Белый фрегат - Наталия Осояну

Шаг, еще шаг.

За поворотом воображаемой дороги пахнуло грозой, и Эсме поняла: ей туда.

Чтобы не испугать фрегат, в кои-то веки разрешивший чужачке проникнуть в крепость своего разума, она отпустила свою телесность, отказалась в этом невозможном пространстве воспринимать саму себя как человеческое существо, стала чем-то маленьким и обтекаемым, как малек фрегата. А потом позволила невидимым течениям увлечь себя еще глубже, не пытаясь ничего тронуть, но внимательно глядя по сторонам.

Город.

Какой-то не очень большой город, похожий на Тейравен, – как будто к знакомым улицам прибавилась еще одна, и еще одна площадь, и другая башня с часами над площадью – чуть выше и стройнее, с красивыми барельефами и новехонькой темно-коричневой крышей.

Полдень. Почему здесь так многолюдно в жаркий полдень? Впрочем, люди уже расходятся – словно то, ради чего они собрались, закончилось и больше не вызывает интереса. Лица у них очень разные: кто-то хмурится, думая о чем-то неприятном, кто-то смеется, будто идущий рядом рассказал ему очень смешную байку, кто-то размышляет о погоде, ужине или здоровье детей, вновь погружаясь в повседневные заботы, из которых ненадолго вынырнул ради…

Ради чего?

Рыбка-Эсме смотрит вперед и видит там, где постепенно тает многолюдная толпа, какой-то высокий помост. У нее екает сердце при виде этого помоста, но она вынуждает себя двигаться вперед, потому что знает: это разгадка. Это ответ на все многочисленные вопросы, которые возникали у нее – да и не только у нее – всякий раз, когда кто-то с умыслом или без такового произносил название этого городка, расположенного на каком-то из Десяти тысяч островов.

Лэйфир.

Ближе, еще ближе. Она видит все новых людей, которые до безумия похожи на тейравенцев, и в какой-то момент ей даже кажется, что в толпе мелькает лицо Старого Пью. В этом нет ничего удивительного – такие небольшие города и впрямь чем-то похожи друг на друга. Ближе. В памяти всплывает имя, которого она раньше никогда не слышала: Эсме прячет его, чтобы осмыслить потом. С именем приходит еще один незнакомый образ: большая птица с желтыми глазами-блюдцами, крючковатым носом, коричнево-серым пестрым оперением. Сова. Сова – клан, погубленный больше тридцати лет назад…

Рыбка-Эсме изумленно моргает – и в мгновение ока случаются сразу две вещи.

Мир меняется – как будто сдвигается, – и теперь площадь вокруг нее безлюдна, но зато покрыта снегом. Это странно, потому что солнце по-прежнему светит в вышине, не жалея полуденного тепла, да и снег какой-то неправильный. Как будто… грязный.

А потом она понимает, что это никакой не снег.

И ее вышвыривает обратно в реальность.

* * *

В Огами они прибыли в полдень, когда жизнь в порту и окрестностях замерла, словно городок вымер. «Легкокрылая» встала у первого же свободного причала, и никто не подошел, чтобы узнать, откуда явились чужаки и что им здесь нужно. Сандер, старательно пряча лицо под капюшоном, выбрался из лодки и огляделся по сторонам.

Солнце маячило над головой, как навязчивое напоминание, что они потратили две трети отпущенного срока и вернуться в Росмер менее чем за сутки даже при попутном ветре едва ли возможно. Сандер гнал прочь эту мысль – от нее несло соленой гнилью.

– Ну? – спросил Ролан. – И что теперь?

Сандер вздохнул:

– Теперь мы идем искать этого Тако. Что же еще остается? Будем надеяться, что местные отнесутся к нам… ну хотя бы без враждебности.

«И не пожелают на всякий случай перерезать нам глотки».

Ролан вздохнул и кивнул – дескать, тебе и карты в руки.

На самом деле Сандеру хотелось свернуться клубочком в каком-нибудь темном и тихом месте и лежать там, пока его кровь не превратится в соленую воду. Но «Легкокрылая» была слишком мала, чтобы он смог на ней по-настоящему спрятаться, пока она пришвартована у причала, да и приказ – или все-таки просьбу? – Кристобаля Фейры и впрямь стоило выполнить. Если не ради капитана, то ради всех, кто пострадает, если Дух Закона сделает с ним… то, что сделает. Сандер боялся себе представить, что сейчас чувствует Эсме, не говоря уже про «Невесту ветра».

Да к тому же он знал, что еще не дошел туда, откуда дорога идет только назад.

А свернуть с нее в море можно в любой момент.

– Сперва проверим его дом, – решил Сандер, – а потом – таверну.

С домом, конечно, не повезло. Он по-прежнему стоял на том самом месте, о котором сказал Кристобаль, – в западной части городка, на отшибе, – но явно был необитаем, причем давно. Стены обросли ежевикой. Сквозь дыру в крыше тянулось небольшое дерево. Сандер все-таки вошел, чтобы убедиться наверняка, и через некоторое время вышел. Не говоря друг другу ни слова, они вернулись на пристань. Сандер остановился, огляделся, еще раз вспоминая все, что успел рассказать ему Кристобаль перед отплытием. Несомненно, их путешествие по городку – даром что улица выглядела безлюдной – успели заметить. Он понял, что допустил тактическую ошибку: стоило сперва поговорить с кем-нибудь, а уже потом демонстрировать, что в Огами их интересует вполне конкретный дом. Сандер преисполнился отвращения к себе, но потом стиснул зубы и, мысленно несколько раз повторив, что сделанного не воротишь, решил перейти ко второй части своего первоначального плана.

– Вон там… – Он взмахнул перепончатой рукой в сторону одного из зданий, чьи фасады были обращены в сторону моря. – …Я вижу что-то похожее на таверну. Сейчас мы ее навестим и спросим местных, знают ли они такого рыбака. Говорить будешь ты, потому что я… вряд ли вызову у них доверие. Веди себя ненавязчиво. Не спеши. Если мы их рассердим – окажемся в итоге не в Росмере, а в гостях у Великого Шторма с его крабами.

– Понял, – ворчливо ответил Ролан и почему-то покраснел. Он уже не раз доказывал свою отвагу, но в общении с незнакомцами робел как девушка. Сандер напомнил себе, что его товарищ очень молод и совсем неопытен – ведь до недавнего времени он был обычным рыбаком, пусть и удачливым владельцем очень проворной лодки.

Они взялись за дело. В безымянной таверне Ролан заказал обоим эля, который принесла, шмыгая носом, хмурая служанка, и какое-то время они сидели в самом темном углу, переговариваясь о пустяках. Потом Сандер притворился, что задремал, и Ролан пустился в самостоятельное плавание по залу.

Посетителей было немного. Компания рыбаков через три стола от того, за которым они устроились, чуть поодаль – два хмурых парня, похожих не то на приказчиков из какой-нибудь конторы, не то на портовых клерков, а в самом дальнем углу – мужчина лет шестидесяти, крепкий как бочонок, с длинными усами и трубкой, которой он и уделял все внимание. Ролан, конечно, пошел к рыбакам – и они, пусть и не сразу, его приняли.

Сандер сперва не слушал, о чем его товарищ говорит со своими новыми знакомыми, но наблюдал за клерками, продолжая притворяться спящим. Ему взбрело в голову, что они могут оказаться цепными акулами. Здравый смысл подсказывал, что заштатный городишко Огами слишком мал для постоянного присутствия имперцев, и те, скорее всего, наведываются сюда лишь раз в месяц, чтобы навести шороху среди местных контрабандистов, собрать с них дань и снова исчезнуть. В периоды дурного настроения он был склонен к навязчивым мыслям и знал об этом. Но еще он знал, что, пренебрегая собственной одержимостью, может упустить из вида истинный повод для беспокойства, и это еще сильнее сводило с ума…