Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

К несчастью, в манифесте, словно нарочно, содержались весьма двусмысленные намеки на возможную широкую коалицию. Авторы его уверяли, что после выборов «мы проведем консультации с руководителями других партий <…>. Мы пригласим всех, кто находится вне рядов нашей партии, присоединиться к нам, чтобы преодолеть трудности, преследующие Великобританию». В пятницу, 2 октября, Тэд Хит, голова у которого шла кругом и он искал союзников, решился выступить с заявлением о вероятном создании правительства, где будут собраны «все талантливые люди». Маргарет была растеряна. Если во время войны или в другой ситуации, когда возникает угроза национальному единству, такая комбинация и может быть создана, то теперь, как она считала, Англия находилась совсем в ином положении. Тэд Хит безапелляционно утверждал, что «народ требует», но, по мнению Маргарет, в действительности эти требования с душком парламентской нерешительности были следствием политиканских переговоров, ведшихся в кулуарах парламента, а также и просто сделок, например, по поводу короткой рабочей недели. «Дело было не только в том, что я, подобно Англии времен Дизраэли, не любила коалиции; с практической точки зрения подобные речи уменьшали веру во взятые на себя обязательства и в договоренности <…>. А что могло произойти в то время, когда партии начнут свой постыдный торг? <…> В конце избирательной кампании Тэд Хит уже отказывался от обязательств, содержавшихся в манифесте, полагая, что так он получит более благоприятный шанс вернуться на Даунинг-стрит».

Но то были всего лишь иллюзии. Выборы невозможно выиграть без единой философии действий команды. Мэгги вероятность поражения казалась тем более несомненной, что даже в своем округе Финчли она чувствовала, как зреет недовольство, и даже опасалась за собственный депутатский мандат. Правые упрекали ее в том, что она была соучастницей поворота на 180 градусов, сделанного в 1972 году. Некий внезапно появившийся Национальный фронт грозил украсть у нее голоса значительной части ее разочарованного электората. Из-за отсутствия достойного кандидата влияние либералов ослабевало. Кроме того, кандидат от Лейбористской партии, некий Мартин О’Коннор, мог соблазнить щедрыми посулами избирателей-центристов, сомневающихся, боязливых, кого пугали радикальные речи Кита Джозефа[94].

О’Коннор метал громы и молнии в адрес «нашей очаровательной и интеллигентной представительницы в парламенте <…>, желающей усидеть на своем месте, в то время как наш округ терзает безработица». Гарольд Вильсон его поздравил: «Похоже, вы ставите Маргарет Тэтчер в неловкое положение». Да, в неловкое, но не настолько, чтобы она проиграла выборы в своем округе. Правда, выиграла она их всего лишь большинством в три тысячи голосов, самым маленьким большинством, какое когда-либо имела.

А по всей стране дела консерваторов обстояли гораздо хуже. Они проиграли повсюду, и поражение их было более тяжким, чем в феврале. На сей раз лейбористы получили абсолютное большинство, всего в три депутатских мандата, но все же абсолютное. О чем думала в эти часы Маргарет Тэтчер? Поражение партии, членом коей ты являешься, никогда не бывает приятным событием. Но, возможно, в глубине души она надеялась на это поражение.

Это был удачный случай уладить все дела, рассчитаться с долгами, изгнать «старых баронов» из Центрального бюро партии и наконец, и это самое главное, принести идеи, которые она разделяет, во власть. Она тогда не знала, кто мог бы выиграть выборы, но знала, кто их проиграл: Тэд Хит и его бесхребетная политика. Настало время прочесть над Тэдом Хитом «Ныне отпущаеши…». Его час пробил. «Лично Тэда мне было жаль <…>, — пишет она в мемуарах. — Однако у меня не было никаких сомнений в том, что Тэд должен был уйти. Он проиграл из четырех избирательных кампаний три. Он был неспособен измениться, он был слишком озабочен тем, чтобы защитить свою прошлую деятельность, и не мог понять, что радикальные перемены в политике необходимы».

Проблема заключалась в том, что Тэд Хит ее не слушал и не слышал. На заседании теневого кабинета он вел себя так, будто ничего не случилось. На следующий день после понесенного поражения в ирреальной атмосфере похмелья он спокойно заявил, что «избирательная кампания позволила сдержать противника» и что «механизм сработал хорошо…». Так хорошо, что у лейбористов было теперь абсолютное большинство. Руководство Консервативной партии понимало, что теперь проблема — это сам Хит. У него началось нечто вроде невроза, его преследовала навязчивая идея о необходимости сломать правое крыло партии, на которое он возлагал вину за поражение на выборах. Кроме того, он считал себя совершенно необходимым для партии. Великобритания тем временем столкнулась с проблемой судьбоносного выбора в некоторых сферах, в том числе и с проведением «референдума по поводу Европы» в 1975 году. Хит считал, что только он может помочь достичь желаемого результата, забыв о том, что незаменимых людей нет. Жестокая борьба завязалась между ним и сэром Эдвардом Дюканном, председателем Комитета 1922 года[95]. Тэду Хиту объяснили, что он должен поставить вопрос о посте лидера партии на голосование. Это самое меньшее, чего требуют от него правила честной игры. Но Тэд не был создан для честной игры. Гордый, даже спесивый, резкий, высокомерный, сильный на словах, но слабый в действиях, Хит к тому же не принадлежал к истеблишменту. Он не принимал правил игры, установленных джентльменами в костюмах в полоску, познававшими жизнь на площадках для игры в крикет или поло при участии пони. Вместо того чтобы подать в отставку, он цеплялся за свой пост, хитрил и изворачивался. По внутрипартийным правилам выборы нового лидера требовали согласия большинства членов Комитета 1922 года. Тэд Хит обратил внимание на то, что состав Комитета не обновлялся после прошедших выборов и необходимо провести новые выборы в лоне самого Комитета. Ему пошли навстречу, уступив его требованиям. Но Хиту не повезло. Исполнительный комитет был переизбран весь, без исключения. В стране букмекеров нехорошо быть проигрывающим. 7 ноября он написал Эдварду Дюканну письмо, в котором сообщил, что согласен подать в отставку[96]и подчиниться результатам голосования депутатов[97].

Пресса уже не интересовалась им и шла дальше в своих предположениях, публикуя списки возможных претендентов. Если имя Маргарет изначально и не фигурировало в качестве фаворита, то оно начало появляться на страницах «Таймс», «Ивнинг стандард» и «Санди таймс» наряду с такими «звездами», как Уилли Уайтлоу, Джеффри Хау, Джеймс Прайор и Роберт Карр. В редакционной статье одной из газет можно было прочесть, что Маргарет Тэтчер «по причине ее способности совершить поворот вправо является серьезной претенденткой, несмотря на то, что другие имеют перед ней фору лишь потому, что она — женщина».