Прямая и явная угроза - Том Клэнси

— Спасибо, что вы приехали так быстро, сеньор Ларсон.

— Всегда к вашим услугам, хефе. Если узнаю что-нибудь новое, сразу сообщу.

Эскобедо проводил гостя к выходу, затем вернулся и сел за письменный стол.

Кортес вошёл в кабинет из соседней комнаты.

— Какое ваше мнение?

— Мне он нравится, — ответил Кортес. — Он говорит правду. Он — гордый человек, но не слишком гордый.

Эскобедо согласно кивнул:

— Наёмник, но хороший, — ... подобно вам, мысленно добавил он.

Кортес никак не отреагировал на скрытый смысл его слов.

— Сколько самолётов мы потеряли за эти годы?

— Мы начали регистрировать пропавшие самолёты только восемнадцать месяцев назад. С того времени девять. Это одна из причин, почему мы решили воспользоваться услугами Ларсона. Мне казалось, что гибели самолётов объяснялась недостаточной квалификацией пилотов и слабым техническим обслуживанием. Карлос оказался превосходным инструктором.

— Но сам он никогда не проявлял желания принять участие?

— Нет. У него умеренные запросы. Он ведёт хорошую жизнь и занимается любимым делом. В этом есть свой смысл, — с улыбкой заметил Эскобедо. — Вы изучили его прошлое?

— Si. Все совпадает, но...

— Но?

— Но если бы он не был тем, за кого выдаёт себя, все тоже совпало бы. — В такой момент обычный человек говорит что-то вроде: «Но нельзя же подозревать каждого». Эскобедо не сказал этого, что свидетельствовало о его опыте и широте кругозора, решил Кортес. Его хозяин был хорошо знаком с правилами конспирации и понимал, что в этом деле приходится подозревать каждого. Нельзя сказать, что Эскобедо был профессионалом, но и простофилей тоже не был.

— Вы считаете...

— Нет. Он находился далеко от аэродрома, с которого взлетел самолёт, и не имел представления, что происходило той ночью. Я проверил: он был в Боготе со своей любовницей. Они пообедали наедине и рано легли спать. Может быть, происшедшее с самолётом явилось несчастным случаем, но нам совсем недавно стало известно, что североамериканцы что-то готовят против нас, и потому мы не должны считать это случайностью. Думаю, мне следует вернуться в Вашингтон.

— Что вы хотите обнаружить там?

— Попытаюсь что-то узнать про их замыслы.

— Попытаетесь?

— Сеньор, сбор развединформации — искусство...

— За деньги можно купить что угодно!

— В этом вы не правы. — Кортес посмотрел на Эскобедо бесстрастным взглядом.

— Лучшие источники информации никогда не работают за деньги. Опасно — глупо считать, что преданность можно купить.

— А как же тогда с вами?

— Этот вопрос вам следует обдумать, однако я уверен, что вы уже сделали это. — Лучший способ завоевать доверие этого человека — постоянно настаивать, что доверия не существует. По мнению Эскобедо, если доверие нельзя купить за деньги, его можно добиться страхом. В этом отношении хозяин Кортеса вёл себя глупо. Он предполагал, что его репутация человека крайней жестокости и насилия устрашит кого угодно, и редко задумывался над тем, что есть люди, способные и тут преподать ему урок. В характере Эскобедо было немало такого, что вызывало у Кортеса восхищение, но ещё больше того, что заставляло презирать его. По сути дела Эскобедо был дилетантом — правда, весьма одарённым, — который легко учился на собственных ошибках, но ему недоставало профессиональной подготовки, в результате которой он мог бы учиться на ошибках других. А что такое разведывательная деятельность, как не профессиональная память уроков, извлечённых из ошибок прошлого? Ему требовался не столько советник по вопросам разведки и безопасности, сколько эксперт по проведению тайных операций, но именно тут ни один из этих людей не захочет выслушивать советы и не будет следовать им. Они вышли из поколений контрабандистов и потому полагались на собственный опыт по части коррупции и подкупа. Дело в том, что они так и не научились вести игру против хорошо организованного и грозного противника колумбийцы тут в счёт не шли. Наркосиндикату просто повезло, что янки пока не обнаружили в себе мужество и решительность, необходимые для того, чтобы полностью использовать своё могущество. А КГБ вдолбил Кортесу, что везения не существует.

* * *

Капитан Уинтерс вместе с представителями Вашингтона просматривал видеоплёнку, снятую через прицел своей пушки. Они сидели в угловом кабинете одного из зданий для спецопераций — в Эглине таких зданий было немало. Двое, прилетевшие из Вашингтона, были в мундирах офицеров ВВС, причём у обоих были знаки различия подполковников — удобное промежуточное звание; множество подполковников наезжало в Эглин в состояний полной анонимности.

— Отличная меткость, сынок, — заметил один.

— Он мог бы затруднить мои действия, — спокойно отозвался Бронко. — Но не стал.

— Как относительно судов в этом районе?

— Ничего в радиусе тридцати миль.

— Поставьте плёнку с «Хокая», — приказал старший. Плёнка в три четверти дюйма, популярная среди военных, позволяла получать больше информации.

Видеокассета была уже обработана. На ней виднелся летящий «Бичкрафт», помеченный на дисплее как XXI, одна из многих светящихся точек, большинство которых было чётко обозначено как авиалайнеры, летящие высоко над местом атаки.

Кроме того, на поверхности моря виднелось много судов, однако все на большом расстоянии от зоны нападения, и эта плёнка закончилась ещё до момента атаки.

Как и планировалось, команда самолёта раннего обнаружения не была непосредственным свидетелем того, что произошло после передачи информации истребителю.

— О'кей, — произнёс старший из офицеров. — Условия операции соблюдены.

Они снова заменили кассеты.

— Сколько снарядов израсходовано? — спросил младший.

— Сто восемь, — ответил капитан Уинтерс. — Стреляя из «Вулкана», трудно израсходовать меньше, слишком большая скорострельность.

— По «Бичу» словно прошлись механической пилой.

— Я к этому и стремился, сэр. Можно было бы сбить его чуть раньше, но ведь вы предпочитаете, чтобы снаряды не попали в топливные баки, правда?

— Совершенно верно.

— На случай, если кто-нибудь увидел бы вспышку, было готово объяснение здесь часты учебные стрельбы самолётов из Эглина, при которых сбивают воздушные цели и беспилотные снаряды, но куда лучше, чтобы этого никто не видел.

Бронко не нравилась атмосфера секретности. По его мнению, было вполне справедливо и правильно сбивать мерзавцев. Цель операции, сообщили ему при вербовке, состояла в том, чтобы помешать транспортировке наркотиков в Соединённые Штаты, что угрожало национальной безопасности страны. Подобная формулировка делала операцию совершенно законной.