Триэн - Василий Головачев

– Я вас подожду внизу, Иван Петрович. Всего хорошего, Юлий Тарасович.

Веселов кивнул на стул.

– Садитесь, полковник, я вас долго не задержу.

Гордеев сел.

Веселов изобразил улыбку.

– Не смотрите волком, полковник. De corde enim exeunt cogitationes malae, как сказано в главе пятнадцатой Евангелия от Матфея. Из сердца исходят дурные помыслы. Поэтому руководствоваться эмоциями в нашем деле нельзя. Я оставил вас вот по какому поводу. Какие у вас планы на хроников?

– Не понял. Их надо в ближайшее время передислоцировать. Оба понимают, что их мирная жизнь закончилась, и согласны работать с нами, но и жить на переднем крае, всё время ожидая удара в спину, далеко не фонтан. Мы наметили район, куда переедут оба.

– Не надо им никуда переезжать.

Гордеев изумлённо вгляделся в породистое основательное лицо зама Кузьмичёва, которое не портила рыжая россыпь.

– Вы шутите?!

– Ничуть не бывало. Ксеноты знают, где живут хроники, и наверняка вскоре наведаются. А мы подготовим засады.

Гордеев облизнул ставшие сухими губы.

– Это же… неоправданный риск! Ребята могут погибнуть! И живут они не одни, а с семьями, и не в вакууме, а в окружении соседей, тоже рискующих попасть под удар. Последние события показали, что ксеноты ни перед чем не остановятся.

Веселов изобразил отеческую мину:

– Это приказ, полковник. Согласованный наверху со всеми экспертами. Извольте выполнять.

Лицо Гордеева окаменело.

– Это всё?

– Ради великой России стоит пойти на любые издержки.

– Понятно. Вы давно смотрели ТВ?

– При чём тут ТВ? Я вообще не смотрю телебред.

– Иногда туда прорываются удивительные вещи. Вчера в программе Якубовича «Поле чудес» по Первому каналу в игре принимала участие школьная учительница с сорокалетним стажем. Якубович спросил: сколько вы получаете? Она ответила: зарплата у нас – пять тысяч шестьсот рублей. Вы понимаете? Пять тысяч шестьсот рублей! Не долларов. Так вот, пока у нас учителя и медики получают нищенскую зарплату в десять – тридцать раз меньше зарплат чиновников, великой России не быть!

Гордеев встал.

– Разрешите откланяться?

По лицу Веселова прошла тень.

– Идите.

Гордеев направился к двери.

– На оперативную проработку замысла даю три дня, – сказал ему в спину Веселов.

Гордеев не оглянулся, вышел, чувствуя затылком оценивающий взгляд Юлия Тарасовича. Сдерживать себя он умел. Однако сердце бухало в груди как сваезабивщик, предлагая послать зама генерала матом (чего уж там говорить, Матфей был прав), но это вряд ли изменило бы ситуацию.

Мэр был хмур и озабочен. Ставленник действующего президента, он старался изо всех сил понравиться москвичам, играя отца родного, а главное – создать в народных массах имидж неподкупного и умного руководителя, пекущегося о всенародном благе, поэтому драл с заместителей три шкуры за любую провинность.

– Арнольд Метаксович, на вас жалуются люди.

– Это ещё кто? – пробурчал Бесин, топорща густые чёрные брови. В отличие от худенького пышноволосого мэра он выглядел как человек-гора и цедил слова сквозь зубы.

– Руководители строительных фирм написали коллективное письмо премьеру. Вас обвиняют в завышении цен на квартиры и в создании нетерпимого климата для заинтересованных инвесторов.

– Нетерпимого климата? – фыркнул Бесин. – Что-то новое в строительном бизнесе.

– Вы построили систему недоступности к открытым конкурсам, что является серьёзным превышением полномочий.

– Я строю новую Москву, что требует крупных финансов.

– Для кого вы строите? – страдальчески изогнул брови мэр. – Объём ВИП-строительства за эти полгода превысил все возможные пределы! Кто будет жить в этих ваших ста тысячах пяти– и шестикомнатных квартир?

«Мы!» – хмыкнул про себя Бесин, он же Шамшур Ашшурбазипал и он же главный оператор Управления внедрения «Ксенфорса», имея в виду драгонов. Но вслух сказал иное:

– Людей с шальными деньгами в Москве много.

Мэр пожевал губами, с сомнением во взоре разглядывая заместителя, вздохнул.

– Прошу вас представить строительный реестр на полгода с указанием всех строящихся объектов и список инвесторов.

– Я же представлял в начале года.

– Положение изменилось, президент требует увеличения строительства дешёвого жилья, а не виповского. Всего вам хорошего.

Бесин, состоящий из одних выпуклостей, грузно поднялся, что на самом деле было лишь камуфляжем, иллюзией, созданной маскером, и, тяжело топая, вышел из скромного кабинета мэра, монументальный, как памятник борцу сумо.

Из машины он вызвал Новихина, три месяца назад ставшего замом директора Московской газовой биржи вместо погибшего Коренева:

– Через час ко мне, с оружием.

– Слушаюсь, Драгон Уфф, – отозвался Новихин, ещё недавно бывший партнёром Уварова по игре в преферанс.

Бесин опустил левое веко, и водитель, давно изучивший мимику и жесты начальника, тронул с места новейший «Мерседес-700».

Бесин нашёл на циферблате браслета другой номер:

– Битер, ко мне в тринадцать ноль-ноль. Захватите Рожнова, пусть объяснит просчёты операции.

– Хорошо, – после паузы ответил руководитель оперативной группы особого назначения «Ксенфорса».

В последнее время термин «работа» во всём мире, в том числе и в России, стал приобретать иной оттенок.

Рабочие места становились предельно гибкими и мобильными, особенно в сфере обслуживания или продажи информационных услуг. Работать можно было всюду: дома, в машине, в самолёте, на даче и так далее. Интернет предоставил обширное поле для неформальных встреч и обсуждений, что сразу отразилось на количестве стандартных столов, кресел и компьютеров в офисах и на количестве самих офисов.

Граница между работой и отдыхом стала размываться. Телеприсутствие позволяло в любой момент оказаться в любой точке земного шара, поэтому жить можно было в Арабских Эмиратах, а работать в Гренландии. Для начальства уже неважно было видеть лица подчинённых и следить за их присутствием. Главное было – вовремя решить порученную задачу и выдать результат. Менеджмент базируется на управлении задачами, а не людьми.

В то же время темп жизни, появление всё новых каналов информации и рождаемые ими информационные стрессы требовали каким-то образом разгружать сознание человека, а офисы как раз и делали это, создавали среду, где можно не только сосредоточиться, но и скрыться от внешнего шума, поговорить с сослуживцами, расслабиться.