История европейской философии: курс лекций - Владимир Файкович Мустафин

его гносеологическую теорию как скептическую не только по отношению к рационально-метафизическому знанию, что было его принципиальным убеждением, но и по отношению к эмпирическому знанию, а, значит, и к знанию естественно-научному. Этот скептицизм не переходит в нигилизм только по причине требования обычного здравого смысла осуществлять практику частной и публичной жизни во что бы то ни стало на основании естественного наивного убеждения в реальности обычного знания, не обращая внимания на теоретические соображения, неизбежно ведущие к скептическим выводам, какими бы эти соображения ни были убедительными.

Сущность религии

Итак, в чисто теоретической части своей философии, в гносеологии, Локк, по сути дела, скептик. Но уже давным-давно, ещё в античной философии была принята в качестве несомненной и, притом, элементарной истины та мысль, что если в теоретической области скептицизм (кроме крайней его степени – нигилизма) уместен и даже неизбежен, ибо скептицизм есть синоним критицизма, а критицизм есть сущность философского теоретического умствования, то в практической области скептицизм в принципе не приемлем, ибо практика требует конструктивного действия, а конструктивное действие не может иметь своим основанием сомнение. Поэтому и рассуждения Локка в области практической философии далеко не всегда могли быть прямым следствием его скептического теоретизирования в области гносеологии.

В области практической философии Локк выступает как мыслитель умеренного типа, все заботы которого направлены на утверждение и сохранение мира (= упорядоченного спокойствия) в общественной жизни. К практической философии во второй половине XVII века в Англии, кроме вопросов этики, которая с античных времён и называется практической философией в тесном смысле слова, относились и вопросы о понимании сущности религии и её роли в общественной жизни. Конечно, на эти вопросы были уже достаточно давно даны исчерпывающие ответы церковных христианских мыслителей, но светские философы искали именно своих объяснений сущности религии, так как церковно-богословское объяснение по различным причинам их не удовлетворяло.

Основной пункт, разделявший церковных и светских мыслителей в объяснении сущности религии (под которой подразумевалось исключительно только христианство), это – категория «Божественного Откровения». Большинство светских мыслителей отвергало Божественное Откровение на том основании, что апелляция к сверхъестественному фактору при объяснении происхождения и сущности религии вовсе не необходима, ибо происхождение и сущность религии можно исчерпывающим образом объяснить естественными причинами. Поэтому девизом светских мыслителей была концепция «естественной религии», которую они противопоставляли церковной концепции «откровенной религии».

Синонимом «естественной религии» был «деизм», и сами сторонники «естественной религии» называли себя деистами. Вся теоретическая сущность деизма сводилась к необходимости признания бытия Бога и к признанию необходимости осуществлять в общественной жизни нравственно-правовой порядок. Необходимость признания и бытия Бога, и признания незыблемости нравственного порядка общественной жизни вполне, по мнению деистов, могла быть обоснована чисто разумными аргументами, без ссылок на какие-либо авторитеты, в том числе и на авторитет христианского Божественного Откровения.

Локк в этом противостоянии сторонников «откровенной религии» и сторонников «естественной религии» занял примирительную позицию, считая, что возможность рационального обоснования основных религиозных положений вовсе не препятствует признанию необходимости Божественного Откровения. Дело в том, что разум человека, при помощи которого, несомненно, можно самостоятельно дойти до убеждения в необходимости признания бытия Бога и необходимости признания абсолютной нравственности, всё же количественно ограничен теми естественными обстоятельствами, в которых ему приходится действовать. Разум же Бога безграничен. В сферу приложения Божественного разума включается не только весь естественный, предметно-чувственный мир, но и мир сверхъестественный, метафизический. Но разум Бога и разум человека, различаясь количественно, качественно тождественны. Поэтому то, что в Божественном Откровении предлагается человеку как абсолютная истина, не есть что-то недоступное для понимания человеческим разумом, как это намеренно представляется материалистами и атеистами, а есть вполне разумное и потому вполне понятное для человека знание, для усвоения которого просто надо потратить некоторое время и приложить некоторое старание, как это требуется в любом учебном процессе.

Но именно потому, что Божественное Откровение, хотя и не противоречит разуму человека, но всё же безгранично превосходит его по масштабам, разум человека самостоятельно додуматься до тех истин, которые содержатся в Божественном Откровении, всё же не может[145]. Вот именно поэтому Божественное Откровение и необходимо для человека. Без Божественного Откровения человек не смог бы получить в полной мере ту истину, которая ему необходима для осмысленного существования, а без теоретического осмысления своего существования и без практического приведения этого своего существования в соответствие с теоретическим смыслом, открытым человеку в Божественном Откровении, само это существование превращается в бессмысленное животное прозябание.

Что же касается качественного тождества человеческого и Божественного разумов, то этим тождеством обосновывается, кроме всего прочего, сама возможность приступить каждому исследователю, независимо от его личного отношения к религии, к анализу и рациональной оценке содержания Божественного Откровения. Естественно, что неизбежное различие в толковании христианского Божественного Откровения не могло не привести к сравнительному противопоставлению этих толкований и, как одно из следствий этого противопоставления, появлению различных конфессий в христианстве. Отсюда и интеллектуальная борьба элит, возглавляющих эти конфессии, друг с другом и даже переход этой борьбы из области теоретической в практическую, в общественное противоборство. Сам Локк был современником драматических и даже трагических столкновений представителей разных христианских конфессий (в частности, католиков и кальвинистов) в английской гражданской войне, продолжавшейся на его глазах несколько десятилетий. Как можно осуществлять государственное управление обществом, в котором существует не один тип понимания смысла христианства (что было бы, возможно, желательным состоянием, но, увы, практически неосуществимым в XVII веке в Англии) и даже не один тип понимания смысла религии вообще (в силе были уже мнения даже нигилистов – различного вида антиклерикалов, материалистов и атеистов), а множество вариантов понимания?

В этой ситуации Локк, исходя из осознанно практических, а именно политических соображений, предложил компромиссную, примирительную позицию. Состояла эта позиция в том, что для государственной власти конфессиональная принадлежность граждан, как и вообще плюрализм в мировоззренческой области, не имеет принципиального значения. Основанием для такого государственного беспристрастия в теоретическом деле установления истинного правоверия или вообще отыскания истинного мировоззрения было то соображение, что разбор разномыслий в религиозной или вообще мировоззренческой сфере не соответствует основной цели государственной власти. Заботиться государственная власть должна только о внешнем благополучии своих граждан: о телесном здоровье – через обеспечение медицинского обслуживания, о материальном благосостоянии – через налаживание государственного хозяйства, о мирном состоянии в общественной жизни – через поддержание правового порядка. Что же касается внутренней жизни граждан, их духовных потребностей, то об этом заботиться должна та религиозная община, к которой принадлежит тот или другой гражданин. Государство заботится о теле, религиозная община, т. е. свободное объединение единомышленников в сфере вероисповедания, – о душе. Духовный мир индивида с его религиозными