натянуто так, что дальше некуда.

Проблемы социальной адаптации мусульманской молодежи журналиста Сивера интересовали очень мало, а вероятнее всего, не интересовали совсем. Он говорил о них вскользь и как-то очень рассеянно. А что его действительно интересовало, так это терроризм, особенно "террорист номер один" Усама бен Ладен. Он этого и не скрывал, и упоминание о погибшей от рук террористов семье Рашида заставило его умолкнуть лишь на миг, после чего он твердой рукой вернул разговор в прежнее русло.

Сейчас, когда турок старательно восстанавливал в памяти подробности вчерашнего разговора, ему начинало казаться, что Алек Сивер заранее знал или, по крайней мере, догадывался, кем в действительности является таинственный хозяин. Да и самого Рашида с его догадками и сомнениями хитрый француз, казалось, видел насквозь. Недаром же он оставил на столе эту проклятую газету!

Однако и Рашид, если разобраться, повел себя не так уж глупо. Сейчас, обдумывая свое вчерашнее поведение на относительно трезвую голову, он уже не сомневался, что действовал почти осознанно. Он с самого начала почувствовал, что Сивера интересует вовсе не мусульманская молодежь, а к концу разговора убедился, что нужно французу и кто он на самом деле такой. Журналист? Сомнительно... Скорее уж авантюрист, решивший подзаработать, продав американцам некую бородатую голову, а может, и вовсе сотрудник спецслужб. Хотя спецслужбы в таких ситуациях действуют немного иначе, да и журналисты бывают разные: одни зарабатывают на хлеб светской хроникой, а другие все время лезут в пекло, добывая многотысячные гонорары и громкую славу, которая частенько становится посмертной.

Как бы то ни было, адрес загородного поместья Рашид назвал не спьяну, как ему самому поначалу казалось. Ему представилась возможность нанести удар, и он сделал это. Правда, обдумать последствия своего поступка ему было некогда, а они могут быть прямо-таки катастрофические. Умнее всего после вчерашней беседы с французом было бы просто бежать, не тратя времени на сборы. Но бежать ему было некуда. Никто на огромной планете не ждал Закира Рашида, чтобы обнять его и порадоваться его возвращению. И разве не проклинал он тысячу раз нелепую случайность, по которой остался в живых тогда, на развороченной взрывом набережной курортного городка? У него не было причин дорожить жизнью; если в его существовании и остался хоть какой-то смысл, то он заключался в мщении. Оставалось только удивляться, почему Рашид не понимал этого до сих пор. Ну разве что в силу укоренившейся уверенности, что маленькому человеку без денег и могущественных друзей не под силу хоть что-то изменить в этом паршивом мире. Но так ли это на самом деле? Турок начал в этом сомневаться и чувствовал, что настало время проверить, на что он способен.

До начала дневной тренировки в клубе оставалось еще без малого два часа. Приняв решение, он быстро оделся и вышел в прихожую. Проверяя, на месте ли ключи и бумажник, неожиданно наткнулся в кармане куртки на прямоугольный кусочек плотного картона. Осмотрев свою находку, Рашид обнаружил, что держит в руке визитную карточку французского журналиста. Ему пришло в голову, что это отличный способ проверить, на самом ли деле Алек Сивер журналист.

Не тратя времени на раздумья, он вернулся в гостиную, снял телефонную трубку и набрал указанный на карточке номер. После пары гудков раздался щелчок, и механический женский голос посоветовал ему проверить правильность набора, ибо номера, по которому он пытался позвонить, не существует. Рашид криво усмехнулся, но все же повторил попытку, внимательно глядя то на карточку, то на клавиатуру телефонного аппарата. Результат оказался точно таким же, и это все объясняло.

Вручая кому-либо визитную карточку, любой нормальный журналист, по идее, надеется, что собеседник когда-нибудь наберет его номер, чтобы поделиться свежей информацией. А если номер фальшивый, то и владелец карточки скорее всего не тот, за кого себя выдает.

Рашид подумал, не созвониться ли ему с агентством "Рейтер", но решил, что это бессмысленно. Вряд ли они выдают информацию о своих сотрудниках по первому требованию. Проверка отнимет массу времени, которого у Рашида и без того не слишком много, а результат известен заранее: никакого корреспондента Сивера в штате агентства наверняка нет.