Сталин. Наваждение России - Леонид Млечин

Ни командующий Западным фронтом генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов, сам танкист, ни Тимошенко с Жуковым не могли даже предположить, что немцы сосредоточат такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросят их в бой в первый же день. Оперативная конфигурация войск Западного округа была крайне неудачной. После присоединения польской территории войска расположили выступом в сторону противника, что помогло немцам нанести удар по флангам и окружить войска Павлова.

28 июня ударная сила вермахта, 2-я и 3-я танковые группы, соединились в районе Минска. Вечером советские войска оставили город. На следующий день об этом стало известно в Москве. Появление немцев в столице Белоруссии было шоком для Сталина. Он позвонил Тимошенко:

— Что происходит под Минском?

Нарком не решился сказать, что Минск потерян. Может быть, надеялся отбить город. Может, просто не нашел в себе силы признать совершившееся. Ответил уклончиво:

— Я не готов к докладу, товарищ Сталин. Нет связи с Западным фронтом.

Связи действительно не было. Офицеры оперативного управления генштаба обзванивали сельсоветы, спрашивали, нет ли в деревне немцев. Сталин, прихватив с собой Молотова, Маленкова и Берию, приехал в здание наркомата обороны на улице Фрунзе. Они поднялись в кабинет наркома на втором этаже. У Тимошенко собрались Жуков, Ватутин, офицеры генштаба.

Сталин находился во взвинченном состоянии. Тимошенко так и не сумел собраться. Бледный, он сказал, сильно волнуясь:

— Товарищ Сталин, мы не успели проанализировать все полученные от фронтов материалы. Многое для нас пока что неясно. Я не готов к докладу.

И вот после этих слов наркома, по словам очевидцев, Сталин сорвался:

— Да вы просто боитесь доложить нам правду! Потеряли Белоруссию и хотите поставить нас перед совершившимся фактом?

Он повернулся к Жукову:

— Вы управляете фронтами? Или генеральный штаб только регистрирует поступающую информацию?

— Нет связи с войсками, — вслед за наркомом повторил Георгий Константинович.

Сталин взорвался:

— Что это за генеральный штаб? Что это за начальник штаба, который в первый день войны растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует?

Гневные сталинские слова звучали так страшно, что Жуков буквально разрыдался и выбежал в соседнюю комнату. Воцарилось молчание. Молотов пошел вслед за ним. Минут через пять-десять Вячеслав Михайлович привел Жукова. Глаза у него предательски блестели. Так, во всяком случае, рассказывал Анастас Микоян…

Бывший командующий Западным фронтом Дмитрий Павлов был арестован и обвинен в участии в антисоветском заговоре, в предательстве и германофильских настроениях! Иначе говоря, на Павлова возлагалась вина за сталинскую политику. Это, оказывается, не Сталин со своим окружением стремился к союзу с Германией, а Павлов и другие генералы. Не Сталин объяснял Тимошенко, Жукову и другим военачальникам, что в ближайшее время войны с Германией не будет, а генералы-заговорщики…

Военная контрразведка не расследовала причины поражения Западного фронта в приграничном сражении, а сооружала алиби для Сталина. Командование фронта расстреляли. Вождь, как обычно, искал «стрелочников» и успешно находил, перекладывая на них ответственность за собственные неудачи. Ему нужно было срочно назвать виновных в беспорядочном отступлении. Поэтому казнь Павлова и еще нескольких генералов — не только с Западного, но и с других фронтов — была показательной.

Командование Западным фронтом не сумело овладеть обстановкой и справиться с ситуацией. Павлов и его штабисты даже представить себе не могли, что немецкое командование способно проводить столь масштабные операции. Но от кого генералы могли об этом узнать? Искусство стратегии они не изучали. В 1937 году попытались создать в академии генерального штаба кафедру стратегии, но арест почти всех крупных военных теоретиков не позволил даже сформировать преподавательский состав. В результате Шапошников исключил из академической программы стратегию как учебную дисциплину. Это прискорбно сказалось на уровне подготовки командиров Красной армии…

Иностранными языками генералы не владели, зарубежной военной литературы не читали — она лежала за тремя замками в спецхране. А руководители государства и Красной армии внушали им, что советская армия лучше и сильнее немецкой.

Конечно, нетрудно предположить, что Иероним Петрович Уборевич, который много лет командовал Белорусским округом, на месте Павлова действовал бы более умело. Но Уборевича, прирожденного военного, полководца с широким кругозором, следившего за современной военной мыслью, по приказу Сталина расстреляли.

Тремя военными округами, на которые пришелся немецкий удар, — Прибалтийским, Западным и Киевским — командовали неопытные генералы, которые даже не успели освоиться на своих должностях.

Дмитрий Григорьевич Павлов возглавил Западный особый военный округ в 1940 году. Иначе говоря, за год до начала войны танкист Павлов, не имевший опыта командования крупными общевойсковыми соединениями, получил под командование второй по значению округ в стране. В подчинении у него оказалось сорок четыре дивизии. Мог ли он за такой короткий срок овладеть полководческим искусством?..

Расстрелянных и посаженных заменяли досрочными выпусками слушателей военных академий. Завершить образование им не давали. Их сразу назначали на высокие командные и штабные должности. Одни, одаренные от бога, наделав ошибок, набираясь опыта и знаний, соответствовали своим высоким званиям. Другие стали жертвами новых репрессий в армии. Третьи так и не смогли справиться с новыми должностями. Иногда такие назначения заканчивались катастрофой для целых фронтов…

Годы репрессий не только лишили вооруженные силы профессионалов, но породили страх перед нарушением приказа. Генералов так долго учили не проявлять инициативы, что они терялись в горячке боя.

«Накануне войны, — вспоминал Жуков, — в Красной армии почти не осталось командиров полков и дивизий с академическим образованием. Более того, многие из них даже не кончали военных училищ, а основная их масса была подготовлена в объеме курсов командного состава. Нельзя не считаться и с моральными травмами, которые были нанесены Красной армии и военно-морскому флоту массовыми репрессиями».

Сталин не только сам не знал, как действовать, но и другим мешал. Армии ежедневно получали приказ переходить в наступление и… отступали на десятки километров в день. Бессмысленные приказы не позволяли им зацепиться и создать прочную оборону. Это была, как говорил маршал Василий Данилович Соколовский, «игра в поддавки».

Что произошло со Сталиным через неделю после начала войны, твердо ответить не может никто. Он выпустил из рук управление страной и перестал приезжать в Кремль.

Одни уверяют, что он заболел. Эта версия ничем не подтверждается. Другие считают, что Сталин впал в депрессию. На него словно столбняк нашел. Судя по словам очевидцев, он никак не мог собраться, чтобы исполнять свои обязанности руководителя страны.