28 сантиметров счастья - Анна Шварц

Я и незнакомец. Который может сделать, что угодно: изнасиловать. Убить. Причинить боль. Вообще продать меня в бордель, пока у меня мозги плавятся в мерзкую кашу. Если я так ужасно себя чувствую, то что вскоре будет ощущать он? Господи, это просто безумно опасная ситуация.

Он выталкивает меня из лифта. В длинный коридор. Потом в какую-то комнату. Я запоздало понимаю, что это похоже на номер отеля: темные, деревянные стеновые панели. Под ногами — светлый паркет. Передо мной большая двуспальная кровать. Мужчина швыряет ключи от машины и номера на столик, пока я пытаюсь протолкнуть воздух в легкие, наблюдая за его текучими и опасно расслабленными движениями.

— Не теряй время. На колени вставай, — хрипло произносит он, пожирая меня взглядом, — повтори то выступление, которое устроила в клубе.

Неизбежность. Вот что я чувствую. Но нет сил даже сопротивляться и возражать — все они уходят на борьбу со своими взбесившимися демонами внутри.

— Я не… ни… — пытаюсь я сформулировать мысль. Как донести ему, что я еще девственность не теряла и максимум, что позволяла себе — это поцелуи с парнями? Как? Вот ему? Внутри что-то ехидно смеется.

Он подходит ко мне, и я снова впиваюсь ногтями ему в рубашку, мечтая разорвать ее к черту, чтобы пуговицы во все стороны разлетелись. Ошалело провожу ладонями по прессу мужчины. Как стиральная доска. Такой же рельефный.

В этот момент меня разворачивают и толкают на кровать. Я падаю на нее грудью. распластавшись. Закрываю глаза, погружаясь в мир чувств, когда сильные руки сжимаются на талии и рывком снимают с меня джинсы вместе с бельем. И невероятный контраст следом: холодный воздух, который касается моих ягодиц и горячая ладонь, ребром которой мужчина проводит мне между ног, там, где сейчас ужасно влажно. Сжимает, накрывая ладонью. Я издаю стон, прогибаясь в спине и подставляя бедра, чтобы он продолжил. Горю. Я горю.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Течная сука, — комментирует он. Медленно сгребает мои волосы на кулак и неожиданно дергает назад, заставляя сильнее прогнуться. Я вскрикиваю.

Мне стоит его предупредить? Чтобы это было как-то… нежнее и аккуратнее. А сейчас он очень груб. Слезы подступают к глазам. Просто мерзость — отдавать свою невинность вот так. Как последняя шлюха. Может быть, и не стоит предупреждать. Чтобы было больно, и эта боль потом заглушила другую — моральную.

— Я… — выдавливаю я, — я еще никогда… не была с мужчиной.

Рука между ног неожиданно замирает. Потом волосы натягиваются едва ли не до боли, и мужчина заставляет меня выпрямиться, прильнув к нему спиной.

— Повтори, — звучит мне на ухо тихий приказ.

— Я девственница, — послушно повторяю я, сглатывая слезы, — пожалуйста, будь аккуратнее…

— Ты на голову отбитая? — низко рычит он. Как зверь. В задницу мне упирается твердый бугор, и я громко всхлипываю, не сдержавшись, — какого хера я это слышу только сейчас?

— Какая тебе разница?…

Он отпускает меня, оттолкнув. Я едва не падаю на кровать и оборачиваюсь, жалобно глядя на мужчину. Он смотрит на меня так… будто бы я сказала какую-то полную дрянь. Выматерилась или ляпнула, что у меня венерическое заболевание.

— Большая, — медленно произносит он, — нахер мне это нужно. Сунуть и потом тебе сопли подтирать два часа? Ты только время потеряла. Я бы тебя лучше связал и в больничку отконвоировал. А сам бы кем-нибудь другим передернул.

— Не надо, — слезы катятся по щекам. Если он сейчас уйдет — я точно с ума сойду. Он прекратил меня касаться, отстранился — и меня словно в холод вышвырнули. Посреди ледяной пустыни. Тело колотит, и все в животе мучительно сжимается до боли.

Лучше так, пока я хоть что-то соображаю. А не когда я превращусь в безумное животное и буду вести себя просто мерзко. Я сглатываю слезы и произношу:

— Я потреплю. У меня высокий болевой порог.

Он смеется. Явно над моими словами.

— Ты нихрена не вкуриваешь, о чем сейчас говоришь. Вообще.

— Может быть, — стою я на своем, вставая с кровати и поправляя на себе джинсы. Подхожу к мужчине и заглядываю ему в глаза, стараясь на трястись, — уже поздно. Меня нигде не примут. Я правда сейчас умру… если ты меня свяжешь, — я кладу ладони ему на грудь. Сжимаю в кулаках рубашку, зная, что просто не отпущу. Меня придется отрывать, — я не буду предъявлять тебе претензии… сделай просто что-нибудь.

В его глазах словно полыхает черный огонь, пока он рассматривает меня. Словно прикидывает, стоит ли игра свеч. Я медленно веду ладонью вниз, царапая ногтями поверхность рубашки. Если ему тоже подлили что-то в напиток — он не сможет долго держаться. Какая бы у него сила воли не была.

— Бля, — ругается он и поднимает руку, сжимая ладонью мою шею. Словно меня за душу держит, — мне на тебя плевать, если честно. Уговаривать не буду. Последний шанс даю, чтобы ты включила заднюю.

Я в ответ осторожно мотаю головой. Он усмехается.

— Твой выбор. На отношения или прочую хрень не рассчитывай. После всего соберешься и свалишь на все четыре стороны. Забудешь все, что было. Навсегда, ясно? Я тебя выкину из головы сразу же, как за дверь выйдешь.

Ну да. А какое отношение может быть к такой, как я? Поехала с незнакомым человеком. И умоляю еще о том, чтобы он меня взял.

Я киваю, стараясь, чтобы не дрожали губы. Сама выкину из головы. Забуду навсегда этот жуткий день. Загадаю себе амнезию на Новый год.

Или, может, забрать свои слова обратно, пока не поздно? Я не хочу вот так. Не в этом месте. Не с ним. Но дальше тогда что? Поздно уже, ляпнула. Сложно бороться с откровенными желаниями тела.

Темнота в глазах мужчины леденеет.

— Тогда приступай, — он разжимает руку и я буквально падаю задницей на мягкую постель. Мое лицо на уровне его…хм… черт, я смогу? Я поняла, что он хочет. Сейчас та дрянь в его крови тоже начнет действовать. И он не захочет остаться неудовлетворенным.

Я сглатываю ставшую внезапно вязкой слюну. Не знаю с чего начать — хочу было поднять руки, но мужчина выдирает рубашку из-за пояса брюк, небрежно и быстро расстегивает ее, снимает и отбрасывает в сторону. От его тела буквально исходит горячая волна. Подавляет меня. Я не должна сидеть, как испуганный тушканчик, превратившись в изваяние, но не могу шевельнуться, разглядывая тело этого дикаря.