Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский

неплохо бы построить такую дорогу. И дорогу Сеул-Пхеньян-Синыйчжу построить.

В таком виде японцы быстро дали согласие.

Я сильно сомневался, что мы окупим эту дорогу до войны или сумеем сохранить её за собой по результатам войны, и потому зазвал в акционеры и государство (с обязательством внести пай потом), и американцев, и компании, получившие лесные концессии.

Достроить участок до Даньдуна мы планировали в феврале 1904 года, так что по моим расчётам вполне себе успевали до начала боев.

Разумеется, ещё на стадии проектирования и строительства мы начали готовить эту «железку» к подрыву мостов, опорных стенок и прочего, к эвакуации рельсов, в общем, к максимальному затруднению продвижения японцев вперёд и снабжению своих войск…'

Беломорск, перрон железнодорожного вокзала, 30 марта (12 апреля) 1903 года, воскресенье

— Ксанка, да не стоило меня провожать! Я ведь всего на неделю еду, ты заскучать не успеешь! Так что лучше отдохнула бы! Работаешь целыми днями, вечерами учишься, а по выходным или с командой своих «воробушков» в волейбол играешь, либо на встречи «Капитанов» бегаешь. Заморишь же себя!

Прошедшие месяцы девочка, казалось, не просто жила, а мчалась по жизни. И Артёму иногда думалось, что она хочет «догнать» его, стать вровень! Учебники летом стала читать, задачки решала, как одержимая, пыталась найти себя в спорте. Стрельба или китайский бокс ей не дались, а вот новомодный волейбол[64] — пошёл на ура! Через некоторое время собрала команду девчушек своего возраста. Кто-то фыркал, мол, куда этим воробушкам против игроков постарше, но они взяли и сделали эту дразнилку своим названием.

И не только в волейбол играла да на тренировки ходила. Кроме этого не пропускала и мероприятий «Капитанов». Для них несколько раз в месяц учёные и изобретатели выступали с лекциями, устраивались встречи с российскими и зарубежными писателями, иногда проводили диспуты на разные темы или конкурсы на интеллект. А кроме лекций были ещё и спортивные матчи, походы, посиделки у костра под гитару… Скучать «Капитанам» не приходилось!

Так этого Ксанке мало показалось, она попыталась с осени попасть в расчётно-вычислительный центр. Ей несколько раз отказывали, уровень математики у неё слишком низкий, предлагали пойти на производство вискозы, там, мол, девушек охотно берут. Но она, в конце концов, добилась своего! Тогда и выяснилось, что да, объяснить ей последовательность вычислений, которую нужно проделать на арифмометре для решения той или иной задачи занимает некоторое время. Но зато решает она все аккуратно и ошибок у неё почти не бывает. А если есть сотни или тысячи аналогичных задач с разными исходными данными, то справится она ещё и быстрее многих. Так что её приняли. А потом взяли ещё и некоторых из её «воробушков». И зарабатывала она теперь вполне прилично, немногим меньше самого Артёма. Ей даже дали похвальную грамоту от «Капитанов судьбы». Сам Семецкий вручал! И очень хвалил!

— Ой! Смотри, Тёмка, смотри! — и Оксана от избытка чувств ухватила его за руку. — Это же сам Воронцов!

Действительно, к поезду подходила группа мужчин. Рябоконь сходу узнал не только Американца, но и Семецкого, Гольдберга, на завод которого он и ехал в командировку, для испытаний экспериментальной модели гусеничного вездехода, Артузова, Тищенко и даже Генри Хамбла, лучшего стрелка во всем Беломорске! Их сопровождало несколько охранников с карабинами Нудельмана. И вдруг, когда Юрий Анатольевич с сопровождающими поравнялся с ними, Генри Хамбл выкрикнул: «Danger!», одновременно с этим с невероятной скоростью извлёк из кармана револьвер и выстрелил. Какой-то мужчина, как раз начавший замахиваться для броска, сложился и упал на перрон. Началась суета. Стрелки, включая Семецкого, Артузова и Воронцова, извлекли оружие и выцеливали новые опасности, завизжала какая-то дама, к ней тут же присоединилось ещё несколько. Сам Артём подхватил Ксанку под локоть и быстро потащил в вагон. Тут сзади ахнул взрыв, и Тёмка Рябоконь вдруг почувствовал, как Ксанка оседает на асфальт перрона.

— Кса-а-ан-ка-а! — заорал он…

Из мемуаров Воронцова-Американца

'… Первым делом, ещё выцеливая новые опасности я порадовался, что моя Натали осталась дома. До родов ей оставалось чуть меньше месяца, так что из дома я старался её не выпускать.

Когда прошло немного времени, и новых нападающих не обнаружилось, приказал Артузову никого не выпускать с вокзала и задержать поезд. Понятное дело, что заниматься борьбой с терактами — дело жандармов и полиции, но пока они расшевелятся, могут уйти возможные сообщники террориста или наблюдатели. Семецкий же, не дожидаясь, организовал первую медицинскую помощь раненым. Бомба была мощной, и дала множество мелких осколков, так что раненых оказалось шестнадцать человек. К счастью, бросить бомбу террорист не успел, она взорвалась вдали не только от нас, но и от большинства других отъезжающих-провожающих. Стоявших ближе посторонних, к большой удаче для них, прикрыло от осколков его тело.

В итоге остальные осколки потеряли значительную часть скорости, прежде чем попали в кого-то, и их энергии едва хватило на то, чтобы пробить плотные пальто. Наиболее серьёзно пострадала одна девчушка из провожающих, осколок попал в голову, но и в этом случае отрикошетил от костей черепа, обошлось контузией.

Ещё я подумал о том, что надо предупредить жену. Хотел позвонить, но Генри убедил, что нервничать ей сейчас нельзя, поэтому надо сделать это лично. Она должна сначала увидеть, что со мной все в порядке, а уж потом узнать причину. Ну и утешать её, если что, у меня получится лучше всех. Он же подсказал, что и врача неплохо бы захватить с успокаивающими средствами. И он с охраной меня сопроводит.

А оперативными и следственными мероприятиями займутся те, кому положено…'

Беломорск, 1апреля (14 апреля) 1903 года, вторник, поздний вечер

— Как докладывать, Юрий Анатольевич? Вкратце или подробно? — уточнил Артузов.

— Секундочку, Кирилл Бенедиктович! Дорогая, скажи сначала, что там с ранеными?

— Ранения, в основном, лёгкие, жизни ничего не угрожало с самого начала. Девочка с контузией ещё в воскресенье пришла в себя, врачи говорят, что