Печать Индиго. Владыко Миров (3 книга) - Арина Теплова

битва для русской армии, за которую главнокомандующий Репнин был отдан под суд. Он прекрасно это помнил. Так же, как и то, что вскоре русская армия воспрянет духом, раз за разом будет одерживать победы и наконец разобьет наглых шведов, которые посмели напасть на подвластные России земли.

Немного опечаленный тем, что попал на два месяца ранее того срока, который намечал изначально, Владимир решил сделать все, чтобы устроиться в армии русских и как можно скорее отыскать Иллариония Потапова.

— Кто таков? — мрачно спросил генерал Голицын, вперив взор в мужчину, стоящего перед ним.

— Поручик Семеновского полка, Александр Чигарев, — отчеканил Владимир.

— И откуда ты это взялся, голубчик мой, в самый разгар сражения?

— Я следовал в ваш полк. Получил назначение две недели назад.

— Где твой штабной приказ на распределение?

— В суматохе боя потерял я его ненароком, ваше превосходительство.

— Весьма странно, — заметил генерал Голицын. — Знаю я одного Чигарева, Иваном кличут, тоже в нашем Семеновском полку. Ты, часом, не родственник его?

— Это мой двоюродный брат.

— Так, так. А документ у тебя какой имеется?

— Вот мой пачпорт. Только он испорчен осколками от ядра, — заметил Владимир.

— Давай, давай посмотрю, — пробурчал генерал, и Владимир, быстро подойдя, протянул ему обезображенный документ. Пока Голицын изучал обожженный паспорт погибшего Ивана Чигарева, Соколов гипнотизировал его взором, внушая генералу нужные мысли. Спустя минуту Голицын поднял на него глаза и спросил:

— Ну и где служить надумал? В своем полку, или еще где?

— Не понял вас, ваше превосходительство, — нахмурился Владимир. — Мой полк Семеновский.

— Да. Но по приказу царя Петра Алексеевича поручено мне сформировать полк лихих наездников, которые рубятся хорошо. Ты в седле-то как?

— Отменно, ваше превосходительство.

— А насчет стрельбы?

— В яблочко со ста шагов, — отчеканил Владимир, выпалив фразу, которая, по его мнению, могла понравиться генералу.

— Прям уж со ста? — подозрительно спросил Голицын.

— Да.

— Ладно, иди пока в палатку к другим офицерам. Роман Алексеевич, проводи парня. Утром скажу, куда определили тебя.

— Слушаюсь.

Он знал, что в штабной палатке хранятся записи обо всех офицерах и солдатах военного корпуса русских. Глубоко за полночь Владимир переместился к палатке незамеченным. Он ощутил, что снаружи и внутри по одному часовому, которых надо было обезвредить. Соколов бесшумно подкрался сзади к первому охраннику и, быстро надавив на определенные точки на горле солдата, отключил его сознание. Осторожно посадив солдата на землю и оперев о палатку, Владимир проник внутрь и то же самое проделал со вторым часовым. Он знал, что охранники придут в себя спустя полчаса, но ему было достаточно этого времени для осуществления своих планов.

Спустя некоторое время, перерыв все документы, мужчина обнаружил списки четырех полков: Преображенского, Нарвского, Семеновского и Ингерманландского. Но в этих списках Илларионий Потапов не числился. В подавленном настроении Владимир вернулся в свою офицерскую палатку, где все уже спали, и начал напряженно думать о том, как найти этого Иллариония…

Наутро Владимир проснулся в угнетенном настроении, осознавая, что ему, видимо, придется ждать пока, русские полки воссоединяться в единую армию. Он отлично помнил ход войны. Лишь спустя пару месяцев русские войска должны были вместе участвовать в значимой победоносной битве при Лесной. Именно через два месяца он надеялся найти искомого воина в объединенной армии.

Пребывая в мрачном состоянии, Владимир после утреннего построения отправился вместе с другими офицерами на полевую кухню, вкусные ароматы с которой распространялись в воздухе. Взяв кашу с салом, как и остальные, он уселся на бревно чуть в стороне от основной массы офицеров и солдат. Он заставлял себя есть, чтобы не вызывать кривых взглядов, но еда не лезла ему в горло. Мысли о Славе, о Илларионии точили его существо, не давая расслабиться ни на миг. Через некоторое время с ним рядом присел пожилой вояка лет сорока. С приятным зеленым взором и седыми висками. Почти доев свою кашу, офицер нижнего чина как-то по-доброму взглянул на хмурого Владимира и спросил:

— Ты что такой мрачный, сынок?

— Так война, веселья мало, — буркнул недовольно Соколов.

— Как тебя кличут? — спросил офицер.

— Александр Чигарев.

— А по батюшке как?

— Дмитриевич.

— Ну, я Сергей Иванович Климов, прапорщик Семеновского пола, — представился офицер нижнего чина. — Что-то я раньше тебя не видел. Ты недавно на войне-то?

— Только прибыл, — кивнул Владимир, желая, чтобы этот старый вояка со сверлящим взором оставил его в покое.

— То-то и оно. Смотрю я, лицо-то твое незнакомо. А я, посчитай, уже второй год воюю, да всех почти солдат и офицеров в лицо знаю.

Вмиг Соколова накрыла шальная мысль, и он, устремив горящий взор на Климова, выпалил:

— А вы, Сергей Иванович, случайно не знаете солдата или офицера Иллариония Потапова?

Сергей нахмурился и внимательно посмотрел на Владимира, словно о чем-то размышляя. Тот тут же напрягся, пытаясь прочитать мысли Климова, но у него ничего не получилось. Кроме звенящей тишины, Владимир ничего не услышал, мысли собеседника были скрыты от него. Он прищурился, не понимая, отчего так? Климов же напряженно посмотрел на Владимира и тихо переспросил:

— Кого, говоришь?

— Иллариония Потапова. Он мне очень нужен.

— Что-то не припомню такого, — неучтиво бросил Сергей и отвернулся.

Владимир вновь попытался прочитать мысли прапорщика, но в ответ услышал лишь звенящую тишину. Только мысли нескольких людей на его памяти так же отдавали звенящей тишиной, и он не мог их прочесть: Славы, Верховного жреца Лионеля, волхвов и ведьм Северных островов и еще нескольких Светлых. Но Владимир знал, что сущности этих людей были высшего посвящения, и оттого их мысли скрыты от него. И теперь, вновь удостоверившись, что мысли Сергея Климова недоступны ему, он напрягся, чувствуя, что этот прапорщик с искрящимися зелеными глазами не так уж прост, как ему показалось на первый взгляд.

— Вы точно не слышали про такого? — вновь спросил его Владимир.

— Нет уж, уволь, не слыхивал. А у меня хорошая память, — отрезал тот и принялся за свою кашу.

Тяжко вздохнув, Соколов проворно поднялся на ноги и отошел от Климова. Он направился в сторону штабной палатки, чтобы как можно скорее разведать, когда их корпус намерен соединиться с остальными