Принц похищает невесту - Кристина Додд

Элрой ранен.

По пути в Эдинбург мужчинам Новой Просперы пришлось отразить еще три нападения. Они ехали всю ночь, а когда наконец их отряд добрался до корабля, жители поселка забрали Аланжи и Победителя, пообещав Сорче заботиться о них.

Ренье и Сорча взошли на борт корабля, нервы их были натянуты до предела. Они с нетерпением ждали, когда корабль отплывет.

Наконец она на пути домой, с человеком, которого знает так хорошо и в то же время почти не знает.

Сорча смотрела, как берег Шотландии исчезает за горизонтом, погружаясь в утреннюю дымку. И тем не менее она чувствовала на себе взгляд Ренье. Одетый в черное, он стоял на палубе и наблюдал за ней.

Сорча уже не та девушка, какой была, когда ее увезли из Бомонтани. И даже не та женщина, которая покинула монастырь. Но вчера, когда она увидела Ренье, лежавшего на земле, не зная, жив он или нет, она поняла нечто очень важное.

Пусть он выставил ее дурой, пусть сжег письма ее сестер. Будь он Арну или Ренье, она все равно его любит.

Но ей необходимо поговорить с ним. Объяснить, что она чувствует.

Чтобы их брак не распался, они должны понять друг друга.

Сорча повернулась, и их взгляды встретились. Он опирался на фальшборт, сложив руки перед собой. Казалось, он требует, чтобы она покорилась ему.

Но она – принцесса, и не просто принцесса, а кронпринцесса: ей суждено стать королевой. Она не покорится ни ему, ни кому бы то ни было. Однако они могут найти взаимопонимание. Она скажет ему об этом, и он ее выслушает. Он – разумный человек. Точнее, Арну был разумным человеком.

Теперь Сорча видела только открытое море. Ветер надувал паруса и срывал у нее с головы соломенную шляпку. Только благодаря лентам, завязанным под подбородком, она не улетела в море. Схватившись за край полей, Сорча направилась к каюте, не сомневаясь в том, что Ренье последует за ней. Они воспламеняли друг друга, словно кремень и огниво.

В их тесной каюте находилась узкая койка с соломенным тюфяком, круглый столик, два стула и зажженная лампа, которая раскачивалась на крюке. Ренье дорого заплатил за эти удобства, и капитан счел возможным не обращать внимания на то, что у них нет с собой сундука и постельных принадлежностей, и предоставил им белье и одеяла.

Сняв истрепанную ветром шляпку и плащ, Сорча повесила их на крюки, вбитые в стену. Какое-то время она колебалась, держась за брюки, надетые у нее под юбкой. Она привыкла носить штаны. Ей они нравились. Она просто обожала их! Штаны надежно защищали ее. Они дарили свободу, о которой Сорча прежде и мечтать не могла. Наряженная в брюки, она пела в таверне, навестила девиц легкого поведения, торговалась с барышником, наслаждаясь каждой секундой своих похождений.

Но ей придется снова стать женщиной и принцессой, а значит – отказаться от костюма мальчишки.

Сорча сняла башмаки и брюки. И все же, в свете пристального внимания Ренье, она не была уверена в том, что приняла разумное решение.

Она передумала. Схватила брюки, задрала юбку, просунула одну ногу в штанину… И тут дверь открылась.

– Раз уж ты начала, снимай все.

Услышав хриплый приказ Ренье, она пошатнулась, отступила назад и шлепнулась на сиденье.

Он закрыл дверь и запер ее за собой. Его угрожающий взгляд не стал теплее. Она улыбнулась ему.

– Я их надевала.

– Зачем?

«Потому что ты смотришь на меня так, словно ты – волк, а я – нежный вкусный кролик». А ей совсем не нравилось быть кроликом.

Она осторожно освободила ногу и дружелюбно проговорила:

– Нам необходимо поговорить. И хотя мы женаты всего день, если я сниму с себя всю одежду, разговор не получится.

– Забавно. – Он привалился к двери и снял сапоги. – Если я что-то и понял с того момента, когда мы встретились, так это то, что значение разговоров сильно преувеличено.

Расстегнув брюки, он сбросил их.

– Нетрудно догадаться, чего ты хочешь. – Она посмотрела на его мужское достоинство. Поднявшись, Сорча провела руками по платью. – Но прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, Ренье, я хотела бы сказать, что то, что сегодня произошло, было…

Не проронив ни слова, Ренье шагнул к Сорче, задрал ей юбку и заставил ее обхватить его ногами за талию, поддерживая одной рукой под ягодицы.

Их голые тела встретились – и Сорча потрясенно вздрогнула. Ренье обжег ее своим жаром, и, заглянув ему в глаза, она поняла, в чем причина. Он был в ярости. Он был напряжен. Он страдал.

«Страдал? Но почему?»

– Я думал, что ты погибла.

– Поскольку я – последняя принцесса, которая у тебя осталась? Могу понять, насколько это неприятно…

Она замерла, дожидаясь, чтобы он опроверг ее утверждения.

– Когда я услышал в роще выстрел, то представил себе худшее.

Его грудь мощно вздымалась. Он оттеснил Сорчу к стене.

Даже сквозь одежду она почувствовала, что дерево очень жесткое и холодное.

– Я тоже думала, что ты погиб.

Она содрогнулась, вспомнив, как Ренье рухнул на землю, конь ускакал прочь, а Годфри мчался на Ренье.

– Да. Мы оба были на волосок от смерти. Никогда больше подобное не повторится. – Пальцы Ренье сжались в кулак. – Никогда!

Им нужно поговорить. И они говорили. К несчастью, он при этом терся об нее. Она чуть передвинулась, пытаясь отстраниться, и обнаружила, что ей приятно любое его прикосновение.

– Когда Годфри оказался на земле, тебе надо было убежать, – сказал Ренье.

– Что за глупости! Мне было безопаснее оставаться рядом с тобой. – Она была открыта ему и невероятно уязвима, а он заставлял ее тело ныть от желания. – Мне было безопаснее остаться там, а не мчаться по дороге, где меня подстерегала еще одна банда наемных убийц.

– Надо было спрятаться.

– Но я не могла допустить, чтобы Годфри тебя убил!

– Я сам могу за себя постоять.

Ренье сказал это так резко и жестко, что она вздрогнула.

Он снова и снова вдавливал свой орган в ее обостренно-чувствительную плоть, зажимая ее между собой и стеной, заставляя разрываться между желанием и потребностью общаться. Ее слова превращались в тихие вскрики. Говорить связными фразами она больше не могла.

– Ведь тебя сегодня едва не убили, поэтому я сказала, что нам нужно поговорить.

Ее соски напряглись, пах разгорелся и стал влажным.

– Пожалуйста, Ренье, поговори со мной!

– У меня есть идея получше. – Голос его звучал хрипло.

Держа ее за ягодицы, он вошел в нее.