Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев

нее и до тех людей, которые вместе с ней трудились в корпорации, возглавляемой Ильясом Валентиновичем. Вся ее жизнь не выходила за рамки мещанского быта, хотя природная красота, помноженная на тонкую душевную организацию, исключали Лену из общей массы, наделяя их обладательницу известными преимуществами. Отдавая бумаги Виктору Земцову, человеку, с которым у нее был служебный роман в довольно извращенной форме полуналожницы, она сжигала все мосты, ведущие обратно к свободной жизни. Лет шестнадцать назад, еще будучи подростком, в своих мечтах она была актрисой, звездой киноэкрана. Обычные глупости этих счастливых лет. Потом, насмотревшись сериалов с домработницами, нянями, секретаршами и дальше по списку, Лена допускала для себя роль содержанки. На четвертом курсе филфака она вышла замуж за Петра Алексеевича Гангарта, преподававшего у них в университете макроэкономику. В итоге разочарование и полная безысходность. У нее все-таки нашлись силы разорвать эту связь. Несмотря на все уговоры ревнивого супруга больше времени проводить у домашнего очага, у нее хватило ума и терпения закончить обучение и получить диплом. Почему она вообще согласилась на предложение Гангарта? Она давно перестала задавать себе этот вопрос. Просто стерла из памяти. Исчезли и последние иллюзии, рожденные кинематографом. «La vie n’est pas du cinema…»[77] — любила напевать она вместе Мирей Матье, лихо крутя баранку «Мини-Купера», втискиваясь в самые узкие коридоры московских заторов.

«Почему этот невидимка исчез? Откуда он и почему появился так неожиданно? Или Низовцев наговорил ему гадостей обо мне и Земцове? Неужели я обречена развлекать старых козлов? А если появляется мужчина, которого я хочу поцеловать, он обязательно должен исчезнуть на следующий день? Приду домой и выпью яду», — так думала Лена, пролистывая электронную почту, скачивая и распределяя по папкам поступившие на нее письма.

Она пообещала себе завтра же выбросить безымянного незнакомца из головы навсегда и спросить Машу или Надю, сидевших с ней в приемной у Хайруллина, когда они пойдут в ночной клуб кадрить подходящих мужиков. Электронные часы показывали семнадцать пятьдесят девять, и она ждала шести часов, чтобы сообщить своей начальнице об окончании рабочего дня. Паулина Фроловна, в состоянии, близком к экстазу, ставила разнообразные печати и штампы на исходящую документацию, венчая свой труд прикладыванием массивного факсимиле самого Хайруллина. Лена знала себе цену и могла задержаться после работы, только если бы ее попросили срочно напечатать ответ на письмо от Бэнкси или английской королевы. Ровно в восемнадцать ноль-ноль Лена выключила компьютер и убрала все лишние бумаги в ящик письменного стола.

Настроение у Лены было испорчено окончательно. Незнакомец не позвонил, хотя как он мог позвонить, если у него не было ее номера? С другой стороны, ему ничего не помешало найти ее. «В следующий раз я расцарапаю ему все лицо», — подумала она, чувствуя, как покраснели ее щеки.

Подойдя к гардеробу, Лена сменила туфли на сапоги с такими же высокими каблуками. Надевая их, она еще раз назвала себя дурой. Идти на каблуках будет неудобно, а кареты с шестеркой лошадей и грумами на запятках явно не наблюдалось, так же как и того, ради кого она выбрала гламур вместо удобных и практичных уггов. Сказав всем остающимся «Девочки, до свидания!», объединив в эту общность трех женщин разных возрастов, Лена выпорхнула за дверь. Спускаясь по припорошенным снегом ступенькам, боясь поскользнуться и еще горше кляня себя за свои романтические ожидания, она почувствовала, как кто-то твердой рукой сжал ее локоть. Идти стало спокойнее, и она совсем не испугалась, сразу поняв, кто это.

— Снегопад вроде закончился, давай прогуляемся пешком. Можно пройти через Патрики к Октябрю, там посмотрим фильм какой-нибудь. Хотя лучше пойдем в кафе, там сможем спокойно поговорить, — сказал он буднично, словно они были знакомы много лет.

— Ага, только скажи, как тебя зовут, а то я буду называть тебя Фантомас, — рассмеялась она в ответ.

— Называй меня Филипп, — ответил он.

Пройдя мимо дома, где сто лет назад жил художник Василий Перов, они спустились в переход и перешли на другую сторону Тверской, направляясь вниз по Большой Садовой. У чугунных ворот сада Аквариум какая-то тетка предложила им два билета в театр. Лена, ноги которой уже начинали гудеть от совершенно неожиданной прогулки на двенадцатисантиметровых каблуках, проявила живой интерес к искусству. Места оказались хорошие, да и спектакль был неплохой. Весь вечер она с удивлением думала над загадочными явлениями, происходящими с ней со вчерашнего дня. Если бы ей кто-то сказал, что она проведет вечер с чудаком, который вместо того, чтобы, как положено, заботливо катать ее на машине, устроит марш-бросок по подземным переходам, она бы просто рассмеялась.

Они долго хлопали на поклонах и, уйдя из зала почти последними, добросовестно отстояли очередь в гардероб. Спокойствие и равнодушие к мелочам ее нового знакомого подкупало. Выйдя на свежий воздух, они все-таки дошли до Арбата. Было легко и непринужденно. Ее, конечно, очень интересовало, есть ли у него семья, в смысле жена и дети. Впрочем, сейчас она была уверена в обратном. Этот человек просто не может ничего иметь ни с кем, кроме нее самой.

Они устроились в уголке маленькой кафешки. В окно было видно, как машины мчались по опустевшим ночным улицам.

— А где твой лимузин? Или его отобрали у тебя вместе с правами за преследование молодых девушек? — спросила она полушутя-полусерьезно.

— У меня международные права, их не могут отобрать, — ответил он, не приняв шутливый тон и продолжая изучать меню.

— Ты ходячая тайна! Зачем я тебе? — сказала она, чувствуя, что, независимо от изначальной цели его появления, теперь им движут совсем другие инстинкты.

Он нравился ей. Она это знала и при этом не могла объяснить себе почему.

Филипп медлил с ответом. Он выбрал Лену для начала диалога с Низовцевым, хотя, возможно, это была излишняя предосторожность. Признаться себе в том, что она привлекла его просто как женщина, он решился далеко не сразу. Их мимолетное знакомство на глазах превращалось во что-то огромное и необъяснимое.

— Что закажем? — наконец прервав затянувшееся молчание, спросила Лена у отвлекшегося на свои размышления Филиппа.

— Что ты предпочитаешь по вечерам? Я слышал, многие девушки вообще не едят на ночь из-за фигуры. Надеюсь, ты составишь мне компанию? — спросил он, откровенно не зная, что заказать.

Названия блюд в меню показались ему немного вычурными, и, самое главное, было не очень понятно, использует ли местный повар чеснок, запах которого мог испортить любое свидание.

— У меня нет таких проблем, — гордо ответила она.

— Думаю, мы не ошибемся, заказав хороший стейк, — сказал он, сделав знак официанту приблизиться.

Покончив с