Джек Ричер, или Я уйду завтра - Ли Чайлд

– Где она сейчас? – спросил командир агентов.

– Кто она такая? – спросил в ответ я.

– Самая опасная женщина из всех, что вам доводилось встречать.

– Она не производит такого впечатления.

– В этом все и дело.

– Я понятия не имею, где она может находиться, – сказал я.

Наступила долгая пауза, и командир вернул на прежнее место фальшивую визитку и сотовый телефон. После чего выдвинул вперед визитную карточку Терезы Ли.

– Что известно детективу? – спросил он.

– Какое это имеет значение?

– Нам предстоит совершить достаточно простую последовательность действий. Нужно найти Хосов, вернуть настоящую флешку, но прежде всего необходимо предотвратить утечку информации. Поэтому мы должны выяснить, какая ее часть уже всплыла на поверхность. Иными словами – кто и что знает.

– Никто ничего не знает. А мне известно меньше всех.

– Это не состязание, и вы не получите дополнительных очков за сопротивление. Мы все на одной стороне.

– У меня такого впечатления не возникло.

– Вы должны отнестись к происходящему серьезно.

– Поверьте мне, я так и делаю.

– Тогда расскажите, кому что известно.

– Я не читаю чужие мысли.

Я услышал, как открывается дверь слева от меня. Командир повернул голову и утвердительно кивнул. Я посмотрел в ту же сторону и увидел агента с левого стула. Он держал в руке пистолет, а не дробовик. Пистолет, стреляющий дротиками. Он поднял его и выстрелил. Я попытался увернуться, но опоздал. Дротик попал мне в предплечье.

Я снова пришел в себя, но не стал сразу открывать глаза. У меня возникло ощущение, что мои часы возобновили ход, и я хотел дать им время спокойно произвести калибровку. Сейчас они показывали шесть часов вечера. Из чего следовало, что я провел без сознания около восьми часов. Мне очень хотелось есть и пить. Рука болела так же, как нога. Я ощущал небольшой горячий синяк в верхней части предплечья. Ботинок у меня на ногах по-прежнему не было. Однако на сей раз мои запястья и щиколотки не пристегнули к койке. Немалое облегчение. Я лениво потянулся, потер ладонью лицо и обнаружил, что щетина стала гуще. Скоро у меня появится борода.

Я открыл глаза, огляделся и обнаружил две вещи. Первое: Тереза Ли находилась в клетке справа от меня. Второе: Джейкоб Марк – в клетке слева.

Они оба служили в полиции.

Оба были босиком.

Вот тут я начал беспокоиться.

Если я не ошибся и было шесть часов вечера, значит, Терезу Ли притащили сюда из дома. А Джейкоба Марка – с работы. Они оба смотрели в мою сторону. Ли стояла на полу босиком возле прутьев своей клетки, примерно в пяти футах от меня. На ней были синие джинсы и белая рубашка. Джейк в форме офицера полиции сидел на койке, однако у него отобрали ремень, пистолет, рацию и ботинки. Я сел на койке, спустил ноги на пол и провел руками по волосам. Потом встал, подошел к раковине и напился воды из-под крана. Нью-Йорк – наверняка. Город я узнал по вкусу воды. Я посмотрел на Терезу Ли.

– Ты знаешь, где мы находимся? – спросил я у нее.

– А ты? – сказала она.

Я покачал головой.

– Мы должны иметь в виду, что это помещение прослушивается.

– Не сомневаюсь, но они знают, где мы находимся. Значит, мы не выдадим никаких секретов, если поговорим об этом.

– Думаю, нам вообще следует помолчать.

– Мы можем поговорить о географии. Сомневаюсь, что Патриотический акт запрещает обсуждать названия улиц – во всяком случае, пока.

Ли промолчала.

– Что такое? – спросил я.

Она выглядела смущенной.

– Ты думаешь, я веду какую-то игру?

Она не ответила.

– Ты полагаешь, я здесь для того, чтобы спровоцировать тебя на разговор, который они запишут?

– Понятия не имею. Я ничего о тебе не знаю.

– Так что ты об этом думаешь?

– Клубы на Бликер, о которых ты говорил, находятся ближе к Шестой авеню, чем Бродвей. Здесь ходят поезда А или В, а также С и D. Так почему ты оказался в поезде шестого маршрута?

– Закон природы, – заявил я. – Мы все к чему-то предрасположены. В нашем мозгу что-то заложено. В середине ночи, в полной темноте, все млекопитающие инстинктивно стремятся на восток.

– В самом деле?

– Нет, я это только что придумал. У меня не имелось определенной цели. Я вышел из бара, свернул налево и зашагал по улице. Других объяснений у меня нет.

Ли ничего не ответила.

– Что еще? – спросил я.

– У тебя не было вещей. Я никогда не видела бездомных, которые ничего бы с собой не носили. Большинство из них таскает на себе больше барахла, чем есть у меня дома. Они пользуются тележками из магазинов.

– Я другой, – сказал я. – И я не бездомный – точнее, не такой, как они.

Тереза молчала.

– Тебе завязывали глаза, когда сюда везли?

Она долго смотрела на меня, потом покачала головой и вздохнула.

– Мы находимся на бывшей пожарной станции в Гринвич-Виллидж. На Западной Третьей улице. Здание наверху не используется. Мы в подвале.

– Тебе известно, кто эти парни?

Она молча посмотрела на камеру.

– Тот же принцип. Они знают, кто они такие. Во всяком случае, я на это надеюсь. Хуже не будет, если и мы узнаем.

– Ты думаешь?

– Конечно. Они не могут заставить нас прекратить размышлять. Так тебе известно, кто они такие?

– Они не показывали документы. Ни сегодня, ни прошлой ночью, когда приходили в участок поговорить с тобой.

– Но?

– Не показывать документы – это почти то же самое, что их показать, если ты служишь в единственном подразделении, которое никогда этого не делает. До нас доходят всякие истории.

– И кто же они?

– Они работают непосредственно на министра обороны.

– Это многое объясняет, – заметил я. – Обычно министром обороны становится самый тупой парень в правительстве.

Ли снова посмотрела в сторону камеры, словно я ее оскорбил. Словно она меня спровоцировала.

– Не беспокойся, – сказал я. – Эти парни похожи на бывших военных, значит, они знают, что министр обороны идиот. Тем не менее он входит в кабинет, следовательно, ребятишки работают на Белый дом.

– Тебе известно, что они хотят? – спросила Ли после небольшой паузы.

– Кое-что.

– Не говори нам.