Ацтекский вопрос - Владимир Поляков

Анакаона знала, о ком говорил верный Оргуанго. Торговцы. Те самые, старающиеся отщипнуть вкусный кусок сразу со всех сторон жарящейся на вертеле дичины. Пронырливые, мало чем брезгующие, но иногда столь необходимые. Потому она и запретила вредить… некоторым из них. Разумеется, если те не переходили проведённую перед ними запретную черту. Ослушники же становились её врагами. А такие таино жили обычно не слишком долго, смерть их была быстрой, но очень мучительной.

— Прочитал? — дождавшись кивка от верной и малоразговорчивой «тени», женщина продолжила. — Говори кратко, а потом я сама прочитаю.

Анакаона, что было уже не столь редким среди таино, могла читать и на языке испанцев. Стремление как следует изучить своего врага, оно требовало и не таких жертв. Изучения языка, стремления понять, что движет чужаками, их силы и слабости — без этого не стоило даже надеяться им противостоять.

— Христофор Колумб, вице-король Испании, волей своей госпожи предлагает вам, названной в письме властительницей всех таино Эспаньолы, принять королевское посольство с целью договориться о завершении этой длительной и становящейся утомительной для всех сторон войны. И о разделе спорных земель ко взаимному согласию. Место встречи предлагает выбрать вам. Если необходим посредник, они предлагают для этого тамплиеров.

— Я удивлена!

— Это не всё, Анакаона, — обеспокоенно произнёс родич и охранник. — Тут написано, что нашим союзникам из Теночка может очень не понравиться сама мысль о переговорах. И они привыкли решать неудобства быстро и жестоко. Тебя предупреждают о возможном покушении. Я не верю бледнолицым, но…

— Но ты знаешь науа и много раз видел и разговаривал с Тоноаком и другими,-невольно скривилась в злобной гримасе Анакаона. — Они стали вести себя, словно мы их слуги. Редко, сразу возвращая на лицо уважение и улыбки, но… Куба! Там всё стало так, как они привыкли. Есть они, высшие, а есть те, кто покорно исполняет приказы. Я не верю испанцам, но доверяю своему разуму и словам верных мне людей. А они есть и вне Эспаньолы.

Недолгое молчание и…

— Многие касики будут недовольны. Одни просто переговорами, другие, смущённые речами науа, могут посчитать, что вы стали слабы. Что женщину надо сменить на воина-мужчину, знающего, как бить копьём и стрелять из лука. Правильно стрелять, — поправил не совсем верные слова Оргуанго, зная, как хорошо Анакаона умеет именно что стрелять. Из лука ли, из арбалета науа — никакой разницы.

— Все никогда не будут довольны. Усиль мою охрану вдвое. Только те, кто полностью верен мне. Наблюдать за тем, с кем чаше всего встречаются Тоноак и другие. О чём говорят, как говорят, начинают ли шептаться воины у костров и в своих бохио.

— С касиками вам уже многое известно, кто что будет делать. Нужно слушать шепот бохики и крики нитаино.

— Пусть слушают и их. Разрешаю сделать всё, чтобы меня не сумели удивить дурными вестями.

Телохранитель, а заодно и доверенный многих тайн главной из касиков Эспаньолы лишь согласно кивнул. Полная, нерушимая преданность — вот был его путь по жизни. Раз сказали сделать всё, чтобы даже шёпот не остался не услышанным — он совершить всё возможное и невозможное. Бохики — жрецы, а чаще всего заодно и врачеватели — редко кричат громко в последние годы. Против Анакаоны, само собой. Понимают, что разреши та прийти сюда не только советникам и наставникам из Теночка, но и жрецам их кровожадных, вечно алчущих жертвенной крови богов и… И тогда их собственное положение даже не пошатнётся, а просто рухнет. Не зря Анакаона вспомнила о Кубе. Туда как раз и пришли те самые жрецы.

Куда пришли, оттуда уходить даже не собирались, быстро найдя среди зажегших в душе яркий огонь мщения таино тех, кто готов был приносить жертвы и новым богам. Или только новым, что пока было явлением редким, но всё же случающимся. Вроде как если старые боги не смогли достойно защитить, обратимся пусть к жестоким, но зато и более сильным.

Нет, жрецы — если не все, то почти все — не отвернутся от Анакаоны, видя в ней свою главную защитницу. Другое делонитаино — младшие военные вожди — за ними действительно стоило приглядывать. За особенно горластыми и готовыми орать по любой причине особенно. Или наоборот, за теми, кто внезапно замолчал, зато до этого очень уж много общался с науа. Не просто перенимал воинское дело, а принимал ещё и образ жизни, свойственный империи Теночк. О да, Оргуанго понимал, что ему было поручено. Раз имелось понимание, то следовало выполнять. Потому, оставив письмо Анакаоне, он вышел из каней, не забыв тихо прикрыть за собой дверь. Дел у него ощутимо прибавилось. Не только этим днём, но и вплоть до того мига, как будет решено — быть миру или же продолжиться войне. Да и тогда спокойствие будет сомнительным. Недовольные, они всегда найдутся. Особенно если есть кому их будоражить, растравляя в душе реальные и мнимые обиды. Уж в этом науа большие мастера, даже больше, чем в делах войны!

* * *

Переговоры с племенами таино. Причём такие, от которых не отказаться уже потому, что это был прямой приказ самой королевы Изабеллы Трастамара. Порученные, как требовалось по традициям, вице-королю этой части владений короны, то есть Христофору Колумбу, но в то же время и не совсем. Её Величество знала о том, как вице-король относится к таино, а значит, если поручить назначить посланников ему, то может выйти не совсем то, что она хотела.

Оттого Диего Веласкес Консуэло де Куэльяр, кубинский вице-губернатор, поболее многих повидавший в Новом Свете, лишившийся генерал-губернаторского поста на той же Кубе из-за излишнего увлечения делами военными в ущерб иным, командир отряда. впервые вступившего в конфликт с империей Теночк — из-за излишне ретивых действий нескольких своих офицеров — сохранивший положение и даже влияние из-за понимания, какой именно враг достался Испании тут… Веласкес не был слишком удивлён, получив послание от королевы, в котором именно ему поручалось быть одним из двух посланников к таино Эспаньолы. Одним, потому как второй должен был быть из окружения вице-короля. Вместе с тем, Изабелла Католичка порекомендовала Христофору Колумбу послать на переговоры того, кто лучше иных понимает индейцев и вместе с тем не преисполнен по отношению к ним гнева. Явный такой был намёк на Родриго де Бастидаса.

Кем являлся этот испанец? Не слишком знатное происхождение, зато достаточно богатый ещё до того,