Тропы Подземья - Артемис Мантикор

Удар. Шагом это назвать было нельзя. Как оно перемещается?

Логичнее всего было бы попытаться спрятаться, как я это сделал раньше, но при этом сильно хотелось оказаться как можно дальше от приближавшегося нечто. Судя по дрожи на воде и громким ударам чего-то о землю, твари не обязательно меня как-то учуять — оно просто меня мимоходом раздавит и не заметит.

Усиленные бафом Моры глаза выхватили небольшую выщерблину в скале, где на скудной чудом набившейся туда с пылью земле, боролись за выживание несколько чахлых желтых кустиков.

Ну привет тебе, ошибка богов судьбы. На собаку это походило мало, разве что наличием четырех лап, одна из которых на вид была скорее мускулистой рукой. Дальше шел сплошной стеной список различий. Голова чудовища состояла из массивного букета сросшихся разнообразных больших и маленьких черепов животных с редкими вкраплениями человечины. С левой стороны особенно красноречиво смотрелась обтянутая тонкой бледной кожей голова разумного с выпученными желтыми глазами без зрачков. А вот все, что ниже уродливой прорези ноздрей без носа было заменено на вросшую покрытую мясом и мышцами звериную пасть помеси волка и крокодила.

На фоне этого туловище казалось тощим, но бугристые и местами ничем не прикрытые мышцы давали понять, что это впечатление обманчиво.

Передвигалась тварь исключительно прыжками. Подлетая метра на три и тяжело приземляясь на красноватую землю, поднимая облако бурой пыли.

Существо пило воду. Одна из звериных пастей затягивала жидкость через несколько заменявших ей язык щупалец, другая лакала, третья просто заглатывала, погрузившись в воду целиком.

Я сидел, стараясь не выдать себя ни малейшим шорохом, ни единым вздохом. Даже мысли на бесконечно долгие две минуты погрузились в морозное оцепенение. Монстр пил долго, жадно, с чувством. Но при этом абсолютно бесшумно, от чего на душе было еще тревожнее.

Допив, тварь зевнула во все свои десяток развитых ртов и попыталась приоткрыть прочие — по всему телу монстра были вросшие прямо в мясо и мышцы рты. Которые, однако, не могли открыться по физиологическим причинам.

Затем чудовище лениво осмотрелось по сторонам, принюхалось, остановило взгляд пары голов на моем кустике. Я едва подавил желание сменить форму на двуногую и покрепче сжать рейлин. И только спустя еще одну бесконечно долгую минуту, оно собралось и резко прыгнуло мимо меня, возвращаясь обратно, откуда пришло.

Я выдохнул, но еще долго не спускался вниз, тревожно прислушиваясь и принюхиваясь к пространству вокруг. В голове крутилась мысль о том, что я мог пить воду после этого монстра. Вряд ли, конечно — сейчас воды была едва ли половина от прежнего запаса, и больше прозрачной она не была — ошметки мяса и подводное облачко крови там, где лакал воду урод, были бы тогда и до его прихода. С благословленными Морой глазами я бы точно это заметил. Я же правда так думаю, а не пытаюсь себя в этом убедить, да?

Помотав головой, словно это поможет выкинуть из головы лишнее, я обернулся зверем и направился следом за монстром. Надеюсь, он свернет прочь от центра разлома. Пока что у меня нет ни одной мысли, как бы я мог победить эту тварь. Скорость у него ненамного хуже моей, а свести на нет преимущество врага в уровнях критическими ранениями не получится — такой цветник голов не отрубишь, а до сердца добраться будет непросто, если оно вообще есть и уязвимо.

Улучшенное зрение охватывало открывшийся предо мной неописуемый вид, напоминающий, на сколько наш мир прекрасен.

Как и в тупиковом ответвлении расщелины, желтизна растительности переходила в яркую зелень и… бирюзу. При виде родного цвета сердце забилось чаще. Бойся запретного цвета, сиин, но возрадуйся во всех оттенках оберегающей нас бирюзы.

В небо вздымался громадный, невообразимо огромная скала древесины. Мы дошли до того места, где корни титанических растений пробивают каменный щит земли и устремляются ниже, к таинственным разумным грибам, которых никто не видел.

Если смешать синий и зеленый…

Мелькнувшие перед глазами когти, и я едва успел уклониться на одних рефлексах, после чего использовал инерцию для резкого разворота и удара рейлин. На земле валялись две половинки очень похожей на искателя плоти твари со звериными модификациями.

Инфо посмотреть я не успел, но так легко рассечь пополам почти случайным ударом можно только существо ниже себя по уровню.

Секундное столкновение нельзя назвать боем, но оно меня сильно отрезвило. Я взглянул на предстоящий путь уже новыми, не такими восхищенными глазами. Помимо голого корня, все пространство было заполнено искорёженным лесом разнообразных деревьев. Почти сразу местность переходила в непроходимые джунгли. Буреломы, поваленные деревья, доселе незнакомые мне виды люменориса, и неприятно выглядящее хищное растение — это только первый взгляд на раскинувшуюся флору.

Прямо на моих глазах безобидный янтарный цветочек, свисавший вниз, дернулся к траве, поймав копошащееся там пушное нечто. Что мешает чуть глубже внутрь поселиться такому же, только способному проглотить сиин?

Исключением была утоптанная дорожка, в древние времена даже покрытая каменной кладкой. Сейчас от этого остались только следы, но использовался этот путь всяко не редко. Растения сюда не приходили. Зато пришли комки плоти.

Привыкнув к специфическим запахам места, я смог вычленить из их разнообразия вонь жутких порождений искаженного павшего бога. Много. О забытые боги, их было очень много! Не могу нюхом различить классы и уровни существ, но с учетом их умения объединяться воедино, это не так уж и важно. Был десяток одноногих упырей, а стала многоножка. Проклятия бездушному богу!

Выходит, мой путь — лабиринт хищных растений и буреломы. Если бы не плотоядные цветы, я бы просто обратился в зверя и легко проскользнул через все преграды. Но для цветов мое уменьшение в размерах после превращения — как подарок судьбы. Так на меня будут охотиться гораздо больше растений.

Остается полагаться на ловкость и скорость. И на внимательность.

И на кое-что еще. С каждым разом мне удавалось все лучше впадать в то самое боевое состояние, когда битва превращается в музыку, а на губах сама собой зарождается улыбка. Осторожность и внимательность? Паршивый из меня рейнджер. Бард чуть получше, но я почти уверен, что великий отец меня удивит, когда я решусь прочесть самое важное из его посланий.

В звериной форме я устремился вперед, обходя многочисленные коренья, пригибаясь под колючими ветками и уходя от попыток хищных цветов мною перекусить. Порой они выныривали из травы по нескольку за раз. Затем я едва не лишился длинных ушей, пролетая через внезапно изогнувшейся петлей из колючих ветвей. На той стороне меня как раз поджидал особенно жирный хищный цветок. Я был прав, когда предположил, что ближе к разлому, из которого рос гигантский корень, плотоядная флора будет страшнее и больше.