Версальский утопленник - Жан-Франсуа Паро

Поднявшись наверх, он обнаружил, что дверь, ведущая в помещение первого этажа, прикрыта, в то время как он точно помнил, что оставил ее нараспашку. Зная, что иного выхода из павильона нет, кто-то подстроил ему ловушку. Из-за непрерывной работы механизма выбраться наружу через подвал невозможно: угодишь под колесо и кончишь так же, как только что увиденный им мертвец. Остается стоять и ждать, пока противник, потеряв терпение, не начнет действовать первым. Внезапно он вспомнил уловку, не раз спасавшую ему жизнь. Он достал и зарядил карманный пистолет, а затем, сняв фрак и треуголку, накинул фрак на трость и нахлобучил поверх треуголку. Если кто-то подкарауливает его за дверью, появление чучела заставит его совершить необдуманный маневр и выдать себя. Ведущая наверх лестница хорошо просматривалась, и он мог не бояться неожиданного нападения сверху. Не раздумывая долее, он толкнул дверь и просунул в проем фрак. Тотчас прозвучали два выстрела. Он бросился на землю и, целясь в ту сторону, где, судя по вспышкам, произвели выстрелы, разрядил пистолет. Раздался вскрик и топот торопливых шагов, затем хлопнула дверь и наступила тишина.

Похоже, угроза миновала. Тишина, нарушаемая лишь глухим стуком насоса, вновь обрела свою безмятежность. Он зажег свечу. Помещение было пусто. Оглядев фрак, он увидел зиявшие посредине две дыры и с облегчением подумал, что дыры оправдают его внеочередной визит к мэтру Вашону. Вспомнив о замученном молодом человеке в подвале, он быстро оделся, спрятал клинок в трость и, сжимая в руке пистолет, осторожно подошел к выходу, открыл дверь и, выйдя на крыльцо, долго наблюдал за дорогой, ведущей к Новому мосту. Разлитое в воздухе теплой летней ночи спокойствие постепенно снизошло и на него. Однако пережитый ужас не прошел даром: у него закружилась голова. Время шло, гуляющих на Новом мосту становилось все меньше. На другой стороне моста он заметил нищего. Подвернув ногу под себя и выставив вперед деревяшку, заменявшую ему другую ногу, он сидел, протягивая навстречу прохожим кружку для подаяния. Так как нищий занял пост как раз напротив Самаритен, то он вполне мог заметить какое-нибудь подозрительное передвижение или каких-нибудь приметных личностей. Поэтому Николя решил расспросить его.

Увидев, что комиссар идет к нему, нищий протянул ему навстречу свою кружку.

— Подайте милостыню, сударь мой любезный! — хриплым голосом заканючил он.

— Бывший солдат? — спросил Николя, указывая на деревяшку.

— Так точно, кавалер! Сражался под Прагой, под командой генерала Шевера, что упокоен под доской в церкви Сент-Эсташ. Повозка раздробила мне ногу.

Совпадение больно кольнуло Николя: старый солдат, что повесился в камере Шатле, и чья смерть по-прежнему заставляла терзаться его совесть, тоже сражался в Чехии. И он положил в кружку экю.

— Что, кавалер, любовь побуждает вас быть столь щедрым?

— Что вы этим хотите сказать, друг мой?

— Я видел, как вы вышли из водокачки Самаритен вскоре после расфуфыренной особы, старательно прятавшей свое лицо. О, наверняка у нее грозный муж! Но какой лакомый кусочек! Жаль только, не разглядел, отчего она казалась ужасно высокой — из-за прически или из-за каблуков. А какой цыпленочек явился к ней на свидание!

— О чем это вы?

— Да о том, что вслед за дамой явился юный плут.

— Ну и что же?

— Хе-хе! Я не глупец. Я же вижу, вы и есть муженек той не слишком добродетельной особы. Думается мне, кавалер, что и сейчас она вовсе не грехи замаливает. Ну, надо было раньше подсуетиться.

И он презрительно сплюнул.

— А куда направилась эта дама? — продолжал расспрашивать Николя, не обращая внимания на мимику калеки.

— Так она что, не ваша супружница? Вот и отлично, вы сразу показались мне славным малым. А красотка времени не теряла. Мимо проезжал фиакр, она подобрала свои юбки, прыгнула в него, захлопнула дверцу и укатила. Ну и шустрая же бестия!

Николя решил, что пора раскрыть свое инкогнито.

— Я комиссар полиции Шатле и веду очень важное расследование. Ваше свидетельство для меня очень важно.

От удивления солдат выпучил глаза.

— Ох, ну и хорошо же вы маскируетесь! А как докажете, что вы правду говорите?

— Вы умеете читать?

— Немножко, комиссар.

Не желая оказывать давление на свидетеля, Николя предпочел сунуть ему под нос ордер на арест, «письмо с печатью», что лежал у него в кармане. При неверном свете фонаря солдат принялся по слогам разбирать указ и в ошеломлении замер, увидев подпись короля.

— Черт возьми! Верю, верю… Что вы хотите знать?

— Опишите мне молодого человека.

— Того юного хлыща?

— Именно. Можете его описать?

— Я бы сказал, черт, одет как англичанин, и волосы под сеткой.

— В котором часу он вошел в павильон Самаритен?

— Ну, примерно… Девять часов, полчаса долой — словом, в девять с четвертью. Каждый знает, что часы на башне водокачки опаздывают.

— А женщина?

— Ее я не видел. Плутовка наверняка ждала своего обожателя внутри.

— А я?

Старик в нерешительности уставился на него.

— Даже не знаю, что сказать. Я не видел, как вы входили. Но, коли говорить честно, в такую жару я нередко засыпаю.

Солдат говорил правду.

— Как по-вашему, в водонапорную башню может поникнуть каждый кому не лень?

— Я часто здесь сижу и скажу вам, что так было всегда. Говорят, начальник Самаритен относится к своим обязанностям легкомысленно. Не хочет лишний раз себя беспокоить. А потому она и стоит открытая, чтобы всегда можно было прийти и починить. Каждый может войти, но не каждый осмелится, разве что тот щеголек.

— Вы хотите сказать, что он приходит сюда не в первый раз?

— Нет, точно не в первый. Он и раньше приходил, но только не с женщинами. С такими же каплунчиками, как и он.

Хотя Николя считал, что неплохо знает свой город, о том, что павильон водокачки служит рассадником мерзостей, он слышал впервые. Значит, маленький дрозд, избрав Самаритен своим ночным пристанищем, приводил сюда припозднившихся клиентов. Оставалось узнать, кто назначил комиссару свидание в таком подозрительном месте и завлек его в ловушку.

Поблагодарив нищего, он сказал, что его зовут Николя Ле Флок, и в случае нужды он всегда может прийти к нему в Шатле, назвав привратнику его имя вместо пропуска. Затем он повернулся и медленно пошел в сторону площади Труа-Мари. Он явно совершил ошибку, не взяв с собой Бурдо или хотя бы Рабуина. Ведь если бы… Словом, теперь придется составлять уведомление и, теряя драгоценное время, идти в квартальный полицейский участок, в то время как необходимо срочно обшарить каждый уголок водокачки и вызволить из страшных тисков тело. Внезапно он услышал размеренные шаги городского караула. Сержант, командовавший отрядом, остановился и с улыбкой приветствовал его.