Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН - Александр Владимирович Пыжиков

говорит ему: "Ты будешь спасён — так назначено уже с древнего времени. Я твоя дочь, о царь, Мадхави, ведущая жизнь газелей. Я накопила заслуги подвижничества; получай половину их". В то же время сыновья Мадхави тоже отдают своему деду часть своих подвижнических заслуг, и тогда Яяти тотчас же снова "поднялся на небо, не касаясь земли. Он опять получил своё место на небесах; его заботы рассеялись; он снова надел свои одежды и небесные гирлянды; он снова украсил себя небесными уборами своими.

Здесь нет, конечно, переодеванья женщины мужчиной как подробности сравнительно более поздней, но остальные главнейшие мотивы все налицо. Яяти наказан за своё высокомерие — точно так же как наш Ставр; и тот и другой расхвастались на большом собрании: один на собрании индийских богов, другой на собрании русских князей и бояр. За это герой рассказа свергнут с вышины в глубину: по индийскому рассказу — с неба на землю, по русскому — из палаты царской в погреб. И того и другого спасает женщина: по индийскому рассказу — силою подвижничества, по русскому — силою богатырства и хитрости.

Сибирская песня занимает среднее место между символическим и религиозно-стихийным Магабгараты и между чисто богатырским русской песни.

V СОЛОВЕЙ БУДИМИРОВИЧ

Песнь о Соловье Будимировиче считается у нас вполне историческою. Русские исследователи не сомневаются в том, что она изображает время князя Владимира Киевского, рисует образы, характеры и обстоятельства той эпохи; они твёрдо убеждены, что в былине в самом деле на сцене действуют сам наш Владимир, его жена и племянница. Одни из этих учёных объявляют, что Соловей Будимирович — это "яркий и определённый образ морских наездников, вероятно прибалтийских, пленявших своею богатою добычей и заморскими диковинками русских невест", и только сомневаются, "был ли Соловей… один из поморян, из западных славян доисторической эпохи, когда русские жили близ Балтийского моря и вели по нему торговые сношения"; другие прямо называют Соловья Будимировича "варягом, норманнским пиратом"; наконец, третьи видят в Соловье Будимировиче "знаменитого строителя из Италии, и именно из Венеции, напоминающего тех мастеров, которые с XII века приходили на Русь".

Содержание песен, подавших повод к столь любопытным заключениям, следующее. Молодой гост Соловей Будимирович приезжает к Киеву на кораблях, нагруженных драгоценностями и товаром, с дружиною своею и молодою матерью. Сойдя с корабля, он приходит к ласковому князю Владимиру и подносит ему с княгиней дорогие подарки: князю сорок сороков чёрных соболей и бурнастых лисиц (по одному пересказу — золотую казну), княгине — дорогую камку. Князю дары полюбились, и он предлагает Соловью Будимировичу под постой дворы княженецкие и боярские. "Не надо мне, — отвечает тот, — ни дворов княженецких, ни дворов боярских, а только дай ты мне загон земли непаханой и неораной в саду у твоей племянницы молодой Запавы Путятишны: там я построю себе наряден двор". Князь соглашается, и тогда Соловей Будимирович призывает с кораблей свою дружину и велит ей строить три терема на уступленном ему месте. К утру готовы терема златоверхие с сенями нарядными. Утром, встав с постели, Запава видит через окно в своём саду терема златоверхие, точно выросшие там за ночь. Идёт она спросить своих мамушек и нянюшек, что это значит, и те отвечают: "Матушка Запава Путятишна, изволь-ка сама посмотреть. Счастье твоё на двор к тебе пришло!" Тогда Запава идёт в сад и рассматривает терема. Послушала она у первого терема: там молчанье, только пощёлкивает золотая казна, её пересчитывает дружина Соловьёва; послушала Запава у другого терема: там слышно, шепотком говорят — это Соловьёва молодая матушка стоит молится; послушала она у третьего терема: там музыка идёт, сам Соловей на гуслях громко играет. Заслушалась Запава этой музыки, а потом не утерпела, отворила дверь и вошла; вошла и сама испугалась. "Чего ты, девица, испугалась? — стал спрашивать и успокаивать её Соловей Будимирович. — Мы оба ведь на возрасте". Тут она перестала стыдиться и сказала Соловью: "А и я девица на выданье, пришла сама за тебя свататься. Ты возьми-тко меня, красну девушку, ты возьми меня за себя замуж". И они помолвились, целовались, миловались, золотыми перстями поменялись. Но проведала про то дело Соловьёва мать — не понравилось оно ей, и она отсрочила свадьбу. "Съезди ты наперёд, — сказала она сыну, — за моря за синие, и когда там расторгуешься, тогда и на Запаве женишься". Вот Соловей и поехал за моря за синие. В те поры приехал в Киев голый шап (щёголь) Давид Попов и из поездки своей торговой привёз князю Владимиру дары. Стал его спрашивать князь, не слыхал ли он где, не видал ли молодого гостя Соловья Будимировича? Голый шап отвечал: "Я про него слышал, да и самого его сидел в городе Леденце. Он там в протаможье попал и за то посажен в тюрьму, а корабли его отобраны на царя". Тут закручинился Владимир и выдал Запаву за Давида Попова. Вдруг приходят в Киев корабли Соловья Будимировича на возвратном пути из далёкого плаванья. Соловей заходит сначала с дружиной к своей матери, а оттуда они идут к князю Владимиру на княженецкий двор. В это время воротилась из церкви свадьба Запавина и все сели за стол, туда же позвали и Соловья с его дружиной. Но скоро на пиру узнали Соловья по поступкам его и привели к княженецкому столу. Первая заговорила Запава Путятишна: "Это мой первый обручённый жених, сударь дядюшка, ласковый сударь Владимир-князь! Это молодой Соловей Будимирович. Тотчас соскочу, обесчещу столы!" Её удерживает дядя, князь Владимир; её выпускают из-за столов, и она идёт к Соловью, здоровается с ним и потом приводит и сажает его на место Давида Попова, на большое место, а самому Давиду Попову она с насмешкой говорит: "Здравствуй, женимши, да не с кем спать!" И пошёл после того пир великий.

По некоторым пересказам, развязка этой песни иная: когда Запава пришла к терему Соловья Будимировича и стала сама за него свататься, он ей отвечает: "Всем ты мне, девица, в любовь пришла, только тем ты мне не слюбилась, что сама себя просватала". Тут Запава прослезилась и пошла в свои терема. А Соловей жил у князя Владимира три месяца, но всё-таки не полюбил Запаву, и тогда, сняв терема свои из Запавина