Рай. Книга 2 - Джудит Макнот

— Но как?

— Выступить перед всеми и вести себя как дружная семья, укоторой нет разногласий, особенно в отношении Мередит. Пусть каждый журналистувидит и услышит достаточно, чтобы хватило на несколько недель и нас наконецоставили в покое! Тогда все уйдут из конференц-зала, утопая в сочувствии ислезах, убедившись, что между нами нет ни вражды, ни неприязни.

Мэтт помедлил, взглянул на Мередит и спросил:

— Где мы соберем репортеров? Конференц-зал в «Интеркорпе» неслишком большой…

— В нашем концертном зале, — поспешно ответила Мередит. — Онуже украшен к рождественскому представлению, так что там чисто и просторно.

— Вы слышали? — требовательно осведомился Мэтт у Паркера.

— Да!

— Тогда поскорее приезжайте сюда, чтобы успеть подготовитьзаявление, — велел Мэтт и тут же повесил трубку. Он посмотрел на Мередит, иревность, которая грызла его с тех пор, как он увидел ее улыбку, обращенную кПаркеру, исчезла. В ее взгляде светились восхищение, уважение, благодарность. Иопасение… Тревога и страх.

Мэтт уже хотел сказать что-то ободряющее, но тут Лайзанеожиданно оттолкнулась от стены. Губы ее слегка подрагивали от сдерживаемогосмеха.

— Я часто гадала, как вам удалось заставить Мередитотбросить осторожность, лечь с вами в постель, забеременеть, выйти замуж и едване отправиться с вами в Южную Америку — и все за несколько дней. Теперьпонимаю, как это вышло. Вы настоящий тайфун. Кстати, вы никогда не голосовализа демократов?

— Голосовал, — сухо признался Мэтт. — А в чем дело?

— Просто интересно, — солгала Лайза, заметив нахмуренноелицо Мередит, и, протянув руку Мэтту, тихо сказала:

— Я очень счастлива наконец познакомиться с мужем Мередит.

Мэтт широко улыбнулся и сжал ее ладошку. Кажется, ЛайзаПонтини действительно хороший человек. Он решил, что она очень ему нравится.

По предложению Мэтта Мередит пригласила всех руководителейфирмы и главных менеджеров на пресс-конференцию в попытке избежать лишнихслухов и ненужных сплетен. По приказу Мередит, чтобы ублажить прессу,гастрономический отдел магазина был опустошен, и все сто пятьдесят репортеров,занимавших сейчас места в зале, без зазрения совести угощались дорогимизакусками и винами.

Стоя у бокового прохода рядом с мужчинами, поспешившими ейна помощь, Мередит испытывала не только благодарность, но и странное ощущениепокоя и благополучия. Забыта была сделка, навязанная Мэттом, и ссора сПаркером, самым главным было то, что они пришли и готовы на все, лишь бызащитить ее.

Пытаясь немного успокоиться, Мередит взглянула на Мэтта. Онстоял в нескольких шагах от Паркера, проглядывая в последний раз копиюпубличного заявления, над которым потрудились все трое. Паркер делал то жесамое, и Мередит понимала, в чем дело — мужчины намеренно избегали не толькоразговаривать, но даже смотреть друг на друга. В ее кабинете они вели себя схолодной вежливостью все время, пока спорили над наиболее обтекаемымиформулировками, но взаимная неприязнь была очевидной. Оба согласились, выйдя насцену, быть образцом дружеских чувств, но Мередит сомневалась, что они смогутразыграть убедительный спектакль, поскольку явно не выносили друг друга.

Мередит их инстинктивная враждебность казалась почтизабавной, потому что, изучая обоих мужчин, она внезапно поняла, как они донекоторой степени похожи. Оба высокие и, несомненно, красивы.

Паркер в безупречном синем костюме-тройке со значком Фи БетаКаппа[4], скромно пристегнутым к нагрудному карману, и Мэтт в красивом костюмецвета маренго в узкую серую полоску, в котором его плечи казались еще шире.

Паркер со своими выгоревшими на солнце светлыми волосами иголубыми глазами всегда напоминал Мередит Роберта Редфорда, особенно сегодня.Глядя на Мэтта, сравнивая, Мередит изучала резкие очертания подбородка ичелюсти, строго сжатые губы и густые темно-каштановые волосы, идеальноподстриженные и уложенные. Поразмыслив, Мередит все-таки решила, что мужчинысовершенно не похожи друг на друга. Паркер казался воплощением цивилизованнойучтивости, а Мэтт… Даже сейчас в нем чувствовалась напористая, бесшабашная энергия,которую не мог скрыть даже лоск, приобретенный многолетним пребыванием в высшихслоях общества. Говоря по правде, его лицо было слишком суровым, угловатым,чтобы считаться красивым в обычном смысле этого слова, если не считать густых,длинных ресниц, подумала Мередит, улыбаясь про себя.

И неожиданно в концертном зале стало почти тихо, зажегсяверхний свет, затрещали микрофоны, и сердце Мередит лихорадочно забилось, а всемысли мгновенно растаяли.

— Леди и джентльмены, — объявил начальник отдела «Бенкрофт»по связям с общественностью, — перед тем как мисс Бенкрофт, мистер Фаррел имистер Рейнолдс выйдут сюда, чтобы ответить на ваши вопросы, они просили менязачитать следующее заявление, содержащее известные им факты относительноинцидента, заставившего вас собраться сегодня здесь. Прошу внимания!

«Ошибки в постановлении о разводе, предположительносоставленном неким Станисласом Шпигальски, были впервые замечены мистеромРейнолдсом три недели назад. Немедленно после этого мисс Бенкрофт и мистер Фаррелвстретились, чтобы обсудить…»

Как только чтение приблизилось к концу, Паркер и Мэттотложили свои копии и встали по обеим сторонам от Мередит.

— Готова? — осведомился Паркер. Она кивнула, нервноразглаживая воротничок розового шерстяного костюма. — Ты прекрасно выглядишь, —заверил он.

Но Мэтт тревожно нахмурился при виде ее напряженного лица.

— Расслабься, — предупредил он Мередит. — Мы в этом деле всежертвы, а не преступники, поэтому не стоит выглядеть такой замкнутой ирасстроенной, иначе они будут продолжать докапываться до сути. Будьестественной, улыбайся им. Мередит, — настойчиво попросил он, наблюдая еестарания взять себя в руки, — я не справлюсь со всем один. Мне нужна твояпомощь!

Эта просьба показалась такой невероятной в устах человека,способного преодолеть любое препятствие, которое она старалась последнее времявоздвигнуть на его пути, что Мередит невольно рассмеялась, хотя минуту назадумирала от стыда и страха при мысли о том, что приходится обсуждать свою личнуюжизнь на людях.

— Молодец! Вот это моя девочка! — одобрительно улыбнулсяМэтт.

— Черта с два твоя! — прошипел Паркер как раз в тот момент,когда начальник отдела по связям с общественностью сделал им знак выйти насцену.