Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

Айри Нив прекрасно понял, что Маргарет не владеет большим мастерством в этой мышиной возне политических игрищ. Он посоветовал ей ничего не менять в своей программе, по-прежнему блистать в палате общин, громко выражать свое мнение и встречаться с группами депутатов или даже лично, наедине с теми из них, кого еще следовало убедить в ее правоте. Никогда прежде Маргарет так часто не видели в гостиной и в чайной палаты общин. Если все знали ее в лицо, то почти никто не знал близко, ведь у нее всегда было слишком много работы и совсем не было времени на пустую болтовню. «Вплоть до того момента, когда надо было вступить в борьбу за руководство партией, — пишет Норман Теббит, ставший одним из самых ярых сторонников Мэгги, — многие из моих коллег не знали Маргарет Тэтчер, да и я сам ее совершенно не знал; думаю, я сам до того обменялся с ней всего лишь несколькими словами, и я конечно же никогда не думал о ней как о лидере партии». Но на сей раз надо было изменить тенденцию на прямо противоположную. И Маргарет стала проводить много времени у себя в кабинете и в кабинете Робина Кука, устраивая дружеские встречи за чашкой чаю или за бокалом вина. Она вела себя скромно, используя свою женственность, была даже ласковой, то есть полной противоположностью Хита с его грубым, резким стилем поведения. Короче говоря, она всем нравилась, и ей удалось избавиться от ее прежнего образа женщины холодной, брутальной и упрямой. Это и положило начало успеху.

Гордон Рис взял на себя заботу о создании ее образа в глазах общественности и прессы. Он научил ее использовать такую хитрую уловку, как пауза, а порой и молчание, объяснил ей, что иногда следует говорить медленнее, понижать голос, надо хорошо его поставить, чтобы он был умиротворяющим, внушающим доверие и сильным одновременно. Она рассталась со своими накрахмаленными шляпками и сменила их на более модные головные уборы. Она даже рассталась со своими перчатками, казалось, доставленными прямиком из магазинчика, где торгуют аксессуарами 1950-х годов. Она предстала в облике обычной домохозяйки, которой приятно видеть, «что у ее детишек хороший завтрак на столе». Ее снимали вместе с Кэрол во время походов за покупками. Лейбористы могли сколь угодно долго поднимать на смех эти мизансцены, слишком хорошо выверенные, чтобы быть правдой, а журналисты в «Дейли миррор» могли сколь угодно долго зубоскалить по поводу того, что «с Маргарет Тэтчер никогда не знаешь, кем же она хочет быть: то ли премьер-министром, то ли лучшей домохозяйкой года», но созданный образ работал в пользу Мэгги. На страницах «Таймс» можно было прочесть, что она «скромна и очаровательна». Она стала почти «невестой» Англии.

В то же время в палате общин она с блеском демонстрировала свои белейшие, без единого пятнышка зубы. Хотя она не была мастером неожиданных метких замечаний и саркастических высказываний, в тот период у нее всегда было в запасе несколько колкостей и язвительных словечек, подготовленных заранее. Если же она «обнажала шпагу», то всегда поражала цель. Когда Деннис Хили назвал ее «пассионарней привилегий», она ответила так: «Некоторые министры финансов сильны в микроэкономике, некоторые — в налоговой политике, этот же — просто дешевка, профан».

Наступила последняя неделя перед выборами лидера партии. Хит был немного дезориентирован. Он чувствовал, что ветер может изменить направление. Тогда он атаковал свою соперницу и ее «среднеклассовые позиции». Мэгги же только и мечтала о том, чтобы ей представился случай обнародовать свою программу и показать, кто она есть на самом деле. В яркой, блестящей статье, опубликованной в «Дейли телеграф» 30 января под заголовком «Партия тори, какой я ее вижу», Маргарет дала объяснения: «Так вот, если ценности среднего класса состоят в том, чтобы всячески ободрять разнообразие и индивидуальный выбор, чтобы благоприятствовать труду и достойному за него вознаграждению, чтобы возводить преграды перед дирижизмом[98]и желать широкого распространения частной собственности, тогда, конечно, я защищаю именно это <…>. Если мы потерпели тяжелое поражение на выборах, то произошло это потому, что многие консерваторы стали социалистами <…>. Эта эволюция не только должна быть остановлена, ее нужно повернуть вспять».

В конце января вся команда Маргарет пребывала в оптимистическом настроении. На одном из обедов на Флуд-стрит был произведен предварительный подсчет голосов: 120 за Маргарет и 80 за Хита. Маргарет не поверила. Она отказывалась дать себя успокоить опасными иллюзиями. Тогда Айри Нив достал свою «волшебную палочку». Он обошел всех парламентариев, говоря им, что ради будущего партии сейчас вовсе не нужно, чтобы поражение Хита было уж слишком жестоким, всего-то и требовалось, чтобы он не был переизбран с первого раза. И произошло чудо. Даже колебавшиеся сделали свой выбор. Даже такие центристы, как сэр Джон Роджерс и Пол Брайан, решили объединиться с другими сторонниками Маргарет «под ее знаменем».

Во вторник, 4 февраля, Маргарет провела первую половину дня в комиссии по финансовым вопросам. В половине четвертого она прибыла в кабинет Айри Нива, чтобы там дождаться результатов. Предоставим ей возможность самой обо всем рассказать: «Я пыталась ни о чем не думать. Дверь отворилась. Вошел Нив. Говорил он тихо, но глаза его искрились. Он объявил: „Хорошие новости, вы получили 130 голосов, а Тэд — 119“».

Маргарет всегда была практична. Она пишет: «Имея в виду сложившуюся ситуацию, я могла теперь стать лидером партии <…>. Конечно, мы откупорили бутылку шампанского, но надо было оставаться трезвыми, с ясными головами <…>. Позже, вечером, мы собрались у Нива на военный совет».

В стране это известие вызвало настоящий шок. С полным на то основанием в «Дейли мейл» на следующий день было напечатано: «Слово „сенсация“ — не совсем точное выражение для того, чтобы описать ту ударную волну, что сотрясла Вестминстер после объявления результатов голосования».

Униженный, осмеянный Тэд Хит объявил о своей отставке. Высокомерный, желчный, он больше никогда не вернется в политику. Чтобы спасти единство партии, подталкиваемый Тэдом Хитом, в борьбу вступил Уилли Уайтлоу. Но он не обладал характером и темпераментом победителя. Он только выполнял свой долг, и всё. С самого начала его отношения с Мэгги были окрашены в тона дружеской любезности. Однажды во время встречи с молодыми консерваторами в Истбурне они вместе, бок о бок стояли на одной трибуне. Маргарет поцеловала Уилли в обе щеки и обратилась к прессе с такими словами: «Мы с ним друзья уже на протяжении многих лет. Мы целовались много раз. Я не думаю, что это причиняло ему большие неудобства». Уилли не знал, что сказать. Он был смущен как никогда.

Предвыборная гонка превратилась в увеселительную прогулку, тем более что кампания Уилли превратилась в подобие балаганного фарса. Желая также создать себе образ простого человека, так удачно использованный Мэгги, он сфотографировался у себя на кухне за мытьем посуды. Но это оказалось уж слишком, как говорится, было шито белыми нитками. Одни и те же козыри не могут выпадать много раз подряд. Газета «Таймс» его не пощадила: «Посуду может мыть каждый, но наша страна нуждается в том, кто сможет ею управлять, а не в том, кто умеет мыть посуду».