Птицы - Владимир Торин

– Но ведь именно ему решать, верно?

– Нет! Никому такое не дано решать!

– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – укоризненно заметила мадам Воррта. – Ты знаешь законы. Ты знаешь, чем грозит их побег и что они хотели сделать, но ведь именно об этом говорилось в пророчестве…

– Пророчество… Чепуха несусветная… – презрительно проговорила мадам Клара.

– И что ты сделала? – возмущенно продолжала мадам Воррта, пропустив мимо ушей ее комментарий. – Сама отдала их ему!

– Я думала так их уберечь, – негромко ответила мадам Клара, оправдываясь. Финч даже не представлял, что няня способна на такое. До сего момента он считал, что это она могла кого угодно заставить оправдываться.

– Клара, ты за них не в ответе. Они не твои дети.

– Хватит мне об этом напоминать! – мадам Клара утратила над собой контроль и сорвалась на крик. – Буквально все считают своим долгом мне об этом напомнить!

– Может быть, все оттого, что ты вечно об этом забываешь? – жестоко сказала мадам Воррта.

– А что, по-твоему, я должна испытывать? – с вызовом спросила мадам Клара. – Мне должно быть наплевать? Как тебе?

Мадам Воррта не торопилась отвечать. Через решетку проникали лишь звуки раздраженного дыхания мадам Клары.

– Милая, – заговорила директриса Фогельтромм – сейчас ее голос звучал успокаивающе. – Я знаю, как ты за них всех переживаешь. Особенно за мальчишку.

«О каком это мальчишке речь, интересно?» – подумал Финч, а госпожа директриса продолжала:

– Но он сделал выбор. Он поверил пророчеству Одноглазого и послал за ними Кэрри. Если тебя интересует мое мнение, это лучший выбор из худших, а ты…

– А я никогда не верила в пророчества этого лжеца Корвиуса. Все его пророчества самоисполняющиеся, как вы этого не замечаете! Он подталкивает несчастных, которые верят ему, и они сами совершают все то, что он там напридумывал.

– Я знаю твое мнение, дорогая, – сказала мадам Воррта. – Но даже ты не станешь спорить с тем, что на этот раз все исполнилось: Корвиус Одноглазый прочитал в Нитях, что Карран и Коллн попадут в лапы Гелленкопфа, и они в них попали.

Кора в ужасе от этих слов зажала рот руками.

– Кора, – прошептал Финч. – Кто это? Кто такой Гелленкопф?

– Это… враг… – едва слышно ответила девочка. – Он очень плохой.

Мадам Воррта тем временем не прекращала укорять:

– Мальчишка велел найти их, пока они не выдали Гелленкопфу местонахождение Черного сердца, и послал Кэрри, а ты, чтобы спасти их от Кэрри, отдала их под защиту Гелленкопфа. Какова ирония! Кто бы мог подумать, что ты – именно ты, Клара! – свершишь пророчество, в которое не веришь.

– Джинни… – умоляюще проговорила мадам Клара. Судя по ее голосу, директриса Фогельтромм была ее последней надеждой. – Поговори с ним. Он тебя послушает. Убеди его простить их. Если он их простит, я их верну.

– Как же? Ты совершила непоправимую ошибку, милая.

– Непоправимого не существует, когда дело касается меня, ты же знаешь. Я… я что-нибудь придумаю. Поговори с ним.

– А почему ты думаешь, что он станет меня слушать? – с сомнением спросила госпожа директриса.

– Потому что он думает, что ты знаешь, где его… Камилла.

– Но я не знаю!

– И тем не менее…

Дверь чулана вдруг распахнулась. Дети вскрикнули и испуганно обернулись.

– Так-так-так! – сказал высокий мужчина, стоявший у порога. – Прячемся и подслушиваем?

Носатое существо с нафабренными смоляными волосами было одето в черный костюм-тройку; высокий воротник его рубашки охватывал кроваво-красный бархатный галстук.

– Нет, сэр… – начал Финч. – Мы просто…

– Что «просто»? – перебил его мужчина. – Просто нарушаете правила? – Он осуждающе поглядел на Кору. – А вы, мисс Кнауэ, и без того почти наказаны! Вам, оказывается, мало? Из такой хорошей семьи и столь сумасбродная девица!

– Профессор Кнеппин, я… – начала было Кора, но носатый перебил ее:

– Свои оправдания, мисс Кнауэ, оставьте для мадам Воррты! И вы, двое, – он пристально глянул на Финча и Арабеллу, – советую вам снять личины! Кто там под ними прячется? Хм… Кажется, я догадываюсь… Мистер Райвери и мисс Таррк: самые непослушные ученики в Фогельтромм. И почему я не удивлен?.. Вы все идете со мной, вам ясно? В кабинет госпожи директрисы! Вперед марш!

Он развернулся и пошел в сторону лестницы, дети понуро поплелись следом.

«Как же это глупо, – подумал Финч, – отправиться за провинность в кабинет директора даже не в своей школе. Только я мог встрять в подобную несуразную неприятность!»

Отметив, что Арабелла оглядывается по сторонам, выискивая пути побега, он перехватил ее взгляд и покачал головой. Что-то ему подсказывало, что с этим профессором Кнеппином лучше не шутить. К тому же их побег для Коры сделал бы все только хуже. Кто знает, не наказали бы ее из-за них еще сильнее.

Кора шла, низко опустив голову. Кажется, она беззвучно плакала.

– Все будет хорошо, – шепотом попытался утешить ее Финч, сам не веря своим словам, но наивная девочка немного приободрилась. Почему-то она ему верила.

Вскоре они уже были у двери кабинета госпожи директрисы.

Профессор Кнеппин отрывисто постучал.

Дверь в тот же миг распахнулась, и на пороге появилась женщина в багровом платье, будто в крылья завернутая в ореол строгости и непреклонности. У нее были неимоверно спутанные красные волосы, в которых торчали алые перья, на клювообразном носу сидели круглые очки – сквозь них черные глаза буравили профессора и пойманных им детей.

– Что здесь такое? – спросила госпожа директриса. – Профессор Кнеппин, объяснитесь!

– Мадам Воррта, – начал профессор, – я шел в свой кабинет, когда услышал перешептывания в свечном чулане. И вот… полюбуйтесь, кого я там обнаружил.

– Что они там делали? – спросила госпожа директриса, повернув голову сперва к Финчу, затем к Арабелле и напоследок к малышке Коре.

– Полагаю, подслушивали вашу беседу.

– Что?!

Мадам Воррта гневно вскинула брови. Финч понял, почему Кора так боялась наказания от госпожи директрисы. Да все его дополнительные часы в школе Фьорити, кажется, ни в какое сравнение не шли с тем, что могла устроить эта жуткая женщина.

– Кто вы такие? – спросила она ледяным тоном. – И как оказались в моей школе?

Профессор Кнеппин склонился к детям и поморщился.

– Это не личины… подумать только, и как я мог принять вас за…

– Отвечайте мне, дети! – прокаркала Вирджиния Воррта. – Не то хуже будет!

Из-за ее спины выступила высокая женская фигура в черном пальто и шляпе с вуалью.

– Они со мной, Джинни, – сказала мадам Клара. – Я велела им дожидаться меня на улице у входа, но это же дети… они такие непоседливые. Я с ними поговорю, Джинни. Объясню, как плохо пробираться в чуланы и подслушивать.

Финч поднял умоляющий взгляд на няню и госпожу директрису.

– Мадам Воррта, не наказывайте Кору! – воскликнул он.

– Что? – мадам Воррта поглядела на него как на червяка, которого собиралась вот-вот отправить себе в рот.

– Она ничего такого не сделала! – заявил Финч. – Если хотите, можете наказать меня вместо нее.

Повисла тишина. Мальчик и сам не заметил, как эти слова сползли с его губ. Но как только они отзвучали, он понял, что сказал то, что было у него на уме. Он не хотел, чтобы эту кроху наказывали. Кора и Арабелла глядели на него пораженно. Мадам Клара – выразительно и с легкой улыбкой. Она больше не походила на ту отчаявшуюся женщину, разговор которой слышали дети, и снова была собой – великолепной и неподражаемой мадам Кларой.

– Нет уж, юная мисс совершила ужасный проступок и будет за него наказана, – безжалостно ответила мадам Воррта. – И как будто этого недостаточно – еще и решилась подслушивать! Возмутительное поведение! Я предвосхищаю слезы вашей матери, юная мисс, и разочарование вашего отца!

– Мисс, – обратилась мадам Клара к Коре. – Как вас зовут и за что вы ждете наказания?

– Коралина Кнауэ, мадам Шпигельрабераух, – испуганно представилась Кора. – Я боялась учиться летать.

Мадам Клара усмехнулась и поглядела на госпожу директрису.

– Джинни, думаю, на первый раз можно простить мисс Кнауэ ее проступок. Уверена, в следующий она соберется с силами и преодолеет свои страхи.

– Но ведь есть же порядок, Клара!

Было видно, что мадам Клара обладает недюжинным авторитетом в этой школе.

– Ой, прошу тебя, Джинни! – все еще улыбаясь, сказала няня. – Половина здешних профессоров, если мне не изменяет память, а она мне никогда не изменяет, будучи учениками, цеплялись за бедное дерево так, что их пальцы приходилось разжимать клещами. А все из-за этих старых пыльных страшилок, которые передают из поколения в поколение, о том, что кто-то якобы разбивается…

– Я подумаю, – раздраженно сказала госпожа директриса и бросила быстрый взгляд на профессора Кнеппина. Тот стоял, стыдливо потупившись, – очевидно, он был