Рождество каждый день - Милли Джонсон

– Как насчет «Доброго короля Вацлава»? – предложила Мэри, а затем очень громко икнула; свежий воздух и алкоголь не слишком способствовали ее репутации перед этим мужчиной, который не давал сердцу закрыть дверь.

– Хорошо. Мы собираемся пройтись по всем стихам? Я имею в виду, собираемся исполнить все куплеты?

– А ты их знаешь? – Мэри удивилась бы, если бы он знал.

– Думаю, да. Раньше знал. Моя память сохраняет такие бесполезные вещи, не спрашивай меня, почему.

– Тогда ладно. Давай споем все.

– Ты хочешь быть пажом или Вацлавом? – спросил Джек.

Черт возьми, это было так захватывающе. Мэри хихикнула про себя, услышав, как Джек силится выговорить имя. У него получалось «Вацлавизм», подумалось ей.

– Было бы смешнее, если бы ты был пажом, – сказала Мэри.

– Хорошо. После трех. После. Это «раз-два-три» – и потом начинаем, а не «раз-два» – и начинаем.

Мэри пропела длинную ноту, чтобы Джек смог ухватить ритм.

А четверо оставшихся внутри слушали, как звучит рождественская песня. Два сильных голоса в первом куплете и припеве, затем соло Мэри в глубокой, сильной тональности – добрый король, который спрашивал у своего пажа о крестьянине. Затем паж пропел ответ, рассказав, где живет крестьянин.

– Это ведь Джек, а? – сказала Бридж. Черт возьми, как же он тянул ноты.

– Из него получился бы очень хороший кастрат, – оценил Робин.

– Надеюсь, что нет, ради Мэри, – ответил Люк.

«Значит, Люк тоже знает, что Мэри неравнодушна к этому напыщенному индюку, – подумала Бридж. Похоже, не знал только сам Джек. – А может, он догадывается, – раздался в ее голове проницательный голос из места, не тронутого алкоголем. – Может быть, он просто не хочет отвечать взаимностью. Не вмешивайся, Бридж. Пусть будет то, что будет».

Она слишком хорошо знала, что любовь – это не всегда скоростная двухполосная дорога; иногда она бывает кольцевой, а слишком часто – улицей с односторонним движением.

На улице Мэри, как и все остальные, была потрясена тем, что Джек смог добиться такого пронзительного фальцета. Он улыбался, пока пел, его настроение подпитывали вино, шампанское и, вероятно, десерт, так как Люк, похоже, щедро сдобрил алкоголем пудинг.

Их голоса слились вместе для последнего куплета. Они отдали ему все силы.

– … Ты найдешь благослове-е-е-е-е-ение.

Последнюю ноту они пропели абсолютно синхронно, но она продолжала висеть в воздухе, словно эхо колокола. Джек и Мэри стояли молча, не двигаясь, пока время тянулось долгую секунду, а мозг Мэри погрузился в отрезвляющую ледяную ясность. Если Джек и собирался сделать шаг к ней, то или сейчас, или никогда.

«Неужели Мэри всегда была такой красивой?» – подумал Джек. Алкоголь должен был притупить чувства, но произошло обратное. Ее глаза, светлые и блестящие, казались смесью морской зелени и синевы, цвета хвоста русалки, как подумалось ему, пока он стоял и слегка покачивался. Ее губы были полными, мягкими, он мог вообразить, как они будут ощущаться на его губах. Странность снова закрутилась внутри него, путаница причудливых эмоций взбудоражила его чувства. Он бы мог запустить пальцы в золотистый шелк ее волос и поцеловать ее. Его рука дернулась вверх, а затем здравый смысл дал ему пощечину, заставив временно протрезветь. Если бы он воспользовался моментом, то опозорил бы себя – и ее. Он переступил бы границу, которую нельзя было переступать. Но как ему хотелось. Сначала он должен спросить.

«Мэри, можно я тебя поцелую?»

Его рот сформировал первое слово: «Мэри» – как раз в тот момент, когда она отвернулась от него.

Ничего не случится. Она не могла больше стоять и смотреть на него добрыми глазами, ожидая отказа. Момент был упущен. Последний остаток надежды отделился от нее и улетел в затянутое тучами небо.

– Да, Джек?

«Безмозглый идиот».

– Молодец, – сказал он и тяжело сглотнул.

– Да, мы хорошо поработали.

Мэри открыла дверь, и они вошли обратно в гостиницу, где их встретили гром аплодисментов и свист Люка.

– Потрясающе! – похвалил Чарли. – Лучшая версия «Доброго короля Вацлава», которую я когда-либо слышал.

Мэри отвесила преувеличенный поклон, отвечая на всеобщее веселье. Она не хотела даже намекать на то, что чувствовала на самом деле, ведь внутри себя она забилась в угол и сильно плакала.

– Теперь мы, – сказал Люк, резко вставая. – Давай, Бридж.

Бридж издала протяжный вздох.

– Если надо, – ответила она и надела ботинки и куртку, которые только что освободила Мэри.

– Ты похожа на трубу с теплоизоляцией, – засмеялся Люк.

– Я и чувствую себя так же. – Пальто, которое было впору мужчине ростом метр восемьдесят восемь, не подходило женщине ростом метр пятьдесят два и весом пятьдесят три килограмма.

Люк открыл дверь и махнул ей рукой.

– Смотрите, мистер Тумнус вон там, – крикнул он и указал вдаль.

Бридж повертела головой и только потом поняла, о чем он говорит.

– Придурок, – ответила она.

– Разве это не прекрасно? И правда похоже на Нарнию, – сказал Люк, оборачиваясь, чтобы осмотреть окрестности со всех сторон. – А как уютно выглядит гостиница через окно!

И правда: из окна мягко светило приветливое оранжевое сияние, как будто внутри было заперто солнце.

– Какую колядку мы будем петь? – спросила Бридж, возвращаясь к текущей задаче. Было холодно, и она хотела как можно скорее вернуться в гостиницу.

– Jingle Bells. Это моя счастливая песня, – ответил Люк, возившийся с чем-то за спиной. – Смотри, секретное оружие.

Он захватил колокольчик, стоявший на барной стойке, которым хозяин наверняка пользовался для объявления заказов.

– Мы поразим их звуковыми эффектами. – Он слегка потряс его, чтобы продемонстрировать.

– Он не звенит, скорее, гудит. – Бридж нахмурила брови в недоумении.

– А кто не любит погудеть? – сказал Люк, а затем изобразил гудок сам, и Бридж обнаружила, что ее неодобрение в его адрес тает, превращаясь в усмешку. «Вот какими мы были – всегда смеялись, шутили, веселились». А она и забыла. Он порой казался безответственным щенком дога, и она любила его за это. Когда-то давным-давно.

– Хорошо, готова? – спросил Люк, позвонив в колокольчик. Выглядело так, словно он был учителем, объявляющим ученикам об окончании перемены. Другой рукой Люк отсчитывал время. – Три, два, один. Мчимся по снегу…

«У него действительно ужасный голос», – подумала Бридж. Он не смог бы удержать мелодию и вилами. В припеве он попытался звучать гармонично, по крайней мере, так ей показалось. А потом был йодль. Кто вообще поет Jingle Bells йодлем? Она упорно придерживалась мелодии и пыталась увеличить громкость, стараясь заглушить его попытки, а затем ее охватило осознание того, что она уж слишком серьезно относится к этому конкурсу. Она привыкла побеждать, одолевать других участников, даже здесь и сейчас, пытаясь избежать приготовления кофе после ужина. Она сбавила обороты, уступив его причудливой попытке исполнить а капелла.