Каждый день как последний - Ольга Володарская

Б-р-р-р-р…

И все же Дина решила подняться по лестнице. Вдруг на их кухне найдется какая-нибудь посудина?

Перемахнув первую ступеньку, а заодно и вторую, она опустила ногу на третью. Та противно скрипнула под ее весом. Но не треснула, что уже хорошо.

Очень осторожно, с оглядкой, Дина стала подниматься.

Преодолев лестницу, облегченно выдохнула. Пусть моральных усилий было потрачено меньше, чем в детстве (порой она оставалась в комнате на весь день, лишь бы не спускаться, а потом не подниматься), а все равно хорошо, что все позади.

Кухня находилась в десяти детских шагах от лестницы. Маленькая Дина вбегала в нее и хватала что-нибудь вкусненькое, чтобы порадовать себя.

Взрослая Дина сделала всего четыре шага и оказалась у двери — в их кухне она имелась, потому что проем был стандартный. Она очень пригождалась, когда соседка запекала в духовке мойву. На вкус рыба была хороша, все ее ели, но воняла она преотвратно.

Дине на миг показалось, что этот дух не покинул дом, он по-прежнему витает в воздухе.

Она толкнула дверь и хотела уже войти, но отшатнулась. На полу лежал человек. Ногами к двери, головой к окну. Узкая и длинная, как кишка, кухня напоминала гигантский гроб, и человек лежал в нем, готовый к выносу.

Ногами вперед.

Дина, вытянув руку с фонариком, сделала шаг…

То, что перед ней женщина, было очевидным. Изящные ботинки на высоком каблуке не позволяли в этом сомневаться. Теперь Дина видела не только их, но и тело, и лицо…

Она узнала его.

Дельфия!

— Все сюда! — закричала Дина. — Наверх!

Послышались топот и крик:

— Что случилось?

— Здесь Дельфия! И она мертвая…

Скрип лестницы стал оглушительным, по ней поднимались сразу трое.

— Где ты? — услышала она голос Паши.

— Четыре шага направо. Открытая дверь.

Они подбежали к ней и столпились на пороге.

— Что с ней?

— Говорю же, мертва. — Дина успела прикоснуться к Дельфии, тело ее почти остыло.

— Вот почему я не слышал, как она покинула дом, — сказал Кен. Он не держал рук за спиной. Значит, он доверился Лиде, и она перерубила цепочку топором.

— От чего она умерла? — выглянула из-за мужских плеч Лида.

— Не знаю. — Дина внимательно осмотрела труп. — Никаких видимых повреждений. Ни ран, ни синяков, ни ссадин.

— Так просто взяла и умерла?

— С людьми ее возраста такое бывает, наверное… ей же лет семьдесят.

— Нет, ей тридцать один, — сказал Паша. — Я узнал об этом от Казиева. У нее редкое генетическое заболевание…

— Синдром Хатчинсона-Гилфорда, — пробормотала Лида. — Я смотрела документальный фильм про это отклонение.

— А я художественный. Там еще играет Робин Уильямс. «Джек», кажется.

— Такие люди обычно не доживают и до двадцать пяти. Умирают совсем юными. Уйти в тридцать один — это не так уж и плохо… Не мучаясь, опять же.

— Да, всего лишь помучив других, — хмуро проговорил Кен.

— А это что? — Лида указала на бутылочку, валяющуюся подле тела. Дина протянула к ней руку, но Паша остановил ее:

— Ничего не трогай!

Тогда она нагнулась и понюхала горлышко.

— Какой-то имбирный напиток. Но с долей алкоголя. Пахнет спиртным.

— О нем она говорила с тем человеком, что ей звонил при мне! — вспомнил Кен. — Тот что-то спросил, а она ответила: «Да выпью я твое пойло, не переживай… И еще знаю, что оно успокаивает. Да, да, прямо сейчас…»

— Пойло отравленное? — предположил Паша.

— Не стоит этого исключать.

— Сестры убрали свою «маму»?

— О чем ты? — не понял Кен.

— Она верховная жрица секты мужененавистниц, — разъяснил Паша.

— Ах вот оно как… И что за обряд они хотели провести со мной? — Кена передернуло. — Кастрации?

— Боюсь, что тебя собирались умертвить. Хотя не исключаю, что сначала тебя бы кастрировали.

Кен с ужасом уставился на Пашу.

— Эй! — раздался Лидин возглас. — Что там у Дельфии в кармане брюк светится?

— Телефон, — определила Дина. — Он на беззвучном.

— Достань аккуратно, посмотри, кто звонит, — скомандовал Паша.

Дина так и сделала.

— Дарья, — сообщила она, посмотрев на экран. — От нее двенадцать неотвеченных вызовов. И последний тоже от нее.

— Странно, что другие сестры не звонят, — протянул Паша задумчиво. — Если у них месса была назначена…

Он хотел сказать еще что-то, но тут за окном раздался вой сирены. Это приехала полиция.

Дина опустила голову на Пашино плечо и закрыла глаза. Она очень хотела спать. Так сильно, что кружилась голова.

Им здорово досталось во время допроса. Всыпали словесных плетей за самодеятельность.

— Что вы из себя тут строите? — бушевал старший оперуполномоченный Казиев, усталый и злой как черт. Он сутки не уходил со службы. И спал за это время часа три от силы на диванчике в кабинете. — Частных сыщиков? Так вот, знайте, за такую самодеятельность я вас под домашний арест посажу! Чтоб следствию не мешали, и сами целее будете!

— Но мы спасли Кена! — возмутилась Лида.

— Кого?

— Петра Козловского, — подсказал Паша.

— А почему он Кен?

— Сам представляется этим именем.

Казиев усмехнулся, но тут же вернул на лицо грозное выражение.

— Вы должны были звонить нам и ждать приезда. Кена мы бы и без вас спасли.

Потом последовал обыск дома. Дина, как эксперт, водила по нему следственную бригаду. В одной из комнат полицией были обнаружены важные улики: костюм химзащиты, противогаз, набор ножей с рукоятками в виде туловищ животных.

На этом работа полицейских не закончилась, а только началась. Следовало выяснить личности сектанток, вычислить, кто из них был в сговоре с верховной жрицей, вывести на чистую воду Дарью и Дельфию, бесспорных сообщниц сумасшедшей мужененавистницы Пустоты.

— Но вы можете выдохнуть свободно, — сказал им Казиев, перед тем как отпустить. — Для вас все закончилось. Без своей королевы-матери они не опасны.

Дина, услышав его слова, обрадовалась. Даже сомнение, явно читающееся на Пашином лице, не заставило ее помрачнеть.

Все позади! Она в это верила.