В нежных объятьях - Татьяна Тронина

– Ты?..

И снова зашлась в кашле.

– Жива? Все в порядке? Нигде не болит? – помогая ей сесть, спросил Сергей. И вдруг засмеялся.

– Ты что? – задыхаясь, спросила она. Затем откинула назад голову, подняла лицо вверх. – А этот?

– Не знаю. Там. – Он махнул в сторону моста рукой. – Лежит. Зачем ты ушла без меня?.. Я вас еле нагнал.

– Да кто же знал… – застонала Женя. – Боже, какой ужас, он так гнал…

– Все хорошо, – Сергей обнял ее.

– Ты знаешь, я отпустила руки и полетела.

– Отчего люди не летают, да?..

– А ты все шутишь… Я думала, ты ушел. С ней.

– Нет, нет, я всегда был с тобой, – ласково возразил он.

– Ты ушел, – с горьким отчаянием произнесла Женя и вдруг заплакала.

– Это ты ушла. Даже не ушла, а уехала. Умчалась.

Она уже и смеялась, и плакала. Сергей прижал ее к себе и замер, ощущая внутри то самое чувство, которое искал всю свою жизнь и до этой минуты все никак не мог найти.

Радость!

* * *

Им пришлось задержаться в городе на несколько дней – пока шло выяснение обстоятельств случившегося. Все эти дни лил дождь – прохладный, монотонный, похожий на осенний… Женя чувствовала себя не в своей тарелке: ей казалось, что она умерла тогда, на мосту. А сейчас не жизнь, а нечто вроде посмертного сна, когда в мозгу по инерции еще функционируют остатки нейронных связей и напоследок рисуют причудливые картинки. Ведь это же чудо, что она умудрилась выбраться из той ужасной аварии почти без единой царапины! Царапины были небольшие – на тыльной стороне руки. Тонкие и длинные ровные полоски. Будто некто вцепился в Женю, не желая ее отпускать, и держал до последнего, тянул за собой – даже следы узких тонких ногтей остались на коже. Сергей утверждал, что эти полоски от прибрежной осоки.

Да, похоже на правду. Осока. Они ведь тогда долго сидели на берегу, ждали помощи. Сергей вызвал «Скорую», она приехала через полтора часа из Кострова.

Денис был еще жив, хотя внешне никаких признаков того, что жизнь в нем еще теплится, не подавал. И это счастье, что Сергей с Женей не стали его приводить в чувство, тащить в машину – как позже выяснилось, мужчине требовалась специальная транспортировка.

Денис сейчас находился в костровской больнице. Он так и не вышел из комы. Врачи не давали никаких прогнозов – может быть, выкарабкается, а может, нет.

С одной стороны, Жене было жаль этого «беспечного ездока», с другой стороны, она даже думать не хотела о Денисе. Чужой. Не ее. И вообще, не ее это проблема, не ей думать о нем, плакать над ним, ждать его возвращения к жизни.

Всеми хлопотами занималась Валя. Ее горе было настолько безутешным, что поражало всех, кто ее видел. Вале потребовались виноватые. Сначала она вздумала обвинить во всем Женю (заморочила братику голову), затем Сергея (угнал машину у Марата, наверняка подрезал братика на дороге, чем и вызвал аварию), ну а после словесных баталий и выяснения всех подробностей целиком и полностью сосредоточилась на Анне.

Анна, по утверждению Вали, являлась неким злым демоном, она причинила Денису психологическую травму еще тогда, семнадцать лет назад. Создала аварийную ситуацию на дороге, из-за чего погибла несчастная Неля. С тех пор, как утверждала Валя, ее брат был немного не в себе. Зациклен на прошлом! И именно по этой причине он решил погонять по трассе уже с Женей.

Валю поддержал местный психолог (оказывается, она с ним консультировалась ранее, еще в те времена, когда Денис хранил в доме урну с прахом Нели). Психолог заочно признал Дениса «травмированным» тем дорожным происшествием.

Словом, Валя на каждом углу всем подряд рассказывала подоплеку того, что произошло сейчас, и, надо сказать, ее охотно слушали. Хотя Аня и утверждала, что все это – злой навет, публике было приятно винить во всем именно ее.

…С чего вдруг Валя во всем стала обвинять Аню (да еще спустя семнадцать лет!), Женя не понимала. Но Валя утверждала, что Денис ей во всем открылся перед тем, как сесть в свое последнее путешествие на байке.

Женя в виновность Анны особо не верила. Да и, возможно, часть публики тоже не испытывала особого доверия к речам Вали, но надо признать, что обвинения Вали упали в благодатную почву.

Аню не особо любили в городе, считая выскочкой и зазнайкой, а вот простой женщине и честной труженице Вале – да, сочувствовали.

Словом, история эта, замешенная на событиях многолетней давности, всколыхнула весь город.

«Выживет Денис или нет? – все же иногда задумывалась Женя. – Не мое это беспокойство, да, но все же жаль его. О чем он там думает сейчас, отключившись от реальности, между жизнью и смертью?.. Или там только пустота?»

* * *

Ночь. Он один. Он и луна. Луна на темно-синем небосклоне.

Он мчался вперед на своем байке, до максимума выжимая газ, – туда, на восток, где должно взойти солнце. Но пока виднелся только темный горизонт и ни одного розового отблеска, ни одной яркой полоски, говорящей о том, что рассвет близок.

Денис не мог определить, сколько он ехал, – почему-то потерялось ощущение времени. А потом вдруг заметил впереди на обочине темный силуэт и на всякий случай притормозил – вдруг нужна помощь. Силуэт шевельнулся – человек поднялся с земли, пошел ему навстречу. Луна осветила тонкую девичью фигуру, копну волос, разметавшуюся по плечам. Лица не было видно…

Вроде кто-то из знакомых… – нахмурился Денис, вглядываясь в прохожую.

Девушка вышла из сумрака, фара на мотоцикле осветила ее всю. Милое бледное личико, рыжие волосы.

– Неля?.. – с изумлением прошептал Денис, чувствуя, как из глубин души поднимается бурная радость.

– Как же ты долго, Полушкин! – засмеялась она. – А я сижу тут и жду тебя, жду…

– Нелька, наконец-то! Я же тебя столько искал! Садись… Нелька!!! – и от избытка чувств Денис заорал слова любимой песни:[2] «Надо мною тишина, небо полное дождя, дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет…»

– Пора, – сказала Неля. – Поехали уже, Полушкин.

– А куда? – с восторгом спросил Денис.

– Куда глаза глядят. И вообще, какая разница, куда… Главное, мы теперь вместе. «Под холодный шепот звезд мы сожгли последний мост, и все в бездну сорвалось…»

Неля села сзади, Денис надавил на педаль газа.

Они пели уже в один голос: «Я свободен от любви, от вражды и от молвы…»

* * *

Наконец, Женя с Сергеем получили возможность уехать из Кострова.

…Это было теплое туманное утро. Белое полупрозрачное облако окутало весь город; местная радиостанция обещала, что к полудню туман немного рассеется, а вот вечером вернется вновь.