Встретимся в Загсе или на небесах - Ива Ривер

— В самом деле? Дописываете роман? — вернул меня к действительности мамин голос.

Ух ты, пока я мысленно отвлеклась, Ваня успел уже и по родительским ушам проехать.

Мы давно сидели за столом, Ланка наспех поужинала и, чмокнув меня в щёку, со словами «мамочка, прости» унеслась к зверинцу. Понятно, что для ребёнка — это праздник души. Наташка приехать не смогла, мама с Галкой зацепились за кулинарию, Саша с папой, как водится — за политику, параллельно обсуждая нынешнее происшествие в аэропорту. По новостям передали, что бомба всё-таки имела место быть, но правдивость информации вызывала большие сомнения.

— Да ну не верю, — скривился папа. — Не удивлюсь, если они сами подобные акции и устраивают, чтобы увеличить бюджет на антитеррористические мероприятия.

Я была с ним согласна. Действительно сложно представить, что кто-то подложил взрывчатку, а потом сам же позвонил и предупредил. Зачем? Жаль, что в нашем мире развелось столько лжи, что верить уже почти никому нельзя.

Ваня встревал то в один разговор, то в другой, не зная, к кому примкнуть. Вроде, и умные все, и красивые… Пока, наконец, не привлёк всеобщее внимание к своей скромной писательской персоне.

— Что вы говорите? Интересно, — папа с интересом посмотрел на Ивана. — Очень уважаю творческих людей. И почитать можно?

— Конечно! — Ваня с восторгом выпрыгнул из-за стола и с грацией слонопотама резво ускакал в неизвестном направлении.

Хотя, чего ж в неизвестном, за нетленкой, небось, помчался.

Угадала. Вернувшись, он бухнул опус на скатерть, любовно погладил рукой титульный лист и, счастливо улыбаясь, сказал:

— Мама меня почти убедила, что мой роман — исторический. Вы начинайте, — он подтолкнул рукопись к папе, — мне осталось две главы дописать. Так что вам повезло — прочтёте целиком.

Повезло?! Да уж, более «подходящего» слова и не подобрать! Представляю реакцию папы!

— Исторический? — прочитав название, с ещё большим интересом переспросил папа. — Отлично, люблю серьёзную прозу.

Нет, надо с этим что-то делать! Поймёт Ваня наконец, что к серьёзной литературе его творение не имеет никакого отношения или так и будет выставлять себя на посмешище?

«Рассмешить тоже нужен талант», — снова всплыли в мозгу слова Саввы. Нет, не буду ничего говорить…

Но чуть позже папа сам примчался с вопросами.

Я определила родителей в гостевую спальню, Ланку, еле оторвав от кото-сообщества, утрамбовала в свою постель, и мы с Галкой уже домывали посуду, когда он ворвался в столовую.

— Девочки, кто-нибудь объяснит мне, что это такое?! — он выхватил из стопки лист наугад и стал читать вслух.

«За надгробиями, в целях конспирации нахлобучив на голову высушенную плоть кактуса и царапая руки о чертополох, полз конюх Бенито.

— Всё равно я вас достану, голубки, — злорадно шипел он, потирая окровавленные ладони. — Застукаю в самый расплох! О, я чувствую, уже скоро!

Дон Инфанте посулил заплатить мерзавцу три песо, если тот донесёт на Педро с Розалией, но подлец старался не только ради денег.

— Хозяйка будет моей! Уже бы была, если бы поганый батрак не путался под ногами! — сопел Бенито, протискиваясь в узкое пространство между заросших лопухами могил. — Стоп. Она же уже моя хозяйка? Как же она ею будет, если уже моя? Или не моя? Что-то я запутался… Надо будет спросить у доньи Алисии — ведьмы.

— Педро, давай зайдём к моей доброй матери, — предложила Розалия и потянула любимого к семейному склепу.

— Нечестивцы! — прогундосил Бенито и, орудуя локтями, подполз поближе. — Они собираются сделать это прямо на гробе донны Люции?!

— Только на одну минутку, любимая, — ответил Педро, нежно прислоняя грабли к каменной стене сооружения. — Мне давно пора возвращаться к томатам.

Бенито расслабился — ну, за минуту даже прыткий батрак не поспеет, он же не кролик с фермы дона Диего…»

— Это что?! — потрясая рукописью, спросил папа. — Исторический роман?! Серьёзно?!

— Па, не нервничай, — я с трудом подавила смешок и забрала у него Ванину нетленку. — Понимаешь, у автора черепно-мозговая травма случилась, после которой литталант открылся. Вот в такой интересной форме. А тебе разве не смешно было?

— Мне — нет, — папа передёрнул плечами и плюхнулся на стул. — На редкость кретинский текст.

— А мы, верите, хохотали до слёз! — Галка поставила перед нами чашки и стала разливать чай.

— Пап, ты только ему об этом не говори, хорошо? Он свято верит, что пишет шедевр. И потом, согласись, кому-то и картины Дали непонятны. А кто-то фанатеет. И твоя живопись наверняка не всем нравится, но это же ничего не значит, правда? Всё ведь относительно, да?

Папа задумчиво бросил в чашку прозрачный кружок лимона и еле заметно повёл плечом, по-особенному, характерным движением склонив голову на бок.

— Возможно, дочь, ты и права. Было дело… и критиковали, и примитивом называли, м-да… — папа крякнул и отпил из чашки. — Но что-то мне это читать расхотелось. Не понимаю я такую литературу, уж извините.

— Да не читай, в чём проблема? Ты же не обязан, — я в точности повторила унаследованный от папы жест и залпом допила свой чай. — Всё, я спать, мне завтра вставать рано. Спокойной ночи, — я сгребла листы Ваниной рукописи и отправилась к себе.

Ланка спала на животе, крепко обхватив подушку обеими руками и плотно прижавшись к ней щекой. Чуть вздёрнутый нос, пухлая верхняя губка слегка приоткрыта — всё как в раннем детстве. А ведь уже почти взрослая… Рядом, из-под одеяла торчала блаженная мордень Магистра.

Вот же поганец, и не волнует его, что сейчас сюда винные пары «пригребут»!

Я постояла над кроватью, любуясь умильной картиной, и стараясь не шуметь, начала раздеваться.

Только я сняла джинсы и свитер, как в тишине оглушительно зазвонил телефон. В два прыжка оказавшись у аппарата, торопливо нажала кнопку приёма и бросилась в коридор, досадуя, что не отключила звук. Возникшая ещё в дочкином младенчестве привычка оберегать её сон сохранилась и поныне.

Рывком распахнутая мощная дверь грохнула обо что-то и, легко преодолев непредвиденное препятствие, отворилась. На полу, ближе к противоположной стене сидел Ваня, потирая ушибленный лоб.

— Вить, подожди секунду, — шепнула я в трубку и кинулась к прозаику. Всё-таки голова у него — слабое место, и лишняя травма ни к чему. — Ваня, блин, что ты здесь делаешь? — помогая ему подняться, проворчала я. — Головой потряси, не болит, не кружится?

Он послушно затрясся, сильно в эту минуту напоминая припадочного. Я даже испугалась, вдруг у него снова мозг повредился? Хотя, не должен бы, всё ж таки лобовая броня — это вам не уязвимое темя…