Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.) - Федор Селезнев

В тоже время на этот раз нижегородские кадеты (не без внутренней борьбы) согласились с Агитационной комиссией ЦК в том, что «саботаж не может считаться целесообразным средством в борьбе с большевизмом» (шесть голосами против трёх) и признали допустимыми «деловые сношения с большевиками и работу в их учреждениях» (4 за, 1 против, 5 воздержались)[608].

19 апреля 1918 г. для обсуждения дальнейшей линии партии собрался кадетский ЦК. М.М. Винавер огласил составленный им текст декларации об отношении КДП к формируемой большевиками армии. В нём задавался вопрос, будет ли она организована исключительно для «защиты родины от немцев». От ответа от него и должна была зависеть позиция партии Народной Свободы.

По отношению к проекту Винавера в ЦК обозначились два крыла. Левые кадеты (А.А. Кизеветтер, Н.В. Некрасов, М.Л. Мандельштам) вообще были против декларации. Москвичи, традиционно занимавшие жесткую германофобскую позицию, наоборот считали необходимым придать партийной декларации более резкое звучание, включив в неё призыв к партизанской войне против вражеских войск (П.И. Новгородцев, А.Д. Алферов) и «протест против занятия немцами русских областей» (Н.М. Кишкин)[609].

Однако Н.В. Некрасов, предупредил своих товарищей: «когда мы будем призывать общество к борьбе с немцами всеми способами, мы не встретим себе поддержки в существующем правительстве…». Между тем конфликтовать с большевистской властью кадеты пока не хотели – ведь это могло повредить делу «национальной обороны» и противоречило интересам Антанты, пока ещё негласно сотрудничавшей с советским руководством.

Лондон и Париж в марте и апреле 1918 г. основные надежды по восстановлению Восточного фронта возлагали на правительство Ленина, надеясь, что оно, после краткой мирной передышки, начнет революционную войну с Германией. Британский премьер-министр Ллойд-Джордж так объяснил логику своих действий члену ЦК КДП А.В. Тырковой: «Троцкий первый сильный человек в России. Он хочет организовать армию против Германии. Другого правительства нет. С кем же иметь дело»[610]. Видимо, исходя из этого М.М. Винавер, в это время игравший роль фактического лидера партии, заявил, что «крикнуть», то, что предлагает Кишкин нельзя, нельзя и «призывать к партизанской войне»[611].

Однако к середине апреля выяснилось, что Ленин не очень-то хочет возобновлять войну с немцами. В Москву 23 апреля 1918 г. приехал немецкий посол Мирбах. Одновременно германская армия вторглась в пределы Области Войска Донского, т. е на территорию по Брестскому договору находившуюся под юрисдикцией РСФСР. Но даже это не послужило Ленину поводом для разрыва Советской России с Германией.

В этой ситуации французы забили тревогу. 23 апреля 1918 г. в московских газетах было напечатано интервью французского посла Нуланса, в котором он обосновывал необходимость высадки японских войск во Владивостоке, а также доказывал целесообразность военных действий союзников – в общих интересах – против австро-германцев на территории России. Схожую позицию заняли англичане.

На тот момент они не имели своего посла в России. Его роль играл неофициальный представитель Лондона Брюс Локкарт. Н.Г. Думова, со ссылкой на работу Р. Ульмана, утверждала, что 21 апреля 1918 г. Локкарт в телеграмме на имя министра иностранных дел Бальфура сообщил об изменении своего прежнего предложения – добиться согласия Советского правительства на возобновлении им войны с Германией при условии союзнической интервенции в России. Теперь, писала Думова, Локкарт «настаивал на осуществлении интервенции не только без согласия большевиков, но и направленной против них»[612].

Представляется, однако, что Ульман неправильно интерпретировал этот документ. В своих воспоминания Локкарт сообщил о состоявшемся на его московской квартире 29 апреля 1918 г. совещании с участии руководителя французской военной миссии генерала Лаверня, который озвучил позицию Нуланса: интервенция «без согласия большевиков и без их спроса на это». В ответ англичане подтвердили приверженность «к политике сотрудничества с большевиками»[613]. Таким образом, скорее всего, в телеграмме от 21 апреля Локкарт передал мнение французов, и свой совет присоединиться к нему – в том смысле, что антигерманская интервенция в России необходима, даже если большевики не согласятся на неё. Но для Лондона (в отличие от Парижа) интервенция «без спроса» являлась крайним и нежелательным вариантом. Важно отметить, что ни англичане, ни французы не думали использовать союзнические войска для свержения советского правительства.

Солидарная позиция Антанты, согласно убедительным аргументам Н.Г. Думовой, была доведена Локкартом до руководства кадетской партии[614] и 26 апреля 1918 г. оглашена на заседании ЦК партии Народной Свободы. «ЦК-ту было доложено, что союзники окончательно решили сделать общий десант пяти держав (Англии, Франции, Италии, Японии и С.А. Соединенных штатов), что вопрос этот окончательно решён». Как видим, здесь нет ни слова о намерении «устранить большевиков», как утверждал У. Розенберг, введший тем самым в заблуждение Н.Г. Думову[615].

Характерно, что и сами кадеты не просили союзников свергать советское правительство. Наоборот кадетский ЦК признал необходимым, чтобы союзнический десант «был сделан не для оккупации, а для войны на нашей территории наподобие того, как воюет Англия на территории Франции», т. е. не вмешивался во внутренние дела страны[616].

Обратим внимание ещё на одну тонкость в позиции конституционных демократов. Они хотели, чтобы «десант был организован при участии сил всех союзников»[617]. Это условие было вызвано опасением одной японской интервенции, чреватой для России потерей Дальнего Востока. Вообще вопрос о японском десанте обсуждался руководством Антанты с самого начала 1918 года. Англия и Франция хотели, чтобы японцы продвинуться по Транссибу вплоть до Урала и создали там новый Восточный фронт. Однако у американцев имелись свои виды на Транссибирскую магистраль. Поэтому правительства США заявило, что интервенция на Дальнем Востоке может носить только международный характер и не должна быть единоличной акцией японцев. Французы, как ни пытались, переубедить Вашингтон не смогли. Правда, 5 апреля 1918 г. японцы высадили небольшой десант во Владивостоке. Однако под давлением США Япония отказалась от высадки более крупных сил и обещала согласовывать дальнейшие действия с Соединенными Штатами. Но в середине апреля 1918 г. вопрос о японской интервенции вновь приобрел актуальность.