В нежных объятьях - Татьяна Тронина

Женя думала о том, что сейчас происходит нечто противоестественное – она обнимает чужого мужчину. Не хочет, но вынуждена прижиматься к этому незнакомому телу, напряженному и твердому, словно сталь. Каждая клеточка в этом теле, с которым она сливалась теперь в невольном объятии, была непонятной ей и неприятной. Бедные женщины, которые вынуждены жить с нелюбимыми – зачем они терпят эту муку, почему не бегут прочь? Лучше быть одной и свободной, чем терпеть возле себя чужого человека.

Чего добивается Денис? Неизвестно. Готов ли он слушать Женю? Судя по всему, нет. Он весь в каких-то своих фантазиях, он ни с кем не собирается делиться своими планами. А возможно, и планов у него нет. Денис просто летит, бездумно и отчаянно, словно мотылек на огонь.

Интересно, а что потом? Например, что будет, когда закончится бензин? Денис остановится? Скажет устало: «Все, ангел мой, мы приехали…» Опять же неизвестно. Он перед тем спросил Женю: смогла бы она его полюбить? Верно, этот вопрос мучил Дениса больше всего. А она ему не ответила. Впрочем, это и был ее ответ, Денис услышал Женю. Наверное, именно тогда на него напало это безумие, эта жажда скорости. Ведь даже сестра не смогла его остановить. Впрочем, все началось еще до того. Когда он явился к ней днем и схватил за запястья, оставив синяки. Словно хотел сковать ее в своих стальных объятиях навсегда. Так и вышло – этой ночью Денис приковал к себе Женю, посадив на мотоцикл, и теперь она в его полной власти. И что все это значит? А значит, что все закончится плохо. Точно так же, как с Нелей. Поэтому лучше не загадывать ничего. Просто ждать. Возможного конца или – чуда.

«А если отпустить руки? Представить себя птицей и оторваться от земли? Может быть, тогда, в свободном полете, у меня появится шанс выжить?»

Женя читала и слышала о том, что в минуту опасности перед человеком проносится вся его жизнь. Но, видимо, она была исключением. Перед ее глазами стояла лишь улыбка Сергея.

* * *

Сергей выжимал из машины максимальную скорость, но все равно до мотоцикла было еще далеко. На одном из хорошо освещенных участков дороги Сергей сумел разглядеть, что ни на Полушкине, ни на Женни нет защитного шлема. Чистое безумие – мчаться по дороге без шлема! А если какой-нибудь ночной мотылек влепится в глаз водителю? Мало не покажется, на такой скорости легко потерять управление. А если выбоина на дороге или под колесо попадет камень? Все – они оба погибнут, Женни и этот псих Полушкин! Полушкина не жаль, тот сам сделал свой выбор, но вот Женни… Как Сергею жить в мире без нее?.. Наверное, как раньше. Без особых забот, не думая о завтрашнем дне, не беспокоясь о куске хлеба, сытой жизнью рантье. Ведь у него есть творчество – когда часами стоишь у мольберта, вдыхая запах красок. Когда под утро приходят сны – те самые, которые просятся потом на холст. Есть прогулки по городу, вечера, которые приятно проводить в летнем кафе. Потом, может быть, случится поездка к морю. Там хорошо бы сесть на валун у прибоя и, обхватив колени, долго вглядываться в горизонт… А вот бегут облака по небу. Суета в аэропорту. Дождь. Дом в Подмосковье. Стена рыжей листвы за окном. А чуть позже – уже сугробы до крыши, и надо расчищать дорожку до калитки. Новогодние огни, запах настоящей елки. Темное, гулкое пространство кинозала. Книги. Звонок друга, потом посиделки в баре, медовый блеск пива в бокале. Сны. Опять бессонная ночь у мольберта в поисках сюжета. Кисть сама рисует тощую смешную девочку с длинными ногами – грациозную и одновременно неуклюжую. У девочки большой рот и длинный нос. Она некрасива и в то же время прекрасна, она – уникальна. Другой такой больше нет в мире. Миллионы людей вокруг, а второй такой нет.

Говорят, что нельзя ставить свою жизнь в зависимость от другого человека. Говорят, что можно быть счастливым и в одиночестве: наслаждаться природой, искусством. Можно найти счастье в работе, в творчестве. В помощи другим людям. Но, верно, нет ничего абсолютно такого, что подошло бы сразу и всем. Вот таков он, Сергей, например. Природа его устроена так, что он не может испытывать радость от жизни, если ее не с кем разделить. И не абы с кем – а лишь с той, единственной.

Без Женни его не радует ни солнце, ни море. И летние ночи, и новогодние праздники ничего не стоят, если не разделить их с любимой, без нее они теряют смысл. Без Женни этот мир словно коробка из картона – невзрачная и скучная.

…Сергей заморгал, заставил себя встряхнуться. Впереди вдруг показались фуры – одна, вторая… Рискуя, Сергей обогнал по встречной одну, затем другую – к счастью, дорога шла ровно: ни уклонов, ни горок, и видно далеко. А мотоцикл Полушкина все маячил вдали темным пятном. Еще через некоторое время машин на дороге прибавилось, впереди показался поворот на большую трассу, ведущую к следующему городу. Должен же Полушкин хотя бы здесь сбросить скорость? И в этот момент Сергей заметил, что мотоцикл опять свернул, но на другую, местную дорогу, на которой движения не было. Не зная, радоваться ему или печалиться, Сергей направил свой автомобиль следом.

Поначалу его машина ехала ровно, по асфальту, а затем внезапно началась грунтовка. Затрясло, захрустело под шинами. Сергей выругался сквозь зубы.

Вдоль дороги тянулись покосившиеся, нежилые дома с черными окнами. Длинный сарай. Темнота. Если бы не полная луна, висевшая прямо над лобовым стеклом, дело обстояло бы совсем скверно.

А впереди… что там, впереди? – вгляделся Сергей. Кажется, мост. Через реку. Издалека мигнул одинокий фонарь, и под ним серебряной нитью сверкнула вода.

– И вот куда он? – пробормотал с отвращением Сергей в адрес Полушкина. Машину сильно тряхнуло – одно из колес попало в яму.

В этот момент мотоцикл, находившийся впереди, вдруг подпрыгнул, словно наткнувшись на препятствие, и мотоциклист потерял равновесие.

Куда полетели пассажиры байка, Сергей даже не успел заметить. Случилось то, чего он больше всего боялся. Тем не менее, закусив губу, он заставил себя доехать до моста – обычного, из бетонных плит, даже без ограды – выскочил из автомобиля и невольно пошатнулся, увидев лежащую на плитах неподвижную фигуру. Бросился ближе – не она. Мужчина, незнакомый, в белой рубашке – тот самый Полушкин… А где Женни? Сергей пробежал вперед, на другой берег, затем обратно. За мостом тускло светил фонарь. Сергей подошел к краю моста и заметил, как в черной воде сверкнула темно-красная, не потерявшая своей яркости материя.

Спотыкаясь, Сергей спустился по осыпающемуся берегу вниз и, не раздеваясь, зашел в воду. Вода сначала достигла колен, потом была уже по пояс. Кричала какая-то ночная птица, и шелестела осока на том берегу.

Женя медленно покачивалась на поверхности. Жива или мертва?

Сергей наклонился и поднял девушку на руки. Глаза у нее были закрыты, а лицо – белое и поразительно правильное, идеально красивое в своей неподвижности, было точно высечено из мрамора.

Держа Женю на руках и преодолевая течение, Сергей направился к берегу. Вылез, положил девушку на землю, сам упал рядом. Потом повернул ее на бок, лицом к себе.

Женя вдруг закашляла. Открыла глаза и пробормотала несвязно: