Тайна воцарения Романовых - Валерий Шамбаров

Шведы в начале 1615 г. опять решили овладеть Псковом. Но воеводы Василий Морозов и Федор Бутурлин действовали умело, вывели части навстречу и разбили наемников Делагарди на подступах к городу. Те отошли на 12 верст, построив лагерь у дер. Куя. Другие шведские отряды разместились в Гдове и Порхове, перекрыв дороги, ведушие к Пскову. В это время с юга подошел со своим полком Лисовский, предложив псковичам союз против шведов — если ему, разумеется, заплатят. Этого типа хорошо знали и дел с ним иметь не хотели. Лисовский побезобразничал по окрестностям, но в здешних краях уже нечего было грабить, и он ушел на восток. А защитники города обошлись и без его помощи — скрытно вывели гарнизон, неожиданно напали на шведов и вышибли из Куи.

После этих неудач Густав II Адольф решил лично возглаавить покорение русских. В июне он высадился в Нарве с 7 тыс. отборного войска. Следом везли пушки, стягивались подкрепления, и король выступил на Псков. 4 тыс. защитников — стрельцов, казаков, дворян, горожан, “меж себя крест целовали, что битца до смерти, а города не сдать”. И первая схватка закончилась не в пользу шведов. 30 июля, когда с башен заметили приближение их авангардов, псковская конница неожиданно вылетела из ворот, атаковала и отогнала врага. В рубке погиб фельдмаршал Горн, был ранен сам король. Но поражение только укрепило его в мысли овладеть дерзкой твердыней. Подходили его главные силы, всего собралось до 12 тыс. солдат, многочисленная артиллерия. Началась осада…

Отношения Москвы с Турцией в это время испортились. Обещания султана Сулеймана запретить крымцам набеги на Русь и направить их на поляков не выполнялись. Татары предпочитали без боев “пастись” в незащищенных царских владениях. А по соседству был Дон, ему тоже доставалось, поскольку большинство казаков были в России. В 1615 г., когда посольство царя в Турцию прибыло в Азов, туда после очередного набега привели пленных донцов и атамана Матвея Лиственникова. На площади их подвергли нечеловеческим мукам, вырезая из спины ремни. Прощать такое казаки не привыкли. И едва русские послы прибыли в Константинополь, стало известно, что донцы напали на Азов и держали его в осаде 12 дней. Взять не смогли, но на своих челнах вышли в море, захватили и сожгли Синоп. А запорожцы добавили, разгромив Трапезунд. Против казаков выслали эскадру из 6 галер и 20 мелких судов, но ее атаковали и истребили. Турки были в бешенстве, визирь обвинял послов. Те пробовали выкрутиться — дескать, донцы независимый народ, подданными царя не являются. Однако в Стамбуле знали, что эти же послы по дороге привезли на Дон жалование, уличали в обмане, и подписание союзного договора сорвалось.

Назрел и конфликт с Ираном. Аббас так и не смирился с тем, что горцы не хотят подчиняться ему, и сам отправился с карательной экспедицией в Дагестан, приказав выступить и Эндереевскому князю Султан-Махмуду. И снова русская дипломатия заняла жесткую позицию — шахскому послу в Москве было однозначно указано, что выдвижение персов на правый берег Терека приведет к войне. Ясное дело, создавать еще один фронт Россия была не в состоянии. Но… как же торговля? И шах не стал укрепляться в Дагестане. Покарал “непокорных”, кого смог поймать, и ушел прочь. Отдуваться пришлось Султан-Махмуду — шамхал Тарковский тут же стал мстить и воевать против него, а терский воевода помог подданному царя, послав ему отряд. Эндереевского княза разгромили, и он бежал к чеченцам.

О том, что с Москвой удалось сохранить мир, Аббасу жалеть не пришлось. Султана его вторжения в Грузию разозлили, и он решил возобновить войну против Ирана. Для этого был разработан план ударить шаху в тыл, бросив крымскую конницу через Северный Кавказ. Турецкие эмиссары прибыли в Кабарду с богатыми подарками князьям, уговаривая их пропустить войско через Дарьяльский проход. А для пущего “убеждения” кабардинцев с эмиссарами прибыл отряд из 3 тыс. татар. Но Россия и в этом случае вмешалась, заявив, что Кабарда находится в подданстве царя, и проход через нее чужеземной армии признается недопустимым. Уломать русских турки не смогли и вынуждены были перевозить татар в Закавказье морем.

В Сибири по-прежнему свистели пули и стрелы. Мелкие столкновения даже не фиксировались, они стали обыденностью. Отмечали лишь крупные. Так, в 1615 г. под Томск приходили киргизы и кузнецкие татары, “об острог ударились, служилых и пашенных многих побили”. Гарнизон предпринял вылазку, в рукопашной казаку Якиму Захарову удалось убить вражеского предводителя Наяна, и киргизов отогнали. В ответ томские служилые под командованием стрелецкого сотника Ивана Пущина и атамана Бажена Констептинова совершили рейд на кузнецких татар: “Абинский улус повоевали и городок взяли”. Но к татарам присоединились киргизы и калмыки, и 5 тыс. воинов осадили Томск. Атаки отражались, тем не менее, блокада длилась 10 недель, люди стали умирать от голода. Поняв, что терять больше нечего, гарнизон и горожане ринулись в последнюю отчаянную вылазку. И победили — осаждающие откатились прочь.

В инструкции тобольскому воеводе Куракину царь приказывал связаться с казахским ханом Аблаем и “договориться прогнать калмыков”. Кроме того предписывалось определить место для нового города на Иртыше в качестве передового форпоста. Основать этот форпост калмыки не дали. А казахи и без того воевали с ними, но были разобщены. И если хан Аблай выступал с русскими против калмыков, то хан Есим продолжал старые разборки с Бухарой. В целом же в Средней Азии шла всеобщая заваруха. От казахского ханства Есима отпал Ташкент — там султан Турсун объявил себя независимым. Но в его городе был убит сын бухарского хана Имамкули. Который налетел с войском и в отместку устроил в Ташкенте резню, “какой не помнило время”. Уцелевшие ташкентцы снова обратились к казахам, те ответили набегами на бухарцев. Среди этих драк от Есима отделился и Моголистан. Завязались новые войны — часть киргизов хану удалось вернуть в подданство, часть передалась калмыкам.

А обстановка на русско-польском фронте внезапно обострилась. Лисовский, покинув Псковщину, очутился под Брянском. Его имя пользовалось популярностью у наемников и авантюристов, отряд быстро вырос до 7 тыс., представляя угрозу разложившимся войскам под Смоленскм. И правительство, забив тревогу, вспомнило об униженном Пожарском, назначив его воеводой. По росписи Разрядного приказа ему выделили 7 тыс. войска. Хотя такие росписи — сколько служилых должно явиться от того или иного уезда, давно ничего не значили. На деле собралась лишь тысяча дворян, стрельцов и казаков. Остальных Пожарский добирал сам по дороге. Призвал служилых в Боровске, в Белеве присоединил казаков, в Болхове подошли 2 тыс. татар Исленьева.

Лисовский шел от Карачева к Орлу. Где и встретились. Передовой отряд Ивана Пушкина 30 августа неожиданно напал на польский лагерь. Порубил попавших под руку, внес панику. Да только ведь и Лисовский был опытным начальником, быстро навел порядок. И подошедшие основные силы Пожарского встретил в боевом строю. Русские трижды атаковали, но их разношерстные части не могли одолеть панцирную шляхту и наемную пехоту. А Лисовский, выждав момент, нанес контрудар тяжелой конницей по татарам Исленьева. Сбитые с позиций, они побежала, увлекая казаков. Устояли лишь Пожарский и Пушкин, собрав вокруг себя около 600 бойцов — 40 стрельцов, две сотни дворян и еще кто прибился. Окружили стан телегами и отстреливались, отразив наскоки врагов и нанеся им серьезные потери.