История европейской философии: курс лекций - Владимир Файкович Мустафин

гносеологической проблемы о соотношении знания и объективной реальности (= проблемы реальности знания) вспомнил и о проблеме соотношения знания и слов человеческого языка, которыми это знание выражается[141]. Это привнесло в гносеологические рассуждения Локка дополнительные сложности, но эти сложности не послужили помехой для формирования следующих окончательных гносеологических выводов, сделанных самим Локком.

1) Ощущения органов внешних чувств не дают реального знания, они суть только лишь субъективные состояния души индивида.

2) Даже реальность т. н. первичных качеств познаваемых предметов внешнего мира не может быть удостоверена с надлежащей основательностью.

3) Всё познание предметно-чувственного мира подводится под категорию «вероятности» (= «вероятностного знания»), и только.

4) Ощущения, получаемые индивидом через органы внешних чувств и являющиеся его, индивида, субъективными состояниями души, комбинируются в определённые комплексы, предполагаемые быть адекватными отражениями предметов познаваемого внешнего мира, причём комбинируются тоже на основании специфических субъективных состояний души самого познающего индивида. Примером такой субъективной комбинации ощущений в цельный познавательный образ внешней действительности Локк считал представление-понятие «мир», в котором ведь действительно индивидом произвольно собраны воедино самые различные познавательные ощущения-восприятия в уверенности, что эта совокупность субъективных переживаний есть адекватное отражение внешней действительности[142].

5) Философски выверенный критерий истинного знания состоит вовсе не в том, в чём этот критерий усматривает обычный здравый смысл. Ведь здравый смысл исходит из наивной уверенности в реальности обычного опытного знания, и поэтому критерий истины он полагает в согласии знания с внешней реальностью. Каждое правильное представление есть, с точки зрения здравого смысла (= «наивного реализма»), копия соответствующего предмета внешнего мира. Философия опровергает реальность человеческого знания и, соответственно, отвергает наивный критерий истинного знания и предлагает свой критерий. Сущность философского критерия истинного знания состоит в наличии логического согласия между познавательными элементами внутри системы индивидуального знания. Проще говоря, система истинного знания не должна содержать в себе противоречий, и только. Такой критерий получил впоследствии специальное название – «имманентное понятие истины». Название по-книжному мудрёное, но мысль, им обозначенная, сравнительно проста. Так как проверять знание обычным, наивным способом, через сравнение знания с объективной реальностью, не имеет смысла, ибо такая проверка в принципе невозможна, то остается только одно – побеспокоиться хотя бы только о том, чтобы наличное знание индивида не было бы само-противоречиво по своему содержанию[143].

Из ключевых своих гносеологических положений и соображений Локк делает и другие обобщающие выводы.

1) Человеческое знание по своему объёму чрезвычайно ограниченно и несоизмеримо меньше объёма человеческого незнания. Кроме того, между небольшим количеством знания и громадной областью незнания человек имеет промежуточную область некоего полу-знания, которая подразделяется на множество сегментов в соответствии с различными степенями этого полу-знания – от неопределённых догадок до более или менее обоснованных предположений. Эту промежуточную область между несомненным знанием и абсолютным незнанием можно назвать областью «мнений» (= вероятностных суждений). Умственная деятельность человека фактически почти сплошь состоит из мнений. Оперировать мнениями человек обречён потому, что для осуществления практики жизни предполагается, конечно, настоящее знание, но это настоящее знание или в принципе недостижимо, или для его приобретения (или для попыток его приобретения) нужно слишком долгое время, а практические задачи и потребности человека этого времени дать не могут, они требуют немедленного своего разрешения и удовлетворения. Приходится удовлетворяться не истинным знанием, а его вынужденной заменой – вероятностным знанием и его носителями, мнениями. На практике наиболее распространённым вариантом мнений являются перенятые чужие суждения, по существу – почти всегда те же самые мнения, но подкреплённые каким-либо авторитетом.

2) В особую рубрику Локк помещает «веру». Для него «вера» не есть «знание» в тесном смысле слова, но и не «мнение». Под «верой» он исключительно подразумевает только «религиозную веру» и только о ней и толкует. Достоверность религиозной веры обеспечивается в конечном счёте достоверностью бытия Бога и содержанием самого понятия о Боге. Бытие Бога есть истина не опытного происхождения, а истина, рационально выводимая (например, по схеме т. н. космологического доказательства: вывод от несомненного существования предметно-чувственного мира – к утверждению необходимости признания бытия Бога как причины бытия этого мира). Понятие же о Боге, тоже рационально формируемое, твёрдо полагает, что сущностью Бога может быть только благо. А это означает, что религиозная вера в Бога и его благое отношение к человеку приобретает черты непоколебимой уверенности, ставящее её, религиозную веру, по своему познавательному значению на уровень истинного знания. Но познавательное значение религиозной веры и её роль в построении религиозного мировоззрения не могут отклонить специального гносеологического вопроса о соотношении общей психологической веры (а не исключительно только религиозной веры), как проявления познавательной способности человека, и собственно разумного знания, как результата действия основной познавательной способности человека – именно разума. В разрешении этого вопроса Локк стоит на точке зрения чисто рационалистической.

Вера только в том случае оправдывается, если её суждения не противоречат разуму. По отношению к разумному знанию положения (= суждения) веры могут находится в трёх позициях: 1) в согласии с разумом (accordinq to reason), 2) в противоречии с разумом (contrary to reason), 3) на уровне, превышающем разум (above reason).

Если положение религиозной веры согласуется с разумом, то это положение должно признаваться в познавательном смысле несомненно истинным. Примером может быть то же положение религиозной веры о существовании Бога. Ведь это положение, как утверждаемое Божественным Откровением, есть положение именно религиозной веры. Но к этому положению можно прийти и на основании чисто рационального размышления, о чём уже выше говорилось. Так что в данном случае имеется полное согласие религиозной веры и разума, и тем самым положение о существовании Бога, подтверждённое с обеих сторон, становится несомненной истиной.

Если положение религиозной веры противоречит разуму, то такое положение не может признаваться истинным. Примером такого религиозного положения, отвергаемого разумом, может служить положение о существовании множества богов, которое утверждается языческой религиозной традицией (по своему значению приравниваемой к Божественному Откровению). С точки зрения разума это положение о многобожии есть бессмыслица, и поэтому оно не может признаваться в качестве истинного знания.

Но есть религиозные положения, которые превышают обычное человеческое понимание, но, вместе с тем, принципиально не противоречат разуму. Примером такого положения могут служить чудеса, о которых свидетельствует христианское Божественное Откровение. В силу своего сверхъестественного характера чудеса, конечно, не вмещаются в привычное понимание человека, но признать их историческими фактами позволяет вполне разумный аргумент – наличие свидетелей, иногда даже большого количества свидетелей. Если научная историческая критика доказала несомненность исторического факта (в данном случае путём фиксации чуда самыми различными свидетелями), то признать этот факт бесспорным заставляет именно разум[144].

Основные гносеологические положения и выводы Локка с несомненностью характеризуют всю