Флэшмен в большой игре - Джордж Макдональд Фрейзер

— Отец небесный! — воскликнул он. — Неужели это никогда не кончится? Столько невинных — вы сказали, два десятка детей? И все женщины? Боже мой!

Он выпрямился в седле, вытер слезы, а его товарищи продолжали стенать, потрясая кулаками. Это была удивительная картина — дюжина огородных пугал, которые, судя по виду, провоевали в своих лохмотьях долгую кампанию, сыпала проклятьями и обращалась к небесам. Мне даже показалось, что у них не все в порядке с головой. Но тут коротышка взял себя в руки и повернулся ко мне.

— Прошу прощения, полковник, — сказал он и хоть теперь его голос звучал более твердо, он все еще вздрагивал от переполнявших его эмоций. — Эти страшные новости — этот шокирующий рассказ — заставили меня забыться. Я — Роуботем, Джеймс Кейн Роуботем, к вашим услугам, а это — мои головорезы, отряд конных добровольцев, собранных мною после падения Дели, а сам я произведен в офицерский чин губернатором Колвином в Агре.

— Произведены… штатским? — это звучало весьма необычно и чертовски странно, но и он, и вся его банда также выглядели весьма необычно. — Я полагаю, сэр, что вы не… не принадлежите к армии?

Он взвился при этих словах:

— Мы солдаты, сэр, так же как и вы! Всего месяц назад я был врачом, в Дели… — Его губы снова задрожали, а язык словно не слушался: — Моя… моя жена и сын, сэр… пропали во время восстания… убиты. Эти джентльмены… добровольцы, сэр, из Агры и Дели… купцы, юристы, служащие — представители всех классов. Пока мы действуем как летучий отряд, так как гарнизоны не могут выделить для этого регулярную кавалерию; мы стараемся удержать дорогу между Агрой и Канпуром, но поскольку сейчас силы мятежников под Канпуром нарастают, мы ведем разведку сельской местности, чтобы разузнать все об их передвижениях и нападаем на них, когда представляется возможность. Твари! — он прошипел это слово, задыхаясь от гнева и озираясь по сторонам, пока его взгляд не упал на пленного, лежащего в пыли, шею которого прижимал ногой сикх. — Да! — воскликнул Роуботем, — возможно, в ваших глазах, сэр, мы и не солдаты, но мы сделали кое-что для того, чтобы приструнить эту нечисть! О, да! Вы увидите это — своими собственными глазами! Чизмен! Сколько бунтовщиков мы захватили?

— Семерых, сэр, считая этого, — Чизмен кивнул на лежащего пленного. — Сейчас подойдет Филдс вместе с остальными.

Отряд, который показался мне остатками этого необычного полка Роуботема как раз приближался к нам по дороге бодрой рысью: с дюжину сикхов и двое англичан, в таких же лохмотьях, как и остальные. Между ними, привязанные за руки к стременам сикхов, бежали или волочились по земле с полдюжины индусов на последней стадии истощения; трое или четверо из них, судя по обрывкам мундиров и бриджей, явно были из числа туземных пехотинцев.

— Тащите их сюда! — дико закричал Роуботем, и когда пленников отвязали и построили перед ним в неровную шеренгу, указал на деревья у них за спиной. — Это отлично подойдет — готовьте веревки, Чизмен! Развяжите им руки и вздерните их в тенечке.

Он едва не подпрыгивал в седле от возбуждения и брызги слюны виднелись на его небритом подбородке.

— Посмотрите, сэр, — сказал он, обращаясь ко мне. — Вы увидите, как мы поступаем с этими грязными убийцами женщин и детей! Обычно мы вешаем их группами по тринадцать человек — но принесенные вами новости о Джханси — эти новые ужасы — делают необходимым… делают необходимым… — Он бессвязно забормотал, сжимая в руке поводья. — Мы должны немедленно дать им урок, сэр! Эта раковая опухоль мятежа… что? Пусть это послужит жертвой, принесенной в честь тех невинных, которые погибли в Джханси столь жестокой смертью!

Я понял, что Роуботем не был сумасшедшим — это был просто обычный маленький человечек, случайно оказавшийся на войне — я много раз видал подобное. По-своему, он был прав; я, переживший столько в Мируте и Джханси, был бы последним, кто осмелился это отрицать. Его соратники были такими же: пока сикхи перебрасывали веревки через ветви деревьев, они сидели и с ненавистью смотрели на своих пленников. Я огляделся по сторонам и заметил горящие глаза, сжатые зубы, языки, облизывающие вдруг пересохшие губы и про себя подумал: «Здорово же вы, ребята, наловчились убивать черномазых. Ну, что ж, удачи вам в этом; панди испытают много неприятностей, прежде чем их прикончат».

Представьте себе, обреченные не выглядели слишком огорченными в это время, а лишь тупо наблюдали, как сикхи накидывают им петли на шеи — за исключением одного — жирного мерзавца в дхоти, который стонал, бился и даже на секунду вырвался было из рук сикхов и бросился на землю перед Роуботемом, но солдаты тотчас оттащили его прочь. Он извивался в пыли, молотя по дороге руками и ногами, в то время как другие стояли молча.

— Посадим их на лошадей, сэр — ускорим это дело? — предложил Чизмен.

— Нет! — рявкнул Роуботем. — Сколько можно вам повторять — я не хочу быстрой смерти этим… этим мерзавцам! Они будут повешены в наказание, мистер Чизмен, и я не намереваюсь облегчать его! Пусть мучаются — и чем дольше, тем лучше! Неужели это слишком много за все те зверства, которые они сотворили? Нет и нет — даже, если бы с них живьем содрали кожу! Слышите вы, негодяи? — Полковник погрозил пленным кулаком. — Вы знаете, чем расплачиваются за мятеж и предательство — сейчас вы заплатите справедливую цену и благодарите любых ложных богов, которым вы молитесь, за то что вас ждет милосердная смерть — вас, которым совесть позволяла мучить и убивать невинных!

Теперь он почти бредил, потрясая руками в воздухе, а затем, заметив мертвое тело, лежащее на дороге, крикнул сикхам вздернуть и его, так чтобы все были повешены вместе, как того требует правосудие. Пока они тащили тело, полковник медленно проехал вдоль шеренги пленных, внимательно осматривая каждый узел на петлях, а после, сняв шляпу, начал молиться вслух, призывая Господа милосердного, как он его называл, в свидетели, что это лишь возмездие, которое они творят именем его, добавив по адресу обреченных, что им нисколько не помешает провести несколько тысяч лет в аду.

Затем он торжественно скомандовал сикхам тянуть, те дернули за веревки и панди повисли в воздухе, а толстяк при этом ужасно захрипел. Я был уверен, что он не был мятежником, но, очевидно, было бы не слишком тактично обсуждать это в такой момент. Остальные пленники корчились, задыхаясь, и бились в своих удавках — пока постепенно все не успокоились, и, посинев, не обвисли, слегка раскачиваясь под лучами яркого солнца. Зрители же завороженно следили за тремя счастливчиками, которым удалось ухватиться за веревки; теперь они пытались подтянуться, чтобы хоть немного ослабить петли на глотках. Они били ногами и судорожно стонали, дико раскачиваясь в разные стороны, и видно было, как их мускулы напрягаются в невероятных усилиях.

— Пять к одному на раджпута,[148]— предложил О'Тул, роясь в карманах.

— Ерунда, — ответил кто-то. — У него нет шансов; ставлю на вон того, маленького — видите ли, ему приходится поддерживать меньший вес.