Каждый день как последний - Ольга Володарская

Когда она покидала место своей дислокации, «папик» корчился на покрытой инеем брусчатке, а к нему кто-то спешил на помощь.

Лида успела скрыться до приезда полиции.

На следующий день она узнала о том, что он умер. Сердце не выдержало болевого шока.

Расследование по этому делу велось, но преступление так и осталось нераскрытым, поскольку в ходе его вылезло столько нелицеприятных фактов об интимной жизни покойного, что вдова поспособствовала его закрытию. Во избежание позора!

Дом был именно таким, каким его описала Лида. Увидев его издали, Паша сразу понял: пришли. Деревянный, на каменном фундаменте, окна, закрытые ставнями. Вот только сейчас все они были плотно закрыты, ни одна не висела.

— А я знаю этот дом, — сказала Дина.

— Да? — с подозрением покосилась на нее Лида. Она все время смотрела на нее с нехорошим чувством.

— Мы жили тут, когда я маленькой была. Но когда мне исполнилось четыре, мы переехали.

— Я тоже неподалеку жил. На соседней улице. В таком же ветхом фонде. У бабушки была половина дома. И я у нее обитал, — заявил Павел.

Они подошли к крыльцу, встали возле него.

— Какая у вас квартира? — спросила у Дины Лида.

— Я не помню точно. Тут их вроде восемь. Мы жили на втором этаже. Мне врезалась в память крутая лестница с подгнившими ступеньками, с которой я боялась свалиться. Дом уже тогда был в полуаварийном состоянии. Хорошо хоть сейчас жильцов расселили.

Паша поднялся на крыльцо, подошел к двери, толкнул ее. Конечно же, заперта.

— Как попадем внутрь? — спросила у него Лида.

— Взламывать придется, — пожал он плечами.

— Нет, не надо, — остановила его Дина. — Я покажу, как попасть внутрь. Пойдемте.

И повела их на задворки. Там стояли сараи, а вернее, то, что от них осталось, имелись две лавки и столбы, на которые когда-то были натянуты веревки для сушки белья.

— Кроме лестницы, меня очень пугал подвал, — сказала Дина, подведя своих спутников к окошку возле самой земли, «зашитому» фанерой. — Все дети туда лазили, а я боялась. Смелости хватало лишь на то, чтобы заглянуть в окно — тогда оно было без стекла и фанеры. И я видела основание лестницы, которая меня страшила. То есть между подвалом и подъездом нет двери. Если мы оторвем фанеру, что легче, чем выбить дверь, то попадем внутрь дома.

Паша присел на корточки и взялся за углы деревянного листа, закрывающего окно. Одно усилие, и фанерный квадрат с хрустом отошел. Еще одно, и он остался у него в руках.

— У меня телефон с фонариком, — сказала Дина. — Посветить?

— Давай, — ответил Паша, отбросив лист фанеры с торчащими из него ржавыми гвоздями.

Дина достала свой сотовый, нажала на нужную клавишу, и пространство осветилось.

Паша тут же протиснулся в окно. Он бы и в полной темноте сделал это без опаски. Он знал, что главное — дать глазам привыкнуть к мраку, потом предметы различать будет несложно.

Спрыгнув на пол, он выставил руку, чтобы помочь девушкам забраться в подвал.

Первой нырнула в окно Лида с грациозностью пантеры. Дина оказалась более неуклюжей. Однако и ей удалось забраться, не повредив себе ничего и не испортив одежду.

— Смотрите, свеча! — воскликнула Лида. И указала на ящик, где стояла высокая железная банка с изображением коровы, а в ней свеча.

— Только мы не курим никто. У нас ни зажигалки, ни спичек, — вздохнула Дина.

— Вечно ты паникуешь! Найдем что-нибудь…

Лида присела на корточки и стала шарить руками по полу.

— Ну вот же! — И подняла сломанную спичку с серным наконечником.

— И обо что ты ее зажжешь?

— Учись, пока жива! — С этими словами Лида чиркнула спичкой по каменной стене. Та тут же вспыхнула.

Она зажгла свечу и первой проследовала к лестничному проему.

— Будь осторожна, — предупредил Паша. — На полу много всякого хлама, можно споткнуться.

— Да я уж вижу, — проворчала Лида, перешагнув через сломанный табурет.

Они поднялись из подвала на первый этаж. Дина покосилась на крутую лестницу, ведущую наверх, и поежилась. Детские страхи все еще жили в ней. Вот Лида, казалось, ничего не боялась. Где-то в конце темного коридора раздалось шуршание, и она заметила спокойно: «Крысы!», чем привела Дину в ужас.

У двери под номером «3» Лида остановилась.

— Нам сюда, — сказала она. — Только тут заперто… — И с озорной улыбкой добавила: — Но Паша умеет сокрушать двери, нам не страшно…

Однако Павел на сей раз был не уверен в своих силах. Дверь оказалась добротной, толстой, пусть и деревянной, на крепком замке.

— Ногой не выбью, — покачал головой он. — Нужен лом или что-то подобное…

— Топор подойдет? — спросила Дина.

— Да. А что, есть?

— Надеюсь… — И бросилась к лестнице. Взявшись за нижнюю ступеньку, потянула горизонтально лежащую доску вверх. Та отошла. — Надо же, все еще лежит! — И вытащила топор.

— Ничего себе! Откуда он там?

— Тут семья пьющая жила. Муж как надирался, так хватался за топор. Я боялась, что зарубит кого-нибудь. Вот и спрятала его.

— Какая ты умница. Давай сюда.

Взяв в руки топор, Паша просунул его лезвие в щель между дверью и косяком, поднажал…

Раздался хруст. Затем скрип — это заскрежетали проржавевшие петли, когда дверь открылась.

Первое, что увидел Паша, когда вошел, это зеркало. А на нем тот самый символ.

Лида поставила свечу на подоконник, подошла к зеркалу. Лизнув палец, провела им по поверхности стекла.

— Точно, маркер.

А вот Дину больше заинтересовали коробки, что стояли вдоль стены. Она подошла к ним, открыла одну из них.

— Что там?

— Барахло какое-то. — И достала кусок темной ткани. Повертев его в руках, сообщила: — Это мантия или что-то вроде того.

— Покажи-ка! — Паша взял у нее «барахло», рассмотрел его и согласился. — Да, мантия. Для ритуалов.

— Каких?

— Месс, которые проводят мужененавистницы. Тут и амулеты где-то должны быть…

— Как они выглядят?

— Не знаю. Не спросил.

— У кого? — поинтересовалась Лида.

— У Наташи. Она является членом этой секты.

Лида удивленно свистнула.

— Нашла и амулеты! — воскликнула Дина, раскрыв другую коробку. Через секунду она вытащила толстую цепочку, на конце которой болтался массивный кулон.

Круг.