Рождество каждый день - Милли Джонсон

Чарли удивился, как одно слово «Холлибери» могло вызвать такое богатство разноцветных воспоминаний. Медведь был коричневый, с желтой ленточкой на шее и красным брюшком, и он назвал его Робином. Как он мог забыть об этом?

– Интересно, что делают люди, которые должны были сегодня здесь обедать? – сказала Бридж, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Едят бутерброды с сыром, бедняги, – ответил Робин, погружая свою ложку в пудинг. – Подумайте, какую услугу мы оказываем домовладельцу. Вся эта еда сгнила бы. По крайней мере, то, что не лежало в морозилке. – Он поднял свое шампанское. – Это он должен заплатить нам. Мы проветрили помещение, позаботились о скоропортящихся продуктах и, несомненно, оставим ему блестящий отзыв на Tripadvisor[65].

Джек щелкнул пальцами.

– Я хотел вам кое-то сказать. Держу пари, никто не присматривался к фотографиям на стенах.

Все покачали головами. Мэри заметила мимоходом несколько маленьких снимков в рамках, размером с открытку, но не придала им значения.

– Так посмотрите, они повсюду и так интересно висят. И на всех Фигги Холлоу такой, каким он был в период своего расцвета. Хотя, если честно, «расцвет» – это, наверное, перебор.

– Я просто не могу понять, почему я не слышал об этом месте раньше, – недоумевал Чарли. – Вокруг столько маленьких деревушек, и я знаю их все, фактически их названия могли бы стать моим профильным предметом на встрече по обмену опытом: Слаттеркоув, Холлибери, Брисвит, Винмарк, Литтл Лост, Рен Дуллем… очень странное место. Как будто из романа Джона Уиндема[66]. Я приезжал туда мальчиком и помню, что там совсем не было женщин, а некоторые мужчины глазели на мою мать, как на какое-то диковинное существо.

– Чертовы северяне, они все такие странные, – сказал Робин, подмигнув Мэри.

– Нет, оно определенно было очень странным. – Чарли вздрогнул. – Будто там разводили мутантов, укрывали инопланетян или что-то в этом роде.

Я имею в виду, деревня, в которой мы живем, довольно замкнутая, и мне это нравится, но Рен Дуллем в сравнении с ней был прямо-таки необычным местом.

– А где вы живете, Чарли? – спросил Джек.

– Мы живем недалеко от Тринга, прекрасное место. В деревне под названием Таквитт[67]. Пожалуйста, не смейтесь.

Но было слишком поздно: Джек прыснул, и пудинг вылетел у него изо рта, к его смущению и изумлению Мэри.

– Да, неудачное название, – продолжал Чарли. – Сейчас люди требуют изменить гласную букву и сделать его немного более респектабельным. Нам еще предстоит узнать, станем ли мы в один прекрасный день Токвиттом или Теквиттом. Местной газете очень нравится печатать заголовки о советниках из Таквитта.

– Надеюсь, вы не будете возражать, если я пропаду на остаток дня, – прервал их разговор Брайан. – Миссис Косгроув сервирует стол, и я очень хочу, чтобы вы почувствовали аромат, исходящий из нашей кухни, по радиоволнам. Я вернусь завтра, а до тех пор оставляю вам несколько моих любимых песен, под которые вы сможете поужинать.

– Интересно, что у него на столе? – спросил Чарли.

– Но если вам интересно, то у нас будет свиная нога, – сказал Брайан.

– Это так жутко, – произнесла Бридж. – Как будто он слушает нас.

– Надеюсь, это не слишком жестко для его десен, – ответил Робин. – Он не сможет разгрызть кости.

Они доели свой пудинг и превосходный трайфл Люка, пока Брайан проигрывал свои заранее записанные треки. «Тихая ночь, святая ночь. Все спокойно, все светло…»

Чарли вслушивался в слова песни, которую он слышал уже много раз, но сегодня они задевали его за живое. «Спи в небесном покое». Он чувствовал, что действительно будет спать спокойно – теперь, когда Робин подарил ему свое время и позволил поговорить обо всем.

Робин, будто почувствовав, что о нем думают, повернулся к Чарли и улыбнулся. Улыбнулся замечательному человеку, которого жизнь подарила ему, человеку, который дал ему все: работу, семью, дом, безопасность, любовь. На его глаза навернулись слезы, и он крепко зажмурился. Он будет горевать, когда Чарли не станет, но не раньше. Сейчас же он будет смаковать время вместе с пудингом и трайфлом. Здесь и сейчас.

Бридж не могла вспомнить, когда в последний раз она уминала так много еды. Бен одобрил бы, если бы она сегодня не считала калории. Когда они впервые встретились, она была до смешного худой, скулы проступали сквозь кожу, и он приносил домашнюю еду, чтобы ее откормить. В профессиональном плане она была на высоте, а в личном – просто развалиной: слишком много пила, ничего не ела, выживала на виски, сигаретах и злобе. Он помог ей найти баланс в жизни. Он был хорошим человеком, самым лучшим, и она не могла дождаться момента, когда сможет крепко его обнять.

– Кто-нибудь хочет кофе и мясного пирога? – спросила Мэри, когда все положили ложки на стол.

– Ты шутишь, – произнес Люк, привалившись к спинке стула и подставив обе руки под свой выпирающий живот. – Да, черт возьми.

– Хорошо сказано, Люк, давай по полной программе, – добавил Робин. – Рождество ведь не каждый день, правда? – Он бросил ласковый взгляд на Чарли, который в ответ ухмыльнулся так широко, что через его рот можно было бы просовывать конверты.

– Хотел бы я, чтобы так и было, – с довольным вздохом сказал Джек. К этому времени он был уже явно навеселе. – На самом деле, я бы хотел, чтобы такое Рождество было каждый день.

– Но позвольте предложить перерыв, – сказал Чарли. – Давайте устроим соревнование по пению колядок. Будем выходить на улицу, петь и получать оценки от соперников. – Он раскинул руки в стороны, однако так он совсем не походил на Христоса на «Тайной вечере» да Винчи.

– Хочешь, чтобы мы вышли на улицу? – спросил Робин. Он повернулся на своем стуле, чтобы выглянуть в окно. – Вообще-то, все выглядит не так уж плохо. Я думаю, снег прекратился. И немного свежего воздуха может взбодрить меня, иначе я рискую задремать.

– Я за, – сказал Люк. Он хотел исполнить желание Чарли. – А проигравшие делают кофе.

– Звучит справедливо, – согласилась Мэри.

– Дополнительные очки за созвучие, – добавила Бридж, предполагая, что с ней пойдет Мэри, пока Джек не сказал:

– Давай, Мэри. Мы первые.

Мэри стояла на улице за дверью в куртке Чарли, которая укрывала ее с головы до ног, в ботинках одиннадцатого размера, в то время как сама она носила всего лишь четвертый. Она чувствовала себя словно в маскарадном костюме, но ей было все равно. Снег лежал не менее полуметра глубиной, а там, где он налипал на стены гостиницы, – и того больше. Он простирался насколько хватало глаз, и у нее возникло внезапное желание пробежаться по нему, оставляя на нем следы ног, словно пятилетний ребенок, но Джек ожидал, пока она выберет колядку.