Зимнее лето весны - Дарья Донцова

– Что?

– Ты был абсолютно прав, говоря проДостоевского. Я не он.

– Но ведь ты пишешь замечательныедетективы, – решил добавить ложку варенья Гарик.

– Спасибо, к счастью, я способна трезвооценивать себя. Мальков неоднократно повторял мне: никаких скандалов, иначе небудет раскрутки! А я очень хочу на место Смоляковой.

– Кто такой Мальков?

– Начальник отдела пиара и рекламы.

– «Марко» вытурило Федора?

– Нет, он пошел на повышение, вместо неготеперь Алик.

– И откуда он приплыл?

– Понятия не имею. Но в «Марко» с улицыне возьмут.

– Ясно, – кивнул Гарик. –Почему ты мужу не сообщила?

– Олегу?

– Да.

Я растерялась.

– Зачем?

– Хороший вопрос для замужнейженщины, – ухмыльнулся Гарик. – Признайся, сама забиваешь домагвозди?

– Ну, бывает, – по непонятнойпричине я сказала правду.

– И зарабатываешь больше супруга.

– В милиции много не платят, –попыталась я оправдать Куприна.

– Ему следовало взять подработку.

– Легко тебе говорить! У Куприна временинет, он сутками на службе!

– Интересно.

– А сейчас в командировке.

– Где?

– Далеко, там даже сотовый не берет.

– Хм, здорово мужик устроился за спиной убабы!

– Немедленно прекрати! Я сильная женщинаи…

– Ты маленькая мышь, которая взвалила насвои плечи неподъемный груз, – неожиданно сказал Гарик. – Вот ЛенаНапалкова другая. Для начала – она жуткая врунья. Мне, правда, она с первоговзгляда понравилась, красивая женщина. Но потом сквозь ангельскую внешностьпроступило мурло. Я таких жадных в жизни не встречал! Просто фурия! Вкровать ложится только за подарки, если колечка нет – скандал. Я недолготерпел, а ведь вначале серьезные намерения имел, даже с папой ее познакомил.Отец, правда, ее живо раскусил, стал расспрашивать о жизни и поймал на вранье.Лена мне скандал закатила и условия поставила: идем в загс, а затем живем бездеда. Так и заявила: «Милый, либо он, либо я». Вот я и выбрал отца. Напалковацелую бучу устроила, а затем историю с беременностью затеяла, пришлось денегдать. И вот странность…

– Что тебе показалось необычным?

– Мы разбежались пару месяцевназад, – пояснил Гарик. – Я, правда, не очень понимал, как оназабеременеть могла, всегда соблюдал осторожность, но грязь месить, отношениявыяснять не захотел. Встретились мы в «Пиноккио», я отдал ей конверт и велелписать расписку: «Я, такая, сякая, получила энную сумму для прерываниябеременности и последующей поправки здоровья на курорте. Претензий к РебровуИ.А. не имею».

– Красиво, – покачала я головой.

– С ней иначе нельзя, – нахмурилсяГарик.

– И она выполнила условие?

– Да. Но при этом сказала: «Не боись, нетрону! Меня мужики жадные, которые со стариками живут, не привлекают. Ещевстретимся! Приеду на личном «Бентли», вся шикарная!» И швырнула мне расписку,завершив беседу так: «Подавись! Отвалил жалкие гроши! Ну ничего, теперь каплякасторки расстарается. Я в шоколаде! Вали вон!»

– Капля касторки? – дернулась я.

– Именно! Сам тогда удивился, –улыбнулся издатель, – при чем тут слабительное? А потом решил: наверное,Леночка захапала мужика с фармацевтическими заводами. Меня она за глазаназывала «книжатник», думала, наверное, что я не узнаю. А следующему,видимо, присвоила кличку «капля касторки».

Я уставилась в мутное стекло. Про каплюкасторки вспоминала Фатима, актрисочка, игравшая «Фросю». Но только онаговорила о событиях большой давности, а Ребров ведет речь о совсем недавнихделах. Нет, похоже, любовник-фармацевт тут ни при чем.

Гарик посмотрел на меня, я на него, и тут уРеброва ожил мобильный.

– Слышь, Игоряша, – загуделгенерал, – по Гаврилину ничего, такого трупа нет.

Ребров крякнул и потер затылок.

– А Елена Напалкова имеется вналичии, – продолжал Сергеев. – Живого места на бабе нет. Сам я,ясный день, ее не видел, но в отделении говорят, даму капитально изуродовало,вроде под грузовик попала, каша, а не тело.

– Это точно она?

– Паспорт в сумочке, ключи, страховоеудостоверение.

– Сам знаешь, их можно элементарноподложить. Если лицо обезображено, сразу подозрения возникают, – логичнозаметил Гарик.

– Лицо-то как раз цело, – оборвализдателя генерал, – а вот ниже шеи беда. Напалкову главреж из театраопознал. Уважаемый человек, зачем ему врать? Нет, тут точно ДТП.

– Спасибо, Ваня, – тихо сказал Гарики сунул мобильный в карман.

– Значит, я ее убила! – выпалила я.

Гарик взял меня за плечи и легонько встряхнул.

– Успокойся. Что ж выходит: ты кокнулаНапалкову, а она потом встала, пошла домой пешком и попала под «КамАЗ»?

Из моих глаз полились слезы.

– Ничего не понимаю.

– Я пока тоже, – спокойно сказалГарик, – утри нос и изложи события последовательно. Желательно ничего неупуская, ни одной, даже самой незначительной на твой взгляд детали!

Я поднесла к лицу рукав.

– Лучше воспользоваться платком, –посоветовал издатель. – При отсутствии поблизости занавесок нос удобновытирать небольшим кусочком ткани с монограммой. Впрочем, сойдет и вариант избумаги. Начинай.

Я выпрямилась на табуретке и сталарассказывать, старательно припоминая детали…

– Отлично, – кивнул Гарик, когда мойсловесный поток иссяк.

– Ты понял, кто автор затеи? – снадеждой спросила я.

– Пока нет, но разберусь. Ясно одно: тебенадо спрятаться.

– Ой! Ни за что! Мистер Икс позвонит в«Марко», и они меня выгонят!

Издатель усмехнулся: