Смех и смертный грех - Дарья Калинина

— А Леонид Семенович?

— А Леонид Семенович по-прежнему бедный преподаватель, работающий за зарплату и читающий лекции туповатым студентам.

— Этот Леонид Семенович… Он работал у профессора Завгородцева?

— Да.

— А этот Леонид Семенович тоже утверждает, что детей у профессора было трое — Надежда Сергеевна, Лариса и еще ее брат?

— Да. Младших детей было двое. Мальчик и девочка. Это точно.

— Мальчик погиб вместе с родителями, девочке удалось выжить?

— Не совсем так, — покачал головой Лисица. — По словам Леонида Семеновича, еще на похоронах профессора детей было двое. Пардон, трое, если считать с Надеждой Сергеевной. Она была одна — без сына и мужа. Мальчик у Надежды Сергеевны был слабенький, часто болел. Не смог он быть с матерью и в этот раз, отцу тоже пришлось сидеть с ребенком, на похоронах его не было. Впрочем, этому никто не удивился и не придал особого значения. Все знали, что муж Надежде Сергеевне достался никудышный — любил выпить, так что приглашать его в приличное общество знакомые давно уже перестали.

— И это мой родной дед, — пробормотал потрясенный до глубины души Эдик. — Никчемный выпивоха!

— Зато он был добрым малым, — утешил его Лисица. — Никогда и ничего не жалел для друзей. Всегда был готов поделиться последним, что у него было.

— Даже удивительно, как моя бабушка могла остановить свой выбор на таком человеке.

— Ошибка молодости. С кем не бывает! Но твоя бабушка активно работала в плане улучшения благосостояния собственной семьи. И еще до истечения сорока дней после смерти профессора Надежда Сергеевна снова организовала похороны и поминки.

На сей раз церемония была совсем скромной. Лишь сама Надежда Сергеевна да еще пара-тройка самых близких ей людей.

Вспоминая этот миг, сентиментальный Леонид Семенович до сих пор не мог удержаться от слез.

— Бедный малютка! — прижимая к своему лицу огромный носовой платок, говорил он. — Погиб от вирусной пневмонии. Наденька говорила, что ничего нельзя было поделать. Ах, как она корила себя, что не взяла мальчика вместе с Ларисой! Конечно, она должна была усыновить их обоих, что там говорить. Но Наденька не смогла решиться взвалить на себя двойную обузу. У нее уже был один ребенок — Арсений. И пока она раздумывала, сын профессора заболел и умер!

Вообще, разговоры с Леонидом Семеновичем оказались малопродуктивными, несмотря на то, что старик был знаком с Надеждой Сергеевной вот уже почти полвека, а по молодости лет даже числился ее поклонником. Но старый чудак искренне заблуждался, считая Надежду Сергеевну честной и порядочной женщиной. Любовь заставляла Леонида Семеновича приписывать даме своего сердца те качества, каковыми Надежда Сергеевна отнюдь не обладала.

— Разумеется, Наденька знала о моих чувствах к ней. Я неоднократно говорил ей об этом. Но она всегда чтила память своего покойного супруга. Правда, одно время я рассчитывал… надеялся… Мне казалось, что и она тоже расположилась ко мне. Но когда о нас пошли слухи, порочащие ее честное имя, она была вынуждена прекратить наши едва наметившиеся отношения.

— И когда же это случилось? — спросил Лисица, чисто для того, чтобы окончательно обрисовать для себя моральный облик покойницы. — Наверное, где-то в начале девяностых? Когда шла приватизация помещений бывшего НПО?

— Откуда вы знаете? — искренне удивился этот чудак, явно так и не понявший, что милая «Наденька» попросту использовала в своих целях его чувства к ней.

Но Лисица не стал разочаровывать беднягу. Он лишь пообещал, что когда будет определен день похорон Надежды Сергеевны, он сообщит ему лично. И Лисица намеревался сдержать данное обещание. Но сейчас его куда больше занимал другой вопрос. Как и где найти братика Ларисы? Лисица был почему-то уверен, что этот ребенок остался жив и еще даст о себе знать.

Вернувшись домой, Лисица снова заперся у себя в комнате и пустился в путешествия по Всемирной паутине. Впрочем, на сей раз ему не пришлось долго странствовать. Друзья даже не успели соскучиться по нему, как он вернулся и заявил:

— Пора наконец вернуть Николо его бумажник и монету!

— А корону?

— Погоди, если корона именно такая, какой мы ее считаем, то Николо не имеет на нее никаких прав.

К этому времени состояние Николо стабилизировалось уже настолько, что врачи согласились выписать его из сельской больницы и вернуть в город. Это, с одной стороны, радовало друзей, но с другой — и тревожило. Особенно переживала Леся.

— Что я скажу Николо, когда он спросит у меня про корону?

— Скажешь ему правду, что корону у тебя украли.

— Он будет очень огорчен.

Но это было еще мягко сказано. Потому что когда Николо узнал, что короны нет, что она пропала, в его глазах появился настоящий ужас.

— Леся! Ты говоришь мне правду?

— Увы, да. Корону украли.

— Караул!

Николо побледнел так, что стал одного цвета с белоснежной рубашкой, которую он надел.

— Но полиция ищет эту вещь. Есть надежда, что они ее найдут и вернут.

— О нет! Ты не понимаешь! Полиция не должна ее найти!

— Почему? — быстро спросил у Николо Лисица, также присутствующий при этом разговоре.

— Я не могу этого сказать.

— Уж не потому ли, что корона краденая?

Николо кинул на него испытующий взгляд, а потом, уронив руки, бессильно прошептал:

— Значит, вы все знаете, да?

— Знаем.

— Я не хотел говорить правду.

— Но мы все равно ее узнали. Корона украдена в Эдинбурге во время проводившейся там выставки. Меня интересует, каким образом украденная драгоценность попала к тебе в руки?

— Я ее купил.

— Где?

— На улице, у одного пьяницы.

Эту версию Николо озвучивал и раньше. Но теперь Лисица откровенно заявил ему:

— Не говори ерунды! Ты купил с рук вещь стоимостью, по самой скромной оценке, в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов? Историческую реликвию? Корону шотландских королей?

— Да, да, — твердил потерянный Николо. — Именно так и было. Верьте мне!

— Извини, но в такое поверить просто невозможно.

— Почему?

— Хотя бы потому, что у тебя в бумажнике мы нашли вот это!

И Лисица положил перед Николо серебряк с изображением короля Малкольма.

— Знаешь, кто это такой на монете?

— Да.

— И корону у него на голове узнаешь?

— Ну да, это та самая корона. А монета фальшивая, подделка под старинную.

— А откуда у тебя эта монета?